Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Гудериан все еще продолжал лелеять свой план удара на Москву из района Рославля, но в качестве запасного плацдарма укреплял ельнинский выступ.

Жуков, предчувствуя осложнение обстановки в районе у Рославля, беспокоился и об оперативной группе Ракутина. Он подчинил ему 309-ю стрелковую дивизию полковника Ильянцева, которая 10 августа закончила выгрузку из железнодорожных составов и сосредоточила свои полки и штаб в лесах у деревень Михали, Волоста, Ветки Вяземского района.

ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ.

Понедельник, 11 августа

Надо отдать должное пунктуальности генерал-майора Ракутина. Несмотря на огромную напряженность боевого дня, несмотря на то, что этот день затянулся далеко за полночь, он издал необходимые приказы о перемещении подполковника Соловьева и полковника Груздева. При этом В.П. Соловьев не был смещен в комбаты, а назначен командиром мотострелкового полка в 102-ю танковую дивизию. Груздев временно назначен командиром 85-го стрелкового полка, майору Карташеву Ивану Ивановичу доверили батальон в этом же полку.

На должность командира 103-й мотострелковой дивизии Жуков выдвинул генерал-майора Биричева Ивана Ивановича. Перед войной он служил в должности старшего помощника инспектора пехоты Московского военного округа. На войну убыл начальником штаба 61-го Тульского стрелкового корпуса, после упразднения корпусной системы находился в распоряжении штаба Резервного фронта, и вот в нужный момент Жуков вспомнил сорокашестилетнего генерала, получившего это звание в мае 1940 года и имевшего солидный опыт работы в войсках, выходца из бедной крестьянской семьи Приводинской волости бывшей Вологодской губернии, затем Архангельской области.

При вступлении Биричева в новую должность, т.е. 11 августа, дивизия занимала оборону по фронту от Быкова (исключительно) до Лаврова протяженностью около восьми километров. Передний край в районе Ушакова охватывал деревню с трех сторон, выступом на север. Само Ушаково, занятое гитлеровцами, господствовало над окружающей местностью и поэтому являлось их важным опорным пунктом. Как правый, так и левый фланги дивизии не были тактически выгодными. Севернее Семешина и Лаврова ее передовая линия проходила по большой низине, а немцы находились на гребне над этой низиной. Противник располагал на всем участке фронта хорошими возможностями для наблюдения и прицельного обстрела, подступы к его позициям были затруднены.

Дивизия состояла из двух мотополков. Танковый полк был расформирован, оставшиеся от него два неисправных танка были вкопаны в землю и служили бронеточками. 271-й гаубичный артиллерийский полк дивизии славился своими боевыми качествами. Зенитный дивизион имел четыре счетверенных пулеметных установки на машинах. Дивизион противотанковых орудий, разведывательный и саперный батальоны находились на позициях в качестве стрелковых подразделений, за исключением одной саперной роты, создававшей минные поля. В мотополках насчитывалось по 500—600 человек.

Этими силами, включавшими свежее пополнение, полученное в последние дни, генерал-майор Биричев продолжил выполнение задачи: нанести удар с рубежа Ушаково — Лаврово в направлении Петрянино, Софиевка и далее на Ельню. Он понимал, что суровая ответственность, обещанная другим комдивам, в случае невыполнения приказа не обойдет и его, новичка.

Жуков же надеялся, что сегодня дела пойдут лучше, что этому должно послужить более четкое взаимодействие всех родов войск. А к операции кроме артиллерии привлекалась авиация. Ее командирам он предложил обратить особое внимание на непрерывное прикрытие от воздушных атак 102-й, 107-й, 100-й и 103-й дивизий и на уничтожение скопления живой силы, танков и артиллерии противника. Казалось, что для разгрома врага у опергруппы достаточно сил. Но не тут-то было…

На командный пункт Ракутина, откуда Жуков стал управлять войсками, из штабов дивизий поступала неутешительная информация. Лишь из 107-й сообщили, что в ночь с 10 на 11 августа 586-й стрелковый полк Некрасова решительным ударом выбил противника из деревни Малое и занял ее. Командир полка и военный комиссар старший политрук Алтухов лично вели бойцов и командиров в атаку на врага и нанесли ему сокрушительный удар. На других же участках после мощных ударов артиллерии, в том числе батарей PC, после налетов нашей авиации на позиции противника наша пехота, пытавшаяся атаковать, оказалась под сильным ответным огнем, не позволявшим продвигаться вперед.

— Сколько можно оправдываться трудностями боя! — вспылил Жуков, разговаривавший по телефону с Руссияновым. — Сейчас приеду и разберусь, что вам мешает…

Руссиянов, встретив Жукова, начал рапортовать, как положено по уставу:

— Товарищ командующий фронтом…

Жуков не стал слушать комдива, который уже имел немалый боевой опыт участия в войне с немцами.

— Пусть мне и вам дадут винтовки! — жестким приказным тоном сказал Жуков. — Мы с вами поведем пехоту в атаку.

Руссиянов, неплохо знавший Жукова, понял, что возражать бесполезно. Он приказал принести две винтовки. Передав одну командующему, пошел впереди на наблюдательный пункт полка, наступавшего на Ушаково. Прошли относительно безопасное место. Дальше с большой группой комсостава, сопровождавшего командующего фронтом, идти было невозможно: противник заметит и накроет артиллерией. Руссиянов остановился и сказал:

— Прикажите, товарищ генерал армии, вашим сопровождающим остаться.

— Что, струсил?

— Нет, я не струсил, не хочу, чтобы нас демаскировали. Пошли вдвоем. Через некоторое время Руссиянов остановился, сказал:

— А теперь прошу выслушать мой доклад. Жуков хмуро возразил:

— Кто тут командует: ты или я?

— Согласно проекту полевого устава, я, — набравшись духу, ответил Руссиянов. — Я ответствен за боевой участок, и поэтому здесь командую я. Дальше мы не пойдем. И дело совсем не в моей жизни.

— Что ты хочешь?

— Хочу доложить обстановку, хотя бы в течение пятнадцати минут.

— Что ж, докладывай, — согласился Жуков.

Зашли в блиндаж оперативного отделения дивизии, и Руссиянов прежде всего охарактеризовал положение противника: позиции его глубоко в земле, наша артиллерия их не поражает, от авиации результат невелик. Наши полки понесли большие потери. В подразделениях мало бойцов, ротами и взводами командуют сержанты.

Выслушав молча командира дивизии, Жуков уже не так грозно спросил:

— Что предлагаешь?

— На участке нашей дивизии необходимо нанести удар батареями PC, — сказал Руссиянов.

Командующий тяжело вздохнул, строго посмотрел на подчиненного генерала. В распоряжении опергруппы имелось девять установок PC («катюш»), объединенных в 42-й дивизион М-13. Находился он в районе 19-й стрелковой дивизии. Одна установка была отправлена на ремонт в Москву, другие — в распоряжении 43-й армии.

— Посмотрим, — ответил Жуков и, уточнив положение позиций противника, удалился.

В полдень, как и перед первым днем наступления, на командном пункте в Волочке, в лесу, состоялось совещание командиров и комиссаров дивизий, артиллерийских полков и командующих родами войск 24-й армии.

— Так что же мешает вам, товарищи командиры, решительно продвигаться вперед, окружить и уничтожить ельнинскую группировку противника? — Жуков жестко поставил свой вопрос, на который искал ответ все эти дни. В ответ он услышал такие же мотивировки, которые приводил Руссиянов — хорошие укрепленные позиции противника, малочисленность наших стрелковых подразделений, недостаток артиллерийских боеприпасов… Предлагалось прервать наступление и лучше подготовиться. И все же Жуков, как считают историки, поставил опергруппе непосильную задачу: 11 и 12 августа завершить окончательное окружение и уничтожение ельнинской группировки противника.

Жуков был непреклонен. Как вспоминает Яранцев, во время совещания немцы открыли артиллерийский огонь по Волочку, возможно даже, что они заметили, что сюда съезжались командирские машины. Снаряды стали рваться в районе собравшейся группы командиров. Жуков не прервал разговора, не реагировал на предложение Ракутина перейти в укрытие. Он продолжал говорить уверенно, твердо, и его спокойствие передавалось присутствующим. Они внимательно слушали боевой приказ № 015, отмечая на картах задачи своих ослабленных соединений и частей.

56
{"b":"196931","o":1}