– Живой… – еле слышно прошептал Королёв. – Если третьей волны не будет или четвёртой…

– Может, тебе в больницу надо? – не мог успокоиться тренер.

– А-а-у, – застонал футболист, переворачиваясь набок. – Ну её в жопу, вашу земную медицину… Дайте умереть спокойно…

– Зови скорую! – скомандовал Андрей Валерьевич эскулапу.

– Нет! – с трудом повысил голос Данила. – Только хуже сделаете… Одеяло мне подстелите, а лучше несколько… Или матрасик…

– Да где тут матрасик взять! – проворчал Запевалов, сердитый в основном на самого себя за то, что, обладая колоссальным опытом, никак не может помочь мальчишке. – Одеялами завалим, ты держись только… – повернувшись к главнокомандующему, он проговорил: – Вы идите, Андрей Валерьевич, ребят готовьте, мы тут сами справимся.

– Эх, блин! – звучно ударив ладонью о стену, крикнул Тихонов и вышел.

В дверях он столкнулся с Паршивлюком.

– Что случилось? – спросил капитан.

– Ничего! – зарычал тренер. – Иди, скажи Рудакову, что он выйдет в основе вместо Короля! Давай!

Ноан по-прежнему лежал, свернувшись клубком и подтянув колени к подбородку. Его потряхивало, но уже не так сильно. Он с трудом просипел:

– Венеамин Григорьевич, дайте мне попить…

Врач с готовностью достал из своего багажа бутылочку с водой, гость жадно припал к ней губами. Сделав несколько глотков, он закашлялся и вернул ёмкость.

– Чай нужен, – промычал он. – Горячий и много.

– Сейчас милый, сейчас… – ответил эскулап, с готовностью вскакивая. – Ты только держись, хорошо?

– Да бросьте вы, в самом деле, – раздражённо произнёс Ноан. – Если бы волна накатила по-настоящему сильная, уже бы сдох. А пока поживу. До следующего… раза.

– Эх, – огорчённо махнул рукой доктор и ушёл вместе с одним из помощников.

Другой свернул полотенце и положил его под голову спортсмену. Данила растянулся во весь рост на полу.

Вскоре вернулся первый помощник с охапкой одеял и начал устраивать ложе. Когда оно было готово, члены медицинской бригады перетащили на него Королёва, укутав ещё в три покрывала. Через пару минут Запевалов принёс чай. Гость с трудом принялся вливать в себя горячую жидкость.

– Ты извини, Даня, – сказал врач, – мне на скамейку надо. Сейчас игра начнётся.

– Дайте какой-нибудь успокоительной фигни, – попросил больной.

– Сейчас Колька принесёт.

– Угу, – подтвердил второй помощник и вышел вслед за начальником.

Данила попытался дать команду организму согреться, но тот был очень слаб и не слушался.

«Карамба, тысяча чертей, – пронеслось в голове у Ноана. – За всё надо платить. Вселенная – идеальная система противовесов. Плюс уравнивается минусом, за белой полосой следует чёрная, за украденными средствами встаёт тюрьма, если появляется любовь, то вдруг случается утрата близких. Счастье возможно только в детстве, когда мир иллюзорен. Какое может явиться счастье в мире реальном? Никакое. Не успел искупаться в лучах славы и стать предметом обожания спортивных фанатов, не успел насладиться жизнью с красивой и умной женщиной, как пришла болезнь-расплата. С такой солнечной активностью я скоро стану «овощем», в лучшем случае. А, вполне возможно, пищей для местных беспозвоночных и личинок двукрылых членистоногих. Как там у Лермонтова – «И я сошёл в темницу, тёмный гроб, Где труп хранился мой… Червяк то выползал из впадин глаз, То вновь скрывался в безобразный череп… Кусками мясо синее висело… Жилы там я примечал с засохшею в них кровью…» О, Высшее Сущее, как же мне плохо…»

Снаружи послышался многоголосый шум.

«Началось», – понял он.

Вернулся Николай.

– Валидол, корвалол, ново-пассит, – предложил он.

– Давай ново-пассит, – согласился Данила.

Он с трудом проглотил таблетку и откинулся на импровизированную подушку. На лбу выступил пот, затряслась левая нога.

«Больница, больница… – понеслись мысли в голове. – Электромагнитные колебания – это даже не радиация, свинцовый щит не поставишь, всё – без толку. Снотворное и спать».

Снаружи опять завизжали.

«Первый опасный момент», – подумал гость.

– Мы пойдем, посмотрим? – сглотнул от волнения слюну Колька.

– Давай… – ответил Королёв.

– Ты это…

– Да буду я жить, не бойся! Идите!

Парни, оглядываясь и подталкивая друг друга, направились к выходу. Ноан закрыл глаза и постарался уснуть. Не получалось. Звук снаружи вдруг многократно усилился.

«Гол, – решил он. – Судя по всему, нам. Э-эх… А когда ребята на перерыв придут, тут ещё я настроения прибавлю, полутруп хренов…»

Он стиснул зубы и, таща за собой одеяло, пополз в душ – в нём тепло и пока сухо. Он даже расслабился, ему полегчало. Также началось действие успокоительного.

«Спать, спать», – вновь он скомандовал самому себе и действительно на какое-то время отключился.

– …Судья – чмо! – вдруг разбудил его громкий крик. – Осёл! Там же нырок был за полметра от меня! – узнал он голос Дениса Кутина.

– Меньше эмоций! – это уже говорил Тихонов. – Игра идёт нормально, я другого и не ждал. Но надо прибавлять, прибавлять надо! Серёга, раз начали «лететь», находи дополнительные силы, подключайся чаще! У Валерки два раза не получилось головой забить, на третий выйдет!

– Андрей Валерьевич!.. – это уже Макеев.

– Подожди, я сейчас…

Тренер заглянул в душ.

– Вот ты где… Я уже испугался – смотрю, исчез. Думал, в больницу увезли.

– Нет, – покачал головой Ноан. – Пока жить буду.

– Ну, не умирай.

– Счёт какой?

– 1:2 продуваем.

– Кто у нас забил?

– Ну кто, кто! Валерка вратарю между ног. Ладно, отдыхай, я пошёл.

Гость опять сомкнул веки. Блин, обидно… Ох, и девяносто миллионов уплывают. А он уже и упустил из памяти. Да и фиг с ними – не до жиру, быть бы живу. Перевернулся на левый бок, подтянул колени к груди, опять задремал.

– …Данька!

– А? Что? – не понял он спросонья, кто его зовёт.

– Ты как? – к нему подошёл Запевалов.

– Живой… Что там на поле?

– Что, что!!! Шестьдесят пятая минута, один-три. Что скажешь?

– Это такой намёк?

– Намёк, намёк!

– Вперёд, не щадя живота своего?

– Сам говорил, что если сразу после приступа не помер, то жить будешь!

– А если я окажусь на поле, но ничего не смогу сделать?

– А выхода нет, – развёл руками врач. – Кутина за вторую жёлтую удалили – всё, трандец.

– Нашатырь разведите водой, я выпью.

– Дело. Только за желудок не боишься?

– А иначе не встану.

Доктор выскочил в раздевалку, Ноан поднялся сначала на четвереньки, потом, опираясь руками о стену, выпрямился, шагнул по направлению к полоске света снаружи, покачнулся, опять опёрся о стену. Его затошнило. Он сделал ещё несколько шагов, переступил порог и плюхнулся на стул в помещении раздевалки.

– Что-то не очень я прыток… – сказал он эскулапу.

– Пей, – вместо ответа протянул тот стакан со ставшей мутной от спирта жидкостью.

Воняло из него, как… И сравнить не с чем. Гость, подобно синюшнему алкашу, резко выдохнул и силой влил в себя «лекарство».

– Бр-р-р! – произнёс он и непроизвольно съёжился. – Какая же гадость! Я в душ.

– Данила, ну не спи, ну попробуй! – у Венеамина Григорьевича от отчаяния даже навернулись слёзы на глаза.

– Да я под воду, – успокоил его футболист. – Смена температурного режима. Контрастный душ.

– А-а…

Королёв на полную мощность пустил струю, и резко крутил смеситель влево-вправо. Вода лилась то ледяная, то горячая – почти что кипяток. Вскоре он вышел, вытерся и начал натягивать форму.

– Валерьевич в курсе?

– Не-не, – заверещал Запевалов. – Моя инициатива.

– Ну, идите, скажите, скоро буду.

– Ага! – обрадовался эскулап и выбежал наружу.

– Ох-хо-хоюшки, – простонал Ноан. – Без героизма на Земле делать нечего. Ежедневный трудовой, профессиональный, семейный и общественный подвиг. Ну, вперёд.

Из подтрибунного помещения он тихонько потопал к скамейке запасных. Российская торсида, увидев знакомую рыжую шевелюру, вскочила и заревела белугой. Он поднял голову и увидел, как поднялась вся вип-ложа и как оживились телекомментаторы.