14 мая 2009 года Главное полицейское управление Японии с горечью констатировало, что «обострение проблемы занятости в условиях мирового кризиса привело к резкому росту числа случаев суицида». Даже на фоне вот уже 11-летней печальной традиции превышения 30-тысячного порога числа самоубийств, прошедший год с его 32 249 случаями оказался рекордным. Почему растет эта удручающая статистика, вы уже поняли, но сейчас я хочу рассказать о том, как влияет на выбор места прощания с жизнью… имидж.

В упомянутом докладе содержатся любопытные статистические данные, позволяющие не только отследить по временной координате динамику увеличения числа самоубийств (кстати говоря, отмечен рост с 10 до 40% в период с октября 2008-го – кризисного года), но и четко определить наиболее «депрессивные» районы страны. Лидирующие позиции этого странного рейтинга вполне предсказуемо заняли северные и не слишком процветающие префектуры Аомори и Акита. На самой же вершине, как всегда, прочно обосновался район Яманаси, находящийся в центре главного японского острова – Хонсю.

Такой печальной стабильности он обязан средних размеров лесному массиву «Аокигахара дзюкай», прозванному местным людом «Призрачным лесом». Интересно, что дурная слава Аокигахара на фоне более чем тысячелетней истории страны выглядит абсолютным новоделом: токийские газетчики единодушно отмечают, что «призрачной» эта часть девственного леса с великолепным видом на священную гору Фудзи стала лишь после 1960 года. Именно тогда по всей Японии с триумфом разошелся бестселлер популярного романиста Мацумото Сэйте «Нами-но то» («На гребне волны») о тяжкой судьбе японской женщины, завершившей свой жизненный путь в лесу у подножия Фудзи.

Безусловно, ошибочно считать, что именно эта публикация открыла дорогу в лес желающим свести счеты с жизнью: редкие для современной центральной Японии непроходимые дебри горного леса и до этого привлекали самоубийц – Мацумото был сторонником «правды жизни» в своих произведениях. Однако после выхода повести тоненький ручеек отчаявшихся японцев превратился в настоящий суицидальный поток, набирающий силу год от года – вместе с раскруткой среди склонных к самоубийствам людей имиджа «Призрачного леса» как наиболее подходящей площадки для расставания с «призрачным миром». Смерть в Аокигахара стала модной.

В эпоху экономического роста Японии в «Призрачном лесу» оканчивали свои дни в среднем около 30 человек в год. После кризиса 1991 года количество выбирающих на редкость мучительную смерть (фактически люди соглашаются добровольно заблудиться, чтобы умереть от жажды, голода и переохлаждения) постоянно увеличивается и сейчас достигает 80 человек. Точное количество жертв имиджа этого лесного массива никому не известно, но оно явно превышает несколько сотен – в этих местах постоянно находят неподдающиеся опознанию останки.

В том, что при выборе в пользу Аокигахара все решает именно имидж, никто не сомневается. Одновременно с возникновением моды на смерть здесь появились мифы о том, что именно этот лес обладает какой-то особой мистической силой – он не только «темен и мрачен», здесь еще и не работают мобильные телефоны, не проходит радиосигнал, «шалят» компасы, а также (новинка последнего десятилетия) отказывают навигационные системы GPS. О том, что все это мифы, свидетельствуют проводившиеся здесь испытания оборудования, устроенные японскими и американскими (район горы Фудзи – место расположения военных баз США) исследователями. Если верить специалистам, то сотовые телефоны не работают потому, что горные малонаселенные районы Японии не оборудованы в достаточном количестве ретрансляторами – не для кого; радиосигнал отражается от слишком толстых и высоких деревьев, а компасы и навигаторы функционируют вполне нормально – надо только уметь ими пользоваться. Тем не менее на имидж Аокигахара как места темного и неприятного подобные факты влияют мало – не случайно эти места в свое время приглядела для штаб-квартиры печально известная секта «Аум Синрике».

Вторая составляющая «привлекательности» самоубийственного имиджа «Призрачного леса» – сугубо практическая. Японцы всегда весьма своеобразно, с европейской точки зрения, относились к проблеме выбора между жизнью и смертью, но в послевоенные годы большинство из них выбирает стандартные не только для Японии способы: повешение, гибель под колесами поездов и прыжки с крыш высотных зданий. Однако именно для японцев характерна традиция умирать наиболее мучительным способом.

Но совершить знаменитое сэппуку (харакири) сегодня мало кто в состоянии – для этого нужна специальная и очень серьезная подготовка. В этом смысле достойной альтернативой старинному способу – собственноручно вспороть себе живот – многим представляется вариант заблудиться и добровольно растянуть гибель на дни, если не недели, мучений.

К тому же на пути у прыгающих с крыш и ложащихся на рельсы давно уже встало государство. Оно разъяснило, что падения с высоты несут опасность другим, ни в чем не повинным людям, а также огородило линии, станции метро и железной дороги и с недавних пор начало штрафовать на более чем серьезную сумму родственников погибших в том случае, если самоубийство было совершено на путях, то есть «общественно опасным способом».

В таких условиях крепнет имидж Аокигахара как «идеальной площадки для суицида». Здесь попрощавшийся с жизнью человек не может никому помешать, никто не будет за него оштрафован; он сполна выпьет предназначающуюся персонально ему чашу мук, искупая свою вину. И наконец, всегда сохраняется шанс на вмешательство судьбы: если фатуму будет угодно, самоубийца может внезапно оказаться на тропинке, ведущей к выходу…

Некоторые из таких чудом спасшихся людей сами теперь работают в лесу, пытаясь вместе с местными властями сократить число смертей. Эти добровольные помощники размещают видеокамеры, обносят наиболее опасные участки чащи колючей проволокой, расставляют, где только возможно, пластиковые щиты с призывом одуматься и картой выхода… Из леса, но не из безвыходного положения… Приходится им и подбирать останки и вещи тех, кому не смогли помочь. С конца февраля по начало апреля здесь дежурят специальные бригады добровольцев – 31 марта в Японии заканчивается финансовый год, и к Аокигахара обращают свои затуманенные слезами взоры разорившиеся главы компаний и проштрафившиеся начальники отделов. Ажиотаж вокруг страшного места их не пугает. Наоборот, имидж «Призрачного леса» становится все гламурнее, а что об этом думают несчастные в последние минуты своей жизни, не знает почти никто… По сообщению агентства «Киодо», японское правительство объявило сокращение числа самоубийств одной из наиболее приоритетных задач и обязалось к 2016 году уменьшить количество этих инцидентов более чем на 20%. Однако чиновники опасаются, что число жертв увеличится в связи с безработицей и банкротствами. Аокигахара ждет гостей, а японский менеджмент собирает их в долгий путь.

Когда вышло первое издание «Обратной стороны Японии», этой части в ней не было. Ее заставили меня написать отзывы критиков, которые так противоречили друг другу, что надо было что-то с этим делать. Одни, прежде всего японисты или люди с собственным опытом жизни в Японии, упрекали в том, что никакой «обратной стороны» в книге нет, как нет ничего необычного, никакого шока. Другие, наоборот, были шокированным моим, как им показалось, японофобством. И этим уже был шокирован я сам – человек, которого один японский журнал назвал «Нихонотаку» – фанатом Японии. Давайте разберемся?

Для этого, естественно, следует начать с определений, благо определение японофобии найти несложно. Сайт «Загадочная Япония» предлагает довольно обширное толкование этого термина, начинающееся так: «Антияпонские настроения включают в себя ненависть, обиду, недоверие, запугивание, страх, враждебность и/или общую неприязнь к японскому народу как этнической или национальной группе, Японии, японской культуре и/или чему-либо японскому. Иногда для обозначения таких настроений используется термин “японофобия”. Антияпонские настроения колеблются от враждебности к мерам, предпринимаемым японским правительством, и презрения к японской культуре до расизма в отношении японского народа. Например, в годы Второй мировой войны была распространена антияпонская пропаганда со стороны правительств стран-союзниц, которая зачастую носила расово-пренебрежительный характер. В настоящее время антияпонские настроения в достаточной степени заметно выражены, к примеру, в Китае и обеих Кореях…»