Мое бурное воображение тут же нарисовало парочку волков-оборотней, среди ночи вваливающихся домой и небрежно просящих ключи от квартиры и новую смену одежды.
– Как… предусмотрительно… со стороны Александра Дмитриевича, – согласилась я. – Получается, это и правда отель, только без сроков проживания?
– Совершенно верно, – улыбнулся управляющий, с удовольствием прихлебывая из чашки и держа ее тремя пальцами, отставив мизинец. – Небольшой частный отель. Только для своих, – добавил он, и глаза его лукаво блеснули.
Похоже, этот милый полноватый мужчина знал или хотя бы догадывался, кто тут обитает. Не робкого десятка оказался дядя.
– Частный? – вдруг дошло до меня. – И кто же…
– Так Александр Дмитриевич же! – Ипполит поставил чашку на столик. – Он выкупил здесь два этажа, все устроил…
– Два этажа? Ничего не понимаю! – Я помотала головой. – А как же тут уживаются… свои… с не своими?
– Ааа! – Ипполит воздел указательный палец к потолку, довольно ухмыляясь. – К дому есть два подъезда. Этот – для своих. Второй – обычный дом. Этажи для своих расположены через один – второй и четвертый, – а остальные заселены обычными людьми. Но лестницы разные, жильцы не пересекаются.
Я задумчиво замычала, впитывая информацию. Да Шеф просто Великий Комбинатор – так все продумать. А дом, значит, частично принадлежит ему… Ощущение было странное. С одной стороны, я испытывала невольную гордость за то, что у меня такой сообразительный начальник. С другой – я чувствовала себя будто бы обязанной ему, будто бы жила не просто в принадлежащем ему доме, а в его собственной квартире.
– Ипполит Анатольевич, я уверена, что не видела этого дома на Невском, хотя исходила его вдоль и поперек, – заметила я, глядя ему прямо в глаза.
Он снова улыбнулся, от чего глаза его совсем потерялись за уютными щеками, а по лицу пошли морщинки.
– Не волнуйтесь, вы найдете этот дом снова.
– А если мне письмо кто-то захочет написать? – не унималась я.
– Я дам вам официальный адрес. Вся корреспонденция бережно передается жильцам.
Я задумалась. Похоже, система налажена и работает без перебоев уже давно.
К Ипполиту подошла блондинка в форменной одежде и, чуть поклонившись, сказала, что моя квартира готова. Я с готовностью вскочила и оглянулась на управляющего, который, покряхтывая, вынимал себя из кресла.
– Ох, говорил мне Александр Дмитриевич, что худеть надо, ох, говорил… – Он сокрушенно покачал головой, провожая меня к лифту. У стойки администратора он взял резной золотистый ключ. Ничего общего с привычными серыми штамповками – чеканное произведение искусства с переплетающимися в неясный вензель линиями.
– Прошу. – Ипполит протянул его мне. – Четвертый этаж. Квартира 88.
Я даже не могла бы толком объяснить, почему так волновалась, стоя на красном ковре перед шоколадного цвета дверью с золотой табличкой, на которой было выбито «88». Но руки мгновенно вспотели, и ключ заскользил в пальцах. Это было первое жилище, которое действительно было мое. Я могла делать здесь что хотела. Могла разнести всю мебель на кусочки, выкинуть из окна или сдвинуть в кучу и спать на полу. Самостоятельность и независимость пьянили, и даже голова немного кружилась.
Легкий щелчок – и дверь распахнулась. Я невольно ахнула. Все было сделано именно так, как хотелось бы мне самой: минимум аккуратной темной мебели, черные тяжелые шторы на панорамных окнах, мягкий белый, под цвет стен, ковер на полу и огромная кровать, на которой можно было спать поперек.
У меня перехватило дыхание. Я бродила по своей квартире, представляя, кто еще в моем возрасте может похвастаться такими апартаментами. Комнат как таковых не было, все было соединено в одно пространство, условно разделенное арками, – моя давнишняя мечта. Кажется, я так и ходила с открытым ртом, и челюсть волочилась за мной из помещения в помещение. Больше всего меня радовало, что убирать это все не мне!
Запиликал мобильник.
– А-а? – откликнулась я, продолжая разглядывать свою жилплощадь.
– Судя по отсутствующему голосу, ты уже осматриваешься, – усмехнулся Оскар.
Я подскочила как ужаленная. Трезвость сознания мгновенно вернулась, я прислонилась к ближайшей арке и попыталась сосредоточиться.
– Ага. Вот только что вошла.
– Нравится? – заботливо спросил он, и мое сердце прибавило в ритме раза в два.
– Не то слово, – честно сказала я.
– Я рад. У Шефа везде курс на современность, а у меня древность, и мы подумали, что тебе больше понравится…
– Не поняла, – прервала я его, – у тебя что, тоже есть дом?!
– Ну не дом, – Оскар засмеялся, – а всего один этаж.
Ну почему, почему меня заселили сюда?!
– Тебе бы там не понравилось, – будто услышав мой внутренний вопль, заметил мой босс, – у меня живут те, кому уже перевалило за первую сотню.
Я мысленно махнула рукой. В любом случае, насколько я могла заметить, Оскар постоянно пропадал в Институте, и, даже живя в его доме, я бы не видела его чаще.
– Как закончишь ахать и ползать по квартире, дуй в НИИД, – продолжал он, – пора тебя познакомить кое с кем – займешься, наконец, физической подготовкой…
– А ты? – вырвалось у меня против воли. Я тут же прикусила язык, но было поздно.
Оскар замолчал на минуту.
– Прости, я не могу всегда быть рядом, – сказал он мрачно. – Я довел тебя до того момента, где был действительно нужен. Теперь тобой займутся другие. Подготовка полноценного оборотня – дело непростое…
Я не слушала. Глаза застелила муть, и моя прекрасная квартира расплылась в легком тумане. Ну конечно, Шеф предупреждал меня. Но его слова – это было одно, я все же надеялась, что он ошибается. А вот услышать все то же самое от Оскара – это совсем другое…
Я осторожно вздохнула, надеясь, что он не различит через телефон, что я плачу. Буркнула: «Угу!» – и повесила трубку. Плюхнулась на свой изумительный белый ковер и как следует разревелась.
– Тук-тук! – позвал чей-то веселый женский голос, и я поспешно отерла глаза. Я уже успела успокоиться и искренне надеялась, что веки у меня не красные, а нос не разбухший. – Есть кто дома?
– Ага, секунду! – Минуту поплутав по аркам и переходам, я вышла к двери. Оказалось, она так и осталась открытой, как я в нее вошла. На пороге стояла одна из сестер-лис.
– С новосельем! – радостно улыбнулась она. Рыжие кудри, веснушки и ореховые смеющиеся глаза – в жизни бы не поверила, что передо мной оборотень! – А я смотрю, дверь открыта…
– Да, – я потерла лоб рукой, как всегда делала в замешательстве. – Я, признаться, настолько обалдела от этого великолепия, что забыла закрыть дверь.
– Бывает, – подмигнула мне девушка, – мы тоже поначалу не могли своему счастью поверить. После улицы-то…
– Улицы? – переспросила я ошеломленно. И тут сообразила, что совершенно ничего про них не знаю.
– Да, как-нибудь расскажем… – туманно пообещала лисичка и тут же оживилась: – Кстати, я Алиса! А моя вечно опаздывающая сестра – Алина.
– Очень приятно, – искренне призналась я и протянула руку. Пожатие у Алисы оказалось отнюдь не женское – крепкое, чуть не сломавшее мне кости. Я охнула.
– Ой, прости! – Лиса испуганно прижала руку к губам. – Я как-то забыла… Давно не общалась…
– Ничего страшного, – я ободряюще улыбнулась, хотя рука все еще болела. – Вы куда сейчас, не в Институт?
– Именно туда, – кивнула внезапно появившаяся из-за спины сестры Алина, – можем подбросить. А вы, я смотрю, уже познакомились?
Мы церемонно раскланялись со второй сестрой, на этот раз обойдясь без рукопожатий. Тараторя без умолку, сестры прошли со мной по коридору и спустились вниз на лифте, где нас тут же встретил Ипполит.
– О, рад видеть, что мадемуазель уже познакомилась с соседями, – расцвел он.
– Еще бы, – звонко рассмеялась одна из лис, кажется Алиса, – мы же работаем вместе!
К моему удивлению, мы пошли не к выходу, а в угол холла, к широкой стеклянной двери. Створки расступились перед нами, и я увидела подземный гараж. Сестры целеустремленно шли вперед, а я только успевала крутить головой и ахать: «БМВ-кабриолет», «лексусы», пара «хаммеров» («Это наших медведей», – небрежно заметила Алиса), «мазды» – я даже не знала всех названий, но все они, безусловно, стоили астрономические суммы.
