Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Основной одеждой являлись полотняная или шерстяная туника и плащ, модными стали мужские штаны. Длинная туника со временем претерпела изменения, у нее появились длинные рукава. Щеголи того времени, в основном молодежь, стремясь подчеркнуть красивое, физически развитое тело, носили рукава очень широкие у проймы и совсем узенькие в запястьях.

Туники отличались друг от друга и покроем, и материей. Некоторые одевали только в торжественных случаях, другие предназначались на каждый день. «Клавы», пурпурные полосы на одежде сенаторов в Риме, и в Византии являлись непременным отличительным признаком высокого положения. Только теперь изображались и полосы, и квадраты, и ромбы, и углы, и кресты. Высшим отличительным знаком императора стал золотой ромб (тавлин) на его пурпурном плаще. Приближенные носили пурпурные ромбы на белой одежде. Знаками отличия сделали также золотые пояса, бляхи и застежки.

В гардеробе императора появилась парадная туника, которая называлась дивитисий, в нем венчались на царство, надевали его на церемонию бракосочетания, в нем ходили на литургию и принимали иностранных послов. Потом он стал называться саккос и под таким названием вошел в облачение русских патриархов.

К нему полагались не менее пышные одежды: плащ-хламида, цикаций или лор. Платья были накидными, их шили из настолько дорогих, ярких тканей, что они оказывались настоящим произведением искусства. Платьями украшали парадные залы дворцов, внутреннее убранство церквей, посылали в дар чужеземным правителям и, конечно, дарили друг другу.

В IV веке популярность пришла к одеждам из тканей, расшитых очень крупными рисунками, на которых разворачивались целые картины, навеянные как языческими мотивами, так и христианскими. Пощеголять в ней любили и мужчины, и женщины. В таких нарядах модники выходили на центральную площадь города, давая возможность зевакам обозреть себя со всех сторон. Дети смеялись, показывали на них пальцами; взрослые с почтением, насмешкой или завистью рассматривали эти одежды. Мода на крупный рисунок тканей продержалась довольно долго, и два века спустя им на смену пришли пестрые восточные ткани с мелким рисунком.

В среде богатых молодых щеголей на рубеже IV–V веков вошло в обычай носить обтягивающие ногу сапоги, расшитые яркими узорами из шелковых нитей. Обращаясь к франтам, осторожно ступающим по улицам, опасающимся запылить или испачкать в грязи свою изящную обувь, Иоанн Златоуст (344–407), один из главных отцов церкви, ядовито советовал ради пущей сохранности вешать сапоги па шею или положить их себе на голову.

В X веке в гардеробе модников появился новый вид одежды, который получил вначале очень широкое распространение среди придворных — скарамангий. Это была кафтанообразная одежда азиатских всадников-кочевников. Кафтан (распашная одежда разного покроя, но непременно имеющая спереди полы) полюбился византийцам, его носили и высшие сановники и сам василевс, его украшали вышивкой, золотыми нашивками, жемчугом и драгоценными камнями. Кафтаны шили из ярких тканей — зеленых, розовых, голубых, желтых и т. п., и иногда делали разноцветными, то есть верхняя часть скарамангия была, например, зеленой, а низ шили из фиолетовой ткани.

Все это пышное многоцветье — не на каждый день, домашняя одежда даже знатных людей была довольно скромной. Многие женщины носили темные длинные туники с длинными рукавами из льна или шерсти, а когда выходили на улицу, поверх нее наискось надевали плащ-покрывало. Хитроумные модницы умели проявить такое искусство в ношении этих простых одежд, что становились еще соблазнительнее, нежели их соперницы в дорогих шелках.

Неотделимы от одежды и украшения — жемчуг, золото, серебро, бисер и драгоценные камни. Со временем ювелирные украшения становились сложнее, в X–XI веках в оформлении многих из них появилась перегородчатая эмаль.

Страсть модниц к драгоценностям была так велика, что они не расставались с ними, даже когда ходили в баню. Иоанн Златоуст решился сказать в ту пору, что женщины любят драгоценности так же, как собственных детей, и что чрезмерная роскошь мешает выявиться их природной красоте. Его слов не слышали, вернее, не хотели слышать, женщины и в церковь приходили в нарядных платьях, сияя золотом и драгоценными камнями. Новые моды или чья-то красота обсуждались повсеместно: дома за трапезой, в гостях, на рынке, на улице и даже по окончании церковной службы. Затмить соперниц следовало во что бы то ни стало, и женщины докучали своим мужьям постоянными требованиями купить «и платье более дорогое, чем у соседки и женщины равного звания, и белых мулов, и золотую сбрую».

Тон задавали самые знатные особы государства. Супруга императора Юстиниана I Феодора (500–548) женщина влиятельная, принимавшая участие в политической жизни страны, своим внешним видом являла живое произведение искусства. Золотая пудра усыпала ее голубоватые волосы, розовая краска украшала ногти на пальцах ног. Сотни флакончиков и косметических приборов покрывали ее туалетный столик цитрусового дерева. Ее взор услаждали подушки, обтянутые китайским шелком и набитые пухом понтийского журавля, а обоняние — благовония.

Использование различных благовоний в языческих обрядах нашло продолжение и в религиозной жизни христиан, хотя ранние христиане и считали культовые воскурения проявлением язычества, но все-таки признали священным елей, памятуя, что по Евангелию Мария Магдалина помазала им ноги Иисуса Христа. Религиозный писатель Симеон Новый Богослов (949–1022) рассказывал о праздничных благовониях, состоявших из многочисленных компонентов, знаменовавших собой разнообразие духовных даров, которые надлежало заслужить человеку. Сложные смеси, «благоуханием своим услаждающие чувства», символизировали гармонию духовного начала в человеке и означали благоухание древа жизни. Благовоние выступало в византийской традиции устойчивым символом святого духа. При богослужениях его укладывали в кадильницы, использовали при совершении таинства миропомазания, нередко дарили при обряде благословения.

Признаком хорошего тона считалось преподнести императору в качестве подарка ладан, полагали, что он облегчает душу. Курились благовония в дни профессиональных торжеств, например, когда совершался обряд богослужения при утверждении чиновника в должность.

Конечно, византийцы знали не только лампадное масло, церковные службы и посты, но и ни с чем не сравнимый азарт на ипподроме, любовные томления и муки ревности, соленое острословие и вино не только в причастной ложице. Тому доказательство «Любовные письма» Аристения (VI век), в которых оживает атмосфера частной жизни человека.

«Прекрасен источник, ласково дыхание зефира, умеряющее летний зной; нежно убаюкивая своим дуновением и щедро принося с собой благоухание деревьев, оно спорило с благовонием моей сладчайшей. Эти запахи смешивались и услаждали чуть ли не в равной мере. Все же, мне думается, побеждали благовония потому только, что они принадлежали Леймоне. Ее дыхание не уступало запаху благовоний, которыми пахло ее тело».

Для влюбленного все прекрасно в объекте его воздыханий. Ослепленный чувствами, он забыл, что такое количество благовоний частенько свидетельствует о том, что перед ним жрица любви, и любой, кого не коснулась стрела Амура, сказал бы:»… В такой час порядочные женщины не ходят по людным улицам, так разодевшись и любезно глядя на встречных. Не чувствуешь, как даже на расстоянии от нее пахнет духами?»

Воспитанная женщина обязана быть умеренной в использовании парфюмерии и косметики, иначе она даст повод злословить в свой адрес: «… явилась, украсившись как только могла; щеки у нее сияли от притираний…»

Знатные дамы проявляли большую заботу о своей внешности и не только щедро умащивали себя маслами, кремами и благовониями, но и стремились расширить свои познания в области косметологии. Они читали медицинские трактаты, в которых рассказывалось о борьбе со старением, дефектами и заболеваниями кожи: морщинами, пятнами и бородавками, рассказывали о том, как устранить угри и прыщи, неприятный запах изо рта или остановить выпадение волос.

8
{"b":"196475","o":1}