Выборами капитана наши мытарства отнюдь не заканчиваются. Теперь надо снова идти на студию — нести свои заготовки на суд редакции.

Среди ваших знакомых наверняка найдется немало таких, которые при очередной встрече обязательно скажут: «А вы что-то похудели. В прошлый раз вы выглядели гораздо лучше!» Если верить их оценкам, то встреч 10–15 назад вы выглядели этаким Самсоном и весили по меньшей мере полтора центнера.

Нечто подобное происходит в редакции. Когда вы приносите второй вариант разработки домашнего задания, вам непременно говорят: «Ну что вы, ребята, в прошлый раз было гораздо лучше!» А кто-нибудь из авторов передачи, похлопав по плечу ближайшего участника команды, добавит при этом: «Послушайте, старики-и-и! Вы же умные, интеллигентные ребята! Подумайте еще немного и приходите в среду!»

И «старики» приходят в среду. А потом в пятницу. И в следующий понедельник.

Зато как приятно в среду (не в ту, а в следующую) услышать, наконец, из уст главного редактора:

— Вот это уже хорошо, это то, — что надо.

А еще приятнее, если кто-нибудь из ассистентов шепнет потихоньку от редактора:

— У вас домашнее задана лучше, чем у медиков. Честно говорю.

И хотя остается подозрение, что нашим противникам говорилось в точности то же самое, мы несколько успокаиваемся.

Случается, что последний вариант нравится самой команде меньше, чем первый. Но такова уж специфика телевидения. Приходится соглашаться, что режиссеру виднее. Кроме того, до встречи остается всего три дня. Это не считая воскресенья. И между прочим, совершенно напрасно не считая. Потому что даже накануне передачи может оказаться, что противник независимо от нас набрел на похожую идею, и теперь для того, чтобы встреча не потеряла спортивной остроты и в ней не было повторов, которые — мы с этим соглашаемся — портят впечатление, кто-то должен пожертвовать собой.

— Но почему мы? Ведь мы первые…

И тут в дело вступает сакраментальная интонация: Старики-и-и! Но ведь вы же умные, интеллигентные…

Эта неприкрытая, если не сказать наглая, лесть действует неотразимо. «Старики», которые только что уверяли друг друга, что совершенно выдохлись и не могут выдать ни одной завалящей идейки, выходят из телестудии с просветленными лицами, запираются на манер лесковских героев в чьей-нибудь «хижине» и, когда до передачи остаются считанные часы, выдают самый последний вариант, в который из четырех предыдущих вошли два каламбура и несколько запятых.

«ТЕПЕРЬ СХОДИТЕСЬ…»

Мы выходим на сцену. Напротив нас выстроились одиннадцать «дюжих молодцов», волею судеб и слепого жребия оказавшихся на эти два часа нашими соперниками. Колени у нас слегка подрагивают, но мы дружелюбно улыбаемся. Они тоже. С такого расстояния не видно, дрожат ли колени у них.

Что мы вообще знаем о своем противнике?

Прежде всего, что они победители своих КВН и что до встречи с нами они «побили» медиков, химиков и сборную команду ветеринарных техникумов.

Из бесед с редакцией мы знаем, что это «неплохие ребята», что у них «вот такая!» самодеятельность и что они нам приготовили нечто такое, о чем нельзя рассказать словами, а можно изобразить только многократным причмокиванием.

В остальном сплошные вопросительные знаки. Еще одно мы знаем наверняка: что им не меньше, чем нам, хочется совершить в конце встречи круг почета.

На груди у каждого из них висит табличка с одной большой буквой; в целом из этих букв складывается дружеское пожелание: «Вам — успехов!» Но это видимое, а вот какова сущность?

И вообще, что за противника послала нам судьба?

 Ведущие. Пока участники соревнований будут разбираться в своем противнике, мы продолжим нашу встречу. Представьте, что вы находитесь в ложе жюри.

Глава IX

В ЛОЖЕ ЖЮРИ

Ну, здесь-то, кажется, все благополучно. Достаточно послушать одного, чтобы… Шаг вперед делает Лев Теплов.

— Кто мы такие, тесно сидящие в ложе рядом со сценой, на которой разгораются битвы находчивости, остроумия и смекалки? В двух словах: мы — представители зрителей. Не эксперты, не гурманы, не всезнайки — просто рядовые зрители, которым доверено говорить то, что чувствует большинство людей, сидящих «по ту сторону эфира»…

Вот почему я считаю, что жюри КВН не стоит участвовать в репетициях, подробно знакомиться с командами, определять свои симпатии, заранее изучать программы выступлений. Нет! Мы должны видеть все в первый раз, как видит зритель.

Под микроскопом телекамеры ничего не скроешь, и если жюри уже знает, что будет, если ему, не дай бог, что-то советовали, указывали, как надо себя вести, — это тотчас же обнаружится. И тогда реакция жюри в лучшем случае окажется непонятной. Жюри начнет принимать решения, основанные на том, чего зритель не видел и не слышал, и тогда не миновать ему утраты доверия. В КВН все должно происходить на глазах, а не за кулисами, КВН — честная игра.

А судьи кто? Ученые, писатели, режиссеры, педагоги, журналисты. Последние преобладают. Наверное, потому, что привыкли чувствовать себя представителями публики при самых разных ситуациях — героических и трагических. И дело даже не в профессии. Ю. Моралевич, например, — потомственный моряк, капитан дальнего плавания, был портовым инженером, изобретателем, главным инженером завода, а потом надолго связал свою судьбу с научно-популярной литературой. Лично я, Лев Теплов, по образованию художник-график, но значительную часть своей сознательной жизни занимался изучением истории русского типографского дела, был патентным экспертом, прежде чем стал журналистом.

В жюри предпочтительны люди большого жизненного опыта. Конечно, это должны быть не ходячие энциклопедии, привыкшие изрекать истины в последней инстанции, а люди, которые всем интересуются и даже в наш век узкой специализации сохраняют пристальный интерес ко всему новому. Когда им приходится выступать в роли арбитра и сталкиваться с самыми неожиданными проблемами, их выручает то, что когда-то они с ними уже были знакомы. Подробности, конечно, забылись, но правильное общее представление остается — оно-то и выручает.

Судьи КВН — это коллектив равных, и зритель привык уважать именно согласованное, коллективное мнение. Поэтому вряд ли нужно вводить между ними различие рангов, должности президента и вице-президентов коллегии. Конечно, на каждую игру один из судей берет на себя роль дежурного, внимательней ведет счет очкам и быстро распределяет работу. Но эта роль не должна превращаться в постоянную и порождать постоянного председателя. Судьи все равны, мнение каждого одинаково уважаемо, и каждый судья, кто бы он ни был, имеет один голос.

Но как же тогда принимать решение? Ведь говорят, сколько голов, столько и умов… На практике это осуществляется очень просто. В составе жюри всегда оказывается человек, которому по роду занятий и жизненному опыту именно этот раздел программы ближе, чем другой.[32]

Его мнение спрашивают в первую очередь. А конфликты?.. Небольшая доля такта, отказ от упрямства — и разногласия ликвидируются буквально в считанные секунды. Когда голоса разных людей совпадают, избранный «специалист-судья» и сам чувствует, как ему следует скорректировать свое решение. Не потому, что оно представляется ему неверным, — таких сознательных вы не найдете даже в жюри КВН, как раз наоборот, каждый до конца своих дней будет считать его единственно и абсолютно справедливым! А потому, что оно покажется непонятным публике, и принцип «мы не знатоки, а зрители» будет нарушен.