Этим летом Алониус уехал на каникулы домой навестить своих родных и, возвращаясь обратно в Элморию, подвергся нападению отряда мятежников. На помощь ему пришёл героический, верный королю граф, который ехал с дочерью отдыхать в свой горный замок. После страшного боя, где принц в одиночку поубивал то ли двадцать, то ли тридцать (а некоторые говорят — целую сотню) врагов, граф, истекая кровью, из последних сил попросил спасти его единственную дочь и тут же умер у него на руках. Спасти его даже такому искусному лекарю, как Алониус, было не под силу.

Вместе с графиней в живых остались только мальчишка-слуга и служанка. Долго они шли, преодолевая суровые горы. Не раз на них нападали дикие звери; лавины и камнепады подстерегали за каждым поворотом узенькой горной тропки, стремясь увлечь в бездонные пропасти; мороз и снег пытались лишить их последних остатков тепла, но герои упорно продвигались вперёд. Алониус шёл с именем любимой на устах — она, как путеводная звезда, вела маленький отряд и грела его душу. Частичками этого тепла он щедро делился со спутниками — так они и смогли перейти через жестокие горы.

Потом их встретил отряд офицера — того самого красавчика из четвёртой палаты. Он сам всё подробно рассказал. Когда егеря от всей души бросились им помогать, выяснилось, что служанка графини — шпионка. Увидев командира, она тут же поняла, что будет немедленно разоблачена, — магическим ударом сбросила воинов с лошадей и скрылась в горах. Офицер, помня о долге, приказал своим людям сопроводить принца и графиню в город, а сам бросился в погоню. Несколько дней герой без устали преследовал беглянку в горах. Без воды, без еды, без тепла. Но наконец настиг, загнав на вершину горы. Как настоящий благородный мужчина, он не мог поднять руку на женщину, чем та и воспользовалась, сбросив его со скалы.

Так он и попал сюда — в больницу. Ну и что, что какая-то Стаолисса видела, как их вели всех четверых… она обсчиталась. Или с ними была ещё одна служанка. Точно! Была. Сбросив парня со скалы, она сама не удержалась и упала на острые камни. Спасать там было уже нечего, и егеря просто оставили эту гадину в горах, как есть. А сегодня приехала жена Алониуса — любящее сердце подсказало ей, где её любимый. И вот они вместе и счастливы. Ах! Какая красивая любовь. Ну почему на свете так мало принцев — на всех девушек катастрофически не хватает… пусть даже и таких толстых.

Пожалуй, моё появление на кухне именно сейчас было бы, мягко говоря, очень некстати. Вдохнув запах свежеиспеченных пирожков и сглотнув обильную слюну, я тихо удалился в ординаторскую, где прилег на кушетку. Этой ночью надо будет непременно с Финь Ю связаться. Шар у меня получается, значит, можно двигаться дальше. Решено. Так и сделаю… если останутся силы и время.

Вечером у меня состоялся долгий разговор наедине с порученцем генерала в его комнате на постоялом дворе. Двое охранников при входе позаботились, чтобы нам не мешали. Мою жену мягко попросили подождать и не беспокоиться — она, как будущая невидимка, должна понимать, что не все сведения могут быть ей доступны, в том числе и касающиеся её мужа. По мере повествования Кламириан лично записывал мои приключения, дотошно уточнял такие мелочи, которые мне казались совершенно несущественными, переспрашивал, просил объяснить или рассказать что-то подробнее.

— Значит, по-вашему, граф не может быть в курсе, что его дочь осталась в живых?

— Уверен, что нет. Про то, что мы уйдём через заваленный тайный ход, он не должен был знать. Правда, если в отряде его врагов есть информатор, то он может сообщить, что мы ушли. Но также наверняка должны были доложить о нашей гибели под завалом.

— Почему вы решили, что враги поверили в вашу гибель?

— Погони ведь не было, — резонно отвечал я. — Значит, либо не поняли, как мы ушли, либо поверили.

— Еще разок опишите, пожалуйста, как выглядел горный старец, что говорил, как смотрел, как указал…

Всё снова повторилось, как на допросе у дознавателя.

— Еще один момент. Ваша жена утверждает, что видела вас во сне и разговаривала с вами. Как вы можете это объяснить?

— Никак не могу. Дело в том, что ещё в прошлом году, когда мы выбрались из-под завала в горах, по возвращении в Сербано мне приснилось, что я с ней разговариваю. Потом оказалось, что ей снилось то же самое.

— Вы можете этим управлять?

— Увы, нет, — соврал я. — Есть предположение, что нам со Свентой надо очень сильно захотеть увидеть друг друга, чтобы такой сон получился. Но это происходит спонтанно. Впрочем, вернувшись в столицу, думаю заняться экспериментами. С согласия жены, разумеется.

Я немного помялся, не зная, стоит ли об этом говорить.

Кламириан, видимо, понял мои терзания и поощряющее кивнул:

— Говорите всё как на духу. Мне можно. — И он чуть улыбнулся.

— В таком случае прошу обратить особое внимание на служанку графини, Лесиозу. Это тоже был сон, но если вы знаете про некий лабиринт… — Я с сомнением приостановился, но порученец меня успокоил:

— Я знаю про лабиринт и какое он имеет значение для целителей. Рассказывайте.

Я рассказал свой сон, где стоял вместе с Леси перед входом в этот самый лабиринт. Порученец всё тщательно записал до малейшей подробности, потом в волнении встал и заходил по комнате из угла в угол.

— Вы понимаете, какие перспективы открываются?! Если мы сможем определять потенциальных целителей, это же будет такой прорыв, это как же очереди сократятся! Каждый гражданин сможет сам, без решения высших инстанций и короля, обратиться к такому специалисту и получить помощь…

— И как вы себе это представляете? — несколько охладил я его восторги. — Мне что, сидеть безвылазно в этой пещере и спать в компании абитуриентов?

К моему удивлению, эта идиотская мысль не вызвала в нём и тени улыбки. Он серьёзно кивнул:

— Возможно, именно так и надо будет сделать.

— Ну знаете! — возмутилось всё моё нутро. — Каждый мой поход в горы — это монстры, лоперская разведка, завалы, камнепады, пещеры… Я в горы больше не пойду!

— Ну что вы, право, так встрепенулись, — успокаивающе заговорил Кламириан. — Может, и без вас обойдутся. Да, скорее всего без вас. Точно. Ну может, один только разок… показать где… А вообще ещё ничего не решено. Вот доложим господину генералу, посоветуемся с целителями…

Что-то не внушает мне доверия его простодушная физиономия, ой, не внушает! И говорит он точь-в-точь как Греллиана, успокаивая пациента перед рискованной операцией. Но что я могу сейчас поделать? Ничего. Так что остаётся сидеть и кивать головой в такт его словам — верю, мол, так всё и будет, а как же иначе?

— Благодарю вас, господин Филлиниан. Всё, что вы рассказали, крайне важно. Мои записи незамедлительно будут переправлены господину генералу лично. Надеюсь, вас не надо предупреждать о хранении тайны?

Я молча кивнул.

— Записи у дознавателя уже изъяты, со служащими мы побеседовали. Когда сам господин Саллиниан вернётся, мы с ним тоже поговорим…

— Надеюсь, ему ничего не грозит? Мне он показался человеком порядочным.

— Нет, ничего такого, наоборот, мы ему благодарность от имени КСОР объявим. Не беспокойтесь. А вот некто Боантир… мне кажется, вы не очень переживаете за его судьбу? С ним будет несколько иначе. Боюсь, его место в магистрате совсем скоро станет вакантным.

Далее Кламириан предупредил, что к Леси будет приставлена тайная охрана, дабы я не удивлялся и виду не подавал, если замечу. Жену мою тоже предупредят. На этом мы с порученцем раскланялись.

Свента по своему обыкновению сняла для нас самые лучшие апартаменты, и я туда с удовольствием переехал, оставив Протиса в гордом одиночестве. Этой ночью мне было не до Финь Ю… и две последующие тоже.

Дни, которые мы провели в этом славном городке, дожидаясь Ирритано, можно было бы назвать каникулами в горах. А что — чистейший горный воздух, тёплая ясная погода, здоровое питание, мирные доброжелательные жители, если бы не одно «но». Свента на третий день, когда первые восторги и радости встречи помаленьку улеглись, страшно затосковала по малышке. Буквально места себе не находила: как она там? что бабушки делают? хорош ли пригляд? не заболела ли? Мои уверения, что Греллиана не допустит никаких болезней, мало помогали. Думал, не попробовать ли установить связь да поглядеть, как обстоят дела с ребёнком, но испугался — мало ли как это на младенце скажется. Я, хоть и перехватываю узором отток энергии, однако же не мгновенно — совсем чуть-чуть, но теряется… по меркам взрослого человека чуть-чуть. А малышу и это может навредить. Решил на всякий случай спросить у Финь Ю. Заодно и повод имеется с ним поговорить, шарик мой показать, успехами похвастаться.