В этот момент у офицера запипикал коммуникатор. Он переговорил и сообщил нам:
— Одна группа на планете попала в затруднительную ситуацию. Мне некого послать, кроме вас.
Мы получили ориентировку и откланялись.
В "затруднительное положение" действующая на планете боевая группа попала исключительно по своей вине. Ребята решили, что запрячь в бронетранспортёр тушу зазомбированного животного из местного зоопарка и начать на ней кататься по улицам города, подгоняя выстрелами из излучателя — это очень весело. Так они и сделали. Каким-то образом им это удалось, но при очередной остановке животное — а это было очень крупное животное, сродни земному носорогу или слону — перевернуло небольшой БТР. Ребята попали в непростое положение — они и не могли выбраться из перевёрнутой машины, и не могли подстрелить "носорога" — тот буйствовал у кормы машины, которая не простреливалась из полуоткрытых люков. Вылезать они боялись — была вероятность погибнуть раньше, чем успеешь открыть огонь.
Мы зависли на Аисе на высоте полусотни метров над местом трагикомедии. Я решил, что это хороший случай, чтобы потренировать Алуки в стрельбе. Мы открыли шлюз и принялись учиться. Для начала я поставил излучатель на неубивающий режим.
Алуки научилась довольно быстро. Когда шкура животного покрылась большим количеством ожогов от попаданий, я переставил переключатель на поражение. Алуки положила "носорога" первым же выстрелом, отстрелив ему голову. Наземная команда начала выбираться из машины и столпилась, как последние зелёные новички. Очевидно, рассуждали, как лучше перевернуть БТР обратно. И тут местные жители, прятавшиеся до этого от "носорога", ринулись на них со всех сторон, норовя откусить от наших по кусочку.
— Огонь! — завопил я. Мой приказ относился к моей старой команде, которая должна была в этот момент сидеть за пушками Аиса. Но Алуки решила, что приказ относится и к ней тоже.
— По людям? — удивлённо спросила она.
— Это не люди… пока. Это опасность.
Алуки открыла огонь очередями и положила всех, кто был уже готов разорвать наших коллег внизу. Пушки молчали. Наземная команда спохватилась и вместо того, чтобы открыть сокрушительный огонь, полезла обратно в БТР. И, конечно, эти лопухи застряли в люках. Откуда такие ловкие? Новички, что ли? Почему практикантов оставили без опытных людей?
— Носовое, кормовое орудия, пли! Суэви, Бий У, стоунсенс, спите? — (мой излучатель в этот момент бы в руках у Алуки).
Пушки Аиса наконец-то проснулись и залили всё внизу огнём.
— Если бы не ты, наземная команда погибла бы, — сказал я Алуки. Та была очень печальной.
— Я стреляла в людей.
— Не в людей. В бешеных животных. Ты не виновата. В первый раз всегда тяжело. Моё сочувствие, малышка. Пойду, скажу своей команде "пару ласковых". Закрой шлюз и готовься к высадке на поверхность.
Через минуту мы с Валли, Грумгором и Алуки высадились с гравиплатформы у перевёрнутого БТРа. Перевернуть его с помощью гравиплатформы было делом одной секунды. Я требовательно постучал в люк. Из люка высунулась неопрятная морда и принялась мычать благодарности. Теперь понятно, почему они так тормозили головой. Вся команда была пьяна в доску.
Они оправдывались. Оказывается, они охраняли целый район, занятый здоровыми гражданскими, и все гражданские заболели и превратились в зомби, а они расстроились. Я отчитал их и велел отправляться на базу — в место, которое наши силы в районе этого города сделали защищённой базой. На этом наша миссия на этой планете закончилась. Мы получили приказ отдохнуть и вернуться к нашим "беглецам" — рабам на планете Семирамиса. Судя по всему, штаб построил какие-то очень большие планы на Алуки и ПС-10004.
Мы так устали после долгих приключений, что решили никуда не лететь и начать отдыхать прямо здесь, на планете. Мы перелетели на охраняемую базу, посадили Аиса и улеглись спать. Часовым оставили стоунсенса. Оказалось, что отдыхать на проблемной планете — это очень плохая идея. Не успели мы проспать и десяти часов, как нас разбудила суматоха на базе. По всей базе носились зомбированные местные жители, а за ними гонялись боевые группы с излучателями. Стоунсенс сам себе показывал кино из числа записанных в память земных сериалов и потому проворонил чрезвычайную ситуацию. Дежурный офицер велел нам убираться ко всем чертям, что мы и сделали. Мы перенеслись к Семирамисе. До конца выделенного отдыха оставалось ещё шесть часов, и мы решили сыграть в "мостики".
Расположились в пилотской кабине. Это не самое просторное место на корабле, но разместиться можно. Алуки, как не знающую правил, оставили стоять на потолке, чтобы она наблюдала за действиями игроков. В невесомости потолок для нас — это тот же пол. "Мостики" — очень тупая игра, там нужно всего лишь строить мостики от дома одного игрока до другого. Забава игры в том, что необходима некоторая и хитрость и стратегия, чтобы в конце игры у тебя была самая большая площадь мостиков. Играли мы на коммуникаторах, которые нам выдали у Богини для боевых целей. Несколько раз нам за это очень серьёзно нагорело.
Играли все вместе, даже стоунсенс принял участие. Алуки чуть не умерла от удивления, когда до неё дошло, что стоунсенс — не машина для перевода и не самоуправляющийся робот, а живое существо. Играли весело, комментируя каждый удачный ход противников. Постепенно моя банда перешла с игры на воспоминания и стала дразнить меня историями из нашего прошлого. Это они таким образом якобы знакомили Алуки с историей группы.
— А ведь они все твои рабы, — неожиданно сказала Алуки.
— У-у! — восторженно взвыла моя компания.
— С чего это ты взяла? Они мои боевые товарищи. Друзья.
— Друзей не бывает там, где нужно сделать дело срочно или с риском для жизни. В этом случае тому, кто главный, надо принуждать остальных либо угрозой боли, либо угрозой изменения эмоциональных отношений. В этом случае остальные для него либо слуги, либо рабы.
— Ну, тогда они мои добровольные слуги, если хочешь.
— Слуга — этот тот, кого наняли на короткое время, это тот, кто выполняет маленькие поручения, ничего не знает о сути дела и не имеет никаких эмоциональных связей с хозяином. Если слуга долго пробудет с хозяином, у них появляется своя история, привычки и взаимное чувство долга. Такой слуга уже отличается от нового слуги, он уже часть дома хозяина, раб. Со временем уровень зарплаты уже перестаёт иметь значение и большее значение имеют эмоциональные связи.
— Как-то ты очень упрощенно всё понимаешь.
— И ещё одно. Для раба умереть ради господина — великая честь и счастье. В случае опасности, кто пойдёт вперёд — ты или они?
— Они. Но просто потому, что я — командир корабля, меня положено беречь, это часть воинского долга.
— А что, они чувствуют себя должными кому-нибудь, кроме тебя? Никому они себя должными не чувствуют.
— Ну, мы давали клятву верности Богине….
— Ты им платишь что-нибудь?
— Богиня им платит. Правда, мы до сих пор не знаем, что мы на эти деньги сможем купить.
— Они шутят так, будто знают, что вы — единое целое. Если ты рассоришься с Богиней, за кем они пойдут?
Я засмеялся:
— Хорошо, уговорила. Они все — мои рабы. Народ, кто хочет ошейник на шею?
Весь мой летающий цирк, за исключением Бий У, поднял руки. Бий У немного подумала и тоже подняла.
— Да вы с ума здесь все сошли! Какие вы мне рабы? Мы просто товарищи по несчастью, которые вместе решили служить тем, кто делает хорошее дело.
— Да брось ты, хокапитан. Если ты завтра рассоришься с Богиней, то мы не останемся у неё, а полетим с тобою. Те, кто думал иначе, уже давно в службе снабжения работают. Мы идём за тобой потому, что ты забавный. Всё время затеваешь какие-то дурацкие улучшения, которые чаще всего не проходят, но мы такие даже придумать не смогли бы, и в этом что-то есть. Если мы вернёмся домой, то станем одними из тех, кто боится не получить свои крохи престижа, только страх и мелочные зависти… — тут Валли запнулся, ему не хватило слов, — А здесь мы как бы при деле. Да и дополнительный отличительный знак для нашего экипажа не помешает, Фиу давно об этом говорил. Ты хоть знаешь, какие легенды про тебя на базе рассказывают? Все новички стремятся попасть на практику в твой экипаж, и это при том, что ты ни разу живого практиканта на базу не вернул.
