Жизнь модников вообще сопряжена с большими трудами: выучить модные движения перед зеркалом, модные выражения, удивить знакомых какой-нибудь необычной и дорогой безделицей — новой помадой с популярным в Париже ароматом, или тростью — палкой с красивым набалдашником, или чем-нибудь еще… И, уж конечно, не пропустить мимо ушей слух о хорошем портном или сапожнике. Эти умельцы вызывали несравненно больший интерес, чем произведения Вергилия или Цицерона. Кантемир, глядя на современные нравы, сокрушенно вздыхал:

Егор — славный сапожник того времени в Москве, а Рекс — известный портной. Насколько удовлетворяли они своим мастерством многочисленных заказчиков, не известно, но хлопоты о своем внешнем виде не заканчивались на шитье костюма и обуви, предстояло украсить себя достойными драгоценностями.

Изменилась мода на одежду и, разумеется, на ее украшения. Форма пряжек, заколок, пуговиц и мушечниц должна была соответствовать стилю одежды и господствующим вкусам. Так, например, изменилась форма многих ювелирных изделий. Серьги делали с квадратными или трапециевидными подвесками с драгоценными камнями в глухих гнездах. Отдавали предпочтение украшениям в виде розетки с камнями и в виде банта, усыпанного бриллиантами. В это время повысилась роль полудрагоценных камней, таких, как халцедон, сердолик, моховик. Их ценили за декоративную красоту.

Петр Алексеевич не особенно любил драгоценности. В этом, кстати, ему не подражали. Большой щеголь Франц Лефорт так густо унизывал пальца своих холеных рук кольцами, что вызывал изумление у всех, кто его видел впервые. Удивляли и количество колец, и величина, драгоценных камней.

Образ Лефорта — яркий пример модного в то время типа вельможи. Отважный военачальник, он командовал русским флотом в Азовских походах, он еще и ловкий придворный, и политик, и ко всему прочему любитель модной одежды и драгоценностей. Рассказывали, что не меньшее удивление, чем многочисленные перстни, вызывало его головное украшение — повязка из изумрудов, которую он носил «на волосах».

Петр Алексеевич отменил обычай «дарения» платьем и по примеру европейских монархов стал награждать за заслуги перед Отечеством драгоценностями. В качестве награды преподносились кольца с крупными бриллиантами, рубинами или сапфирами, миниатюрные портреты в золотых рамочках, украшенных бриллиантами, трости с набалдашниками из золота или серебра с драгоценными камнями и т. п.

Миниатюрные портреты наш государь увидел в первой поездке по Европе. Они очень понравились ему. В 1698 году в Англии он заказал свои портреты миниатюристу Шарлю Буату. Там же закупили и золото, и алмазы. А в 1717 году Петр писал Екатерине из Голландии: «…Пришли мою портрету, что писал Мор, и свои оба… также и финифтяных маленьких, ибо еще тот мастер жив, который делал в Англии при мне, и ныне здесь…»

Портреты на эмали, да еще в такой пышной оправе, были в петровское время очень высокой наградой и жаловались кавдый раз индивидуально, обычно самим государем и только за очень большие заслуги.

Приглянулись ему и табакерки, которые на протяжении всего XVIII века оказались невероятно модными. Известно, что при встрече Петра с курфюрстиной Бранденбургской Софией-Шарлоттой произошел любезный обмен этими безделицами. Табакерку Петра Алексеевича украшали его инициалы.

И если государь относился к драгоценностям весьма сдержанно, то его подданные по старинке стремились явить на всеобщее обозрение весь свой достаток, красуясь друг перед другом несметным числом ювелирных украшений.

В 1721 году в составе посольства голштинских герцогов в Россию приехал молодой человек по имени Фридрих Берхгольц (1699–1765). Его рассказ о далеком путешествии, новых встречах и знакомствах нашел место в подробном дневнике, записи которого отличаются обилием бытовых зарисовок. Берхгольц писал, что «здешние дамы очень любят драгоценные камни, которыми стараются перещеголять одна другую». Конечно же, не только женщины, большими знатоками драгоценностей были и мужчины.

Наипервейшим поклонником всего самого дорого и редкого являлся светлейший князь Александр Данилович Меншиков. Зная о пристрастии фаворита к драгоценностям и о том, что Петр не поощрял этого, Александру Даниловичу потихоньку предлагали редкие, дорогие украшения. Однажды на званом обеде, только после того как проводили государя, князю показали огромный золотой перстень с гербом. Говорили, весьма древний.

Впрочем, и сам царь баловал любимца. Когда во время Северной войны, в 1706 году, под Калишем (Польша) русские войска генерала Меншикова нанесли крупное поражение шведам, которыми командовал генерал Мейерфельд, Петр Алексеевич наградил своего любимца драгоценной тростью. Ее изготовили по эскизу самого царя. Ювелир усыпал алмазами золотой набалдашник, «а между алмазами 3 места финифтных», верх набалдашника украсил крупным изумрудом. В нижнюю часть набалдашника, в месте, где продевалась лента, мастер поместил два маленьких алмазных колечка, наконечник же сделал золотым.

Подарки европейских венценосных особ отличались не меньшей изысканностью. Датский орден Слона украшали шесть больших бриллиантов, польский король подарил Меншикову шпагу с золотым эфесом, усыпанный алмазами, прусский король — запонку с крупным алмазом.

А сколько презентов в виде разнообразных украшений получал влиятельный вельможа от чиновников, просителей, друзей и знакомых и сколько покупал сам, уже не счесть. Александр Данилович владел сокровищами небывалыми. По описи его имущества в сундуках, ларчиках и футлярах хранились усыпанные драгоценными камнями шпаги, трости, пряжки, запонки, орденские кресты и звезды, осыпанные бриллиантами и жемчугом, золотые орденские цепи, портреты в золотых рамах, отделанных алмазами, «персоны» Петра в золотых рамках, золотые табакерки, украшенные алмазами, бриллиантовые пуговицы, пояса с бриллиантовыми искрами и головные уборы — изумрудные перья с алмазами, какие в то время носили на шляпах, куски литого золота, желтые алмазы, красные лалы, изумруды, белые и лазоревые яхонты, нитки жемчуга и т. п.

В общей сложности чиновники описали 425 предметов различных наименований, принадлежавших Александру Даниловичу, его жене, сыну и двум дочерям. Многие драгоценности записывались под одним номером и называлось только общее число, например «15 булавок, на каждой по одному бриллианту», или «2 коробки золота литого», «2 больших алмаза в серебре», «95 камней лаловых больших и средних и самых малых», так что общее количество предметов было во много раз больше.

Богатство князя позволяло ему делать поистине царские подарки. Как-то, например, он преподнес Екатерине огромный, величиной с палец рубин, он считался чудом «минерального царства» и стал главным украшением ее короны. А ко дню коронации заказал для ее туалета застежку, осыпанную бриллиантами.

Булавки и пуговицы с таким тщанием отливались из золота или серебра и с таким старанием украшались драгоценными камнями, что становились изысканными ювелирными поделками.

В 1728 году сподвижник Петра, генерал-адмирал, граф Федор Матвеевич Апраксин (1661–1728), человек бездетный, завещал своим братьям и племянникам недвижимость, земли, серебряную, позолоченную посуду, столовые приборы и почти каждому из них золотые пуговицы с алмазами. При этом он заметил, что коли «таких всем не достанет, то доделать их против такой же меры».

Драгоценные камни привозили из Китая вместе с лакированными шкатулками, обоями, шелками, искусственными цветами и, конечно, чаем. К середине века в Москве существовали цеховые объединения мастеров медных перстней и запонок, медных и железных серег, серебряных серег, медного пуговичного дела и золотого дела. Знать предпочитала работы европейских умельцев. Было среди них множество честных и талантливых людей, но встречались и жулики.