Джуэл ждала его у шаткой лестницы.

— Пойдем, — повторила она дружелюбным тоном, впрочем, ничуть не обманувшим Тора в ее злонамеренности. — Начнем с солодовых помещений.

Тор услышал громкий лязг железа. На какое-то мгновение ему почудилось, будто за ним вновь захлопнулась дверь камеры Коукаддена.

Однако к тому времени, когда они завершили осмотр завода, Тор легкомысленно позабыл почти обо всех своих подозрениях. Хотя завод временно бездействовал, Джуэл так подробно и тщательно рассказала ему о процессе изготовления виски, что Тору показалось, будто он уже все это видит своими глазами. И ему стало очень интересно.

Осмотр начался с солодовой комнаты с медным полом, где снятый урожай ячменя отмокал в воде до тех пор, пока набухшие золотистые зерна не прорастут. Затем Джуэл объяснила ему, как зерно сушат и поджаривают, и рассказала, какие химические процессы происходят в больших медных котлах, где ячмень подогревают и превращают в кашицу. Затем эту кашицу кипятят, чтобы выпарить жидкость; жидкость подвергается дистилляции и капля за каплей собирается в старинные дубовые бочки, которые затем переносят в погреба. Там по прошествии должного времени она превращается в божественный напиток — в виски марки «Драмкорри».

Пока Джуэл вводила своего спутника в тонкости этого долгого, но увлекательного процесса, с ней произошла какая-то странная, едва заметная перемена. Это не ускользнуло от внимания наблюдательного Тора, хотя сама Джуэл едва ли замечала что-либо. С ее лица исчезла маска недоверия и надменности, а по блеску ее глаз Тор понял, что ею владеет искренняя страсть.

Теперь у него больше не осталось сомнений: для этой женщины Драмкорри действительно дороже жизни! Арчибальд Маккензи, должно быть, был круглым дураком, если пытался убить в своей дочери столь редкостный и ценный дар.

Выйдя наконец из дверей завода под ослепительно голубое небо, они оба застыли, любуясь прекрасным пейзажем; прежде им еще ни разу не удавалось вот так, по-дружески безмятежно, оставаться наедине.

— Мне будет приятно работать на заводе вместе с тобой, Джуэл Маккензи Камерон, — неожиданно проговорил Тор.

Джуэл удивленно посмотрела на него.

— Мне тоже, — честно призналась она.

Взгляды их встретились и задержались друг на друге без всякой враждебности. К дому они двинулись бок о бок, в миролюбивом молчании.

Само собой, долго это продлиться не могло. Джуэл и Тор Бан Камерон были слишком своенравны.

Когда из кабинета донеслись первые предвестия надвигающейся беды, Анни Брустер о чем-то болтала на кухне с Тайки. Сперва из-за стены послышались сердитые голоса, затем что-то упало на пол, а потом Джуэл с топотом помчалась вверх по лестнице.

Тайки отставил в сторону кухонный горшок, в котором он заделывал дыру, и недовольно заворчал.

— Начинается, — недовольно хмыкнула Анни. — А ведь в последнее время все было так хорошо!

Тайки нахмурился.

— Ох, ну перестань! Я не предательница! Она вышла замуж за этого человека. Чем скорее ты смиришься с этим, тем лучше. Ты поможешь им найти общий язык.

Анни уперла руки в бока. Тайки бросил на нее презрительный взгляд.

— Ну давай! — фыркнула Анни. — Ну скажи мне, что я предательница! Скажи, что я не забочусь о ее счастье!

Тайки яростно затряс лохматой головой, соглашаясь с ее словами. В ухе его зловеще блеснула золотая серьга. Лицо его сделалось еще угрюмее. Он явно подыскивал в уме какие-то новые обвинения.

Анни поморщилась.

— Тьфу, черт побери! Я тоже не выношу этого ублюдка, так что брось на меня так смотреть, не то я тебе уши пообрываю!

«Тогда в чем же дело?» — взглядом спросил Тайки.

— Ты тупее, чем я думала! Можешь хоть немного подумать своей головой?

Тайки попытался, но потерпел неудачу и смущенно поглядел на Анни.

— Миллисента Маккензи. Вспомнил? Что ты предпочтешь; воевать с Тором Камероном и его естественными мужскими потребностями или с Миллисентой Маккензи?

Тайки вздрогнул. Выбор был не из приятных. Однако воспоминания о нелегкой обратной дороге в Глен-Чалиш из Глазго и о том, как они с Тором Камероном дрались из-за Джуэл, тускнели перед лицом других, куда более печальных воспоминаний.

Любимая гончая госпожи Джуэл, корчившаяся в судорогах от яда, поднесенного чьей-то невидимой рукой.

Люси, горничная госпожи Джуэл, разбившаяся насмерть при падении с крыши завода, куда она забралась неизвестно зачем и неизвестно как. Конечно, все в Драмкорри знали, что глупышка Люси по уши влюблена в Руана Маккензи, но никому и в голову бы не пришло, что сам Руан способен был подстроить гибель этой девушки. Но вот его мать… О, это совсем другое дело!

А миниатюрная лошадка, которую госпожа Джуэл так терпеливо вырастила и воспитала? Ее пришлось убить, когда она сломала ногу, угодив в яму на лужайке, где прежде не было никаких ям! Джуэл так горевала, что впредь решила ездить на уродливой ломовой лошади, чтобы подобная трагедия не повторилась вновь.

Анни была права. Главным врагом был вовсе не Тор Бан Камерон. Но, с другой стороны, Тайки терпеть не мог слушать рассуждения Анни о естественных мужских потребностях Тора. Тайки был не слепой. Он прекрасно понимал, что его госпожа уже давно не девочка. Но думать о ней как о женщине Тайки не собирался. Равно как и смириться с тем, что она вышла замуж за этого похотливого каторжника.

Однако деваться было некуда: Анни была права в самом главном. Перед лицом угрозы, которую представляла собой Миллисента Маккензи, все прочие неприятности бледнели.

«Что же мы будем делать?» — спрашивал Тайки всем своим видом.

Анни озабоченно наморщила лоб. Усевшись за стол, она положила скулящего Козла себе на колени.

— Я много думала об этом. Похоже, пора посвятить Камерона в наши дела.

Изумление на лице Тайки мгновенно сменилось яростью. В горле его заклокотали нечленораздельные проклятия.

Анни укоризненно покачала седеющей головой.

— Нет, Тайки, Не от того ты защищаешь нашу девочку. Только все вместе, без ссор и споров, мы сумеем положить конец козням Миллисенты Маккензи. Нравится тебе это или нет, Камерон — наш союзник. Он не дурак. Кроме того, он такой же здоровый и сильный, как ты… по крайней мере будет таковым, когда я откормлю его.

Тайки встряхнул головой, по-прежнему враждебно глядя на Анни.

— Когда начнется работа в полях, он будет проводить с нашей девочкой больше времени, — продолжила та, — Готова поспорить, уж побольше, чем ты. Так что лучше уж ему узнать правду о Миллисенте Маккензи. Тогда он сможет присматривать за девочкой. Надо вооружить его знаниями, Какой нам прок от невежды?

Против этого Тайки не мог ничего возразить. Анни снова оказалась права. Но как же противно было думать о том, что придется посвящать этого ублюдка во все тайны!

— Прямо сейчас я поговорить с ним не смогу, — задумчиво произнесла Анни, чувствуя, что Тайки колеблется. — Кто его знает, от чего он на сей раз взбесился?

Тайки пожал своими широченными плечами: причина могла быть любой.

И он не ошибся.

Причина оказалась на редкость пустячной.

Некоторое время Тор обходился одеждой из сундуков Арчибальда Маккензи, едва приходящейся ему впору, да немногочисленными обносками, которые неохотно пожертвовал ему Тайки. Но затем он набрал вес, и вся эта одежда сделалась для него невыносимо тесной.

Столкнувшись с невозможностью переодеться к обеду, Тор, вернувшись домой с завода, взял на себя смелость поискать одежду по другим спальням. Удача улыбнулась ему: он наткнулся на комод, битком набитый превосходными рубашками и мягкими замшевыми брюками. Среди прочего нашелся и шевиотовый кильт в зеленую с голубым клетку; это были цвета клана Маккензи.

И Тор решил, что сядет за обеденный стол в одежде лаэрда Маккензи.

Он надел крепко сшитую льняную рубаху с вышитым воротом и светло-серый шелковый жилет, а на плечи накинул плед, чтобы защититься от вечерней прохлады. И наконец, брюки он сменил на кильт, этот старинный традиционный атрибут шотландских горцев.