4 ноября 2005 г. Россия впервые отметила День народного единства. «Почти четыре века назад, в тяжелейшие времена раскола и междоусобиц многонациональный народ нашей страны объединился, чтобы сохранить независимость и государственность России. Ее великие граждане Кузьма Минин и Дмитрий Михайлович Пожарский возглавили народное ополчение, которое остановило Смуту и вернуло на нашу землю закон и порядок», – говорил о событиях, в честь которых был установлен этот праздник, Президент Российской Федерации В. В. Путин.

Со времен первого из династии Романовых – царя Михаила Федоровича в России почитали Казанскую икону Богоматери. В народной памяти она связана с освобождением Москвы от польско-литовских интервентов войсками земского ополчения. Все в стране знали предание о явлении Богородицы казанской отроковице. Богоматерь указала ей место, где будет найдена чудотворная икона, которая защитит Россию от иноземных захватчиков. Такова историческая и религиозно-духовная подоплека этого праздника.

Победа над захватчиками имела огромное политическое значение. В начале XVII в. решался вопрос о том, какая из стран станет великой державой Восточной Европы, а какая окажется «на задворках истории». На первенство с примерно равными основаниями претендовали Россия, Польша и Швеция. Минин и Пожарский лишили этого шанса Польшу и дали шанс России, который она и реализовала по прошествии еще одного века, когда Петр I под Полтавой разгромил шведов.

Но в начале XVII в. до триумфа России было далеко: страна переживала Смутное время – один из самых тяжелых периодов своей истории. Смута началась после смерти царя Федора Иоанновича, последнего в династии Рюриковичей. Сменялись в результате заговоров, переворотов и интервенций правители и претенденты на трон: Борис и Федор Годуновы, Лжедмитрий, Василий Шуйский, Семибоярщина, самозваные царевичи; шла беспринципная борьба за власть боярских кланов, призывавших на помощь зарубежных правителей и наемников. Клятвоотступничество и серия предательств знати, междоусобица, казачья вольница, стремление Речи Посполитой, [1]католической церкви, Швеции навязать России свое господство – все это поставило страну на грань гибели.

К 1611 г. Москва была занята польским гарнизоном, который фактически захватил власть в столице. Король Речи Посполитой Сигизмунд III из-под осажденного им Смоленска отдавал от своего имени распоряжения всей России и удерживал в плену великое посольство из лучших московских людей, которое было направлено к нему, чтобы просить на царство его сына Владислава. Северо-западная часть страны находилась в руках шведов. Шайки казаков из стана уже убитого Лжедмитрия II, которого народ нарек Тушинским вором, бродили по Руси, занимаясь грабежом.

В этот момент и проявились лучшие качества нашего народа, который взял дело спасения Родины в свои руки. У истоков народного движения стоял «начальный человек Московского государства» – патриарх Русской православной церкви Гермоген. Заключенный в Чудовом монастыре, он рассылал по городам грамоты, благословляя людей на восстание против захватчиков. По всей стране распространялись послания от смолян о бедствиях в их крае.

Предводителем восстания стал П. П. Ляпунов, к которому потянулись земские дружины со всех концов государства – из земель Рязанской, Северской, Муромской, Суздальской, из северных и поволжских областей. К Первому ополчению присоединились и многие казаки. В апреле 1611 г. ополченцы осадили польский гарнизон в Москве. Однако внутренняя рознь погубила ополчение. Ляпунов по польскому навету погиб от рук недавних сторонников. Положение страны еще более ухудшилось.

Пал Смоленск, где из 80 тысяч жителей в живых осталось только 8 тысяч. Шведы обманом взяли Великий Новгород и навязали ему договор, по которому власть над ним получил один из сыновей шведского короля. В Пскове объявился самозванец Сидорка, он же Лжедмитрий III. Запад страны и Москва были захвачены.

Но россияне не чувствовали себя побежденными. Напротив, общие страдания только закаляли волю народа. «Весь север и северо-восток Руси находились тогда в состоянии какого-то духовного напряжения и просветления, какое является в массах в моменты великих исторических кризисов», – подчеркивал выдающийся историк Смутного времени Сергей Платонов.

На борьбу народ вновь вдохновлял патриарх и священнослужители Троице-Сергиевого монастыря во главе с архимандритом Дионисием. Центром нового освободительного движения стал Нижний Новгород, а его зачинателем – посадский человек Кузьма Минин. Осенью 1611 г. он обратился к посадским людям с призывом собрать средства для формирования Второго ополчения: «Захотим помочь Московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жен и детей закладывать и бить челом, кто бы вступился за истинную православную веру и был у нас начальником». Воеводой избрали талантливого полководца князя Дмитрия Михайловича Пожарского, участника Первого ополчения. В Нижний стали прибывать воины – сначала оставшиеся без крова смоляне и вязьмичи, потом ополченцы из Рязани, Коломны, Казани, Свияжска, Чебоксар, других поволжских городов. Поляки пытались заставить Гермогена написать увещевание о роспуске ополчения, но патриарх отказался, предпочтя принять голодную смерть.

В марте 1612 г. ополчение двинулось на Ярославль, где Пожарский и Минин оставались до конца лета, снаряжая войско и обеспечивая безопасность тылов от шведов и разбойничьих шаек. Князь «со товарищи» управлял не только войском, но и «всей землей»: принимал челобитные, давал жалованные грамоты, оказывал помощь разоренным, назначал денежные сборы на армию. И делал он это «по совету всей земли», коль скоро его ополчение и представляло собой всю Россию.

Войско выступило к Москве 20 августа. Польский гарнизон, несмотря на жесточайший голод, отказался сдаваться и героически оборонялся. И только в конце октября бойцам Пожарского удалось занять Китай-город. Датой освобождения столицы традиционно считается 22 октября (4 ноября по новому стилю).

После взятия Москвы Пожарский своей грамотой созвал представителей от городов для избрания царя. В январе 1613 г. выборные съехались на многолюдный Земский собор, где назвали новым государем Михаила Федоровича Романова. Смута еще продолжалась. Шведы стояли в Новгороде; Речь Посполитая не оставила своих планов подчинить Московское государство; банды поляков, литовцев, просто разбойников бесчинствовали на западе и севере Руси. Но исход битвы за независимость страны был уже предрешен. Освобождение Москвы положило конец междоусобице и распрям. Началось возрождение Отечества, становление великой и суверенной державы. Сам народ отстоял российскую государственность, проявив высочайшую ответственность и гражданское мужество, готовность к самопожертвованию.

Для современной России День народного единства – это праздник, в который мы отдаем дань вековым традициям патриотизма и согласия народа. Необходимость гражданского единства в российском обществе не вызывает сомнения. Можно спорить лишь о способах достижения этой цели, а лучший арбитр в подобном споре – время. Появление праздника, который побуждает искать в нашем прошлом то, что сплачивает, а не разъединяет – только первый шаг на этом пути.

Начало земского движения по организации Первого ополчения, называющегося еще ляпуновским (по имени его главного организатора Прокофия Петровича Ляпунова [2]), совпало с событиями в Калуге, где 11 декабря 1610 г. погиб Лжедмитрий II. Долго сдерживавшееся недовольство «литвой» [3]и Речью Посполитой прорвалось. Именно ради борьбы с самозванцем боярское правительство (Семибоярщина) в августе 1610 г. впустило в столицу польско-литовский гарнизон и договаривалось с гетманом Жолкевским о призвании королевича Владислава на русский престол. Со смертью одиозного «царика» исчезала необходимость дальнейшей поддержки кандидатуры польского королевича, тем более что стало очевидным нежелание короля Сигизмунда III выполнять условия договора, и переговоры под Смоленском зашли в тупик. Поэтому появились предпосылки для объединения всех, кто был недоволен избранием на русский престол польского королевича Владислава, не исключая вчерашних сторонников самозванца. Позднее польско-литовская сторона обвинила главу смоленского посольства боярина князя Василия Васильевича Голицына в том, что он первым настроил патриарха Гермогена и Прокофия Ляпунова против короля: «и к Ермогену патриарху в столицу, и на Рязань к Прокофью Ляпунову, и к иным многим изменником по городом грамоты росписал неправдиве, будто государь король, его милость, не хочет дати сына своего королевича его милости Владислава на Московское государство» [53, 395].Делал это Голицын, по мнению «панов-рады» Речи Посполитой, для того, чтобы воцариться самому. Обвинения эти выглядят правдоподобными, но не более того. Очевидно, что выступление Прокофия Ляпунова действительно началось после провала смоленского посольства и не без связи с воззваниями патриарха Гермогена, оказавшегося последовательным противником «латынян» (католиков) в Московском государстве.