Когда читаешь статьи о японской молодежи в нашей прессе, особенно в сопоставлении с проблемами молодежи нашей, создается впечатление собственной неполноценности. В самом деле: эти урожденные анимешники вовсю конструируют роботов, читают книги, занимаются дзюдо и кэндо, а после занятий мчатся домой подновить икебану. Мы – пьем в подъездах, колемся, любимся, вступаем в ряды скинхедов и занимаемся прочей пакостью. И даже гораздо более взвешенные и правдивые материалы американских и европейских журналистов, свободных от всяких проявлений японофилии, почему-то почти не просачиваются в наши СМИ, в отличие от их статей на другие темы («кот японского посла в Вашингтоне научился спускать за собой воду в туалете!»). Нет спроса? Не знаю. В то же время каждый, кто хоть ненадолго сокращает дистанцию в общении с японской молодежью, понимает, что об этом «прообразе человека третьего тысячелетия» у нас слишком мало знают. Тот, кто учится с ними, а уж тот, кто учит, – непременно значительно более сдержаны в оптимистичных оценках. Мне самому приходилось и приходится общаться с японской молодежью лишь время от времени, чему я, откровенно говоря, рад, а вот, например, профессор А.А. Долин, много лет преподающий в японском университете, на истории о перспективности тамошнего молодого поколения смотрит с стоицизмом дзэнского монаха: «Мне предложили провести тест по истории среди студентов второго-третьего курса. Уточнил: «Может быть, не стоит?» Надо. Ну, хорошо. Написал им вопросы с тремя вариантами ответов. Например: «Сколько лет продолжалась 100-летняя война?» Варианты ответов: «1 – около 100; 2 – 75; 3 – 50 лет». «Кто из этих людей был императором Франции: 1 – Наполеон Бонапарт; 2 – Александр Македонский; 3 – Юкио Хатояма?» И так далее. На все вопросы из сорока человек ответили трое. Уже неплохо».

Я не хочу выносить вердикт, хорошая японская молодежь или плохая – это решать японцам. Я придерживаюсь принципа, о котором говорил во вступлении: эта молодежь существует, и мы вправе о ней говорить. Если кто не в курсе: японцы далеки от условностей и политкорректности, когда обсуждают наши недостатки. Более того, они не особенно скрывают и свои, и в этом они умнее, развитее, практичнее нас! Хотя – как такое скроешь? Но они в состоянии нас услышать и сделать выводы для себя. А уж что-что, а японская молодежь – вечный повод для обсуждений и тревог в этой стране.

В разговоре о подрастающем поколении японцы упирают на то, что нынешние молодые сменили систему ценностей. Столетиями жители Страны солнечного корня жили для того, чтобы работать. Результат – налицо. Посмотрев на него, современные юноши и девушки решили: хватит, работать надо для того, чтобы жить. А если есть возможность жить и не работать, то это просто здорово. Тут я должен сделать реверанс в сторону японского общества: оно может позволить заниматься ерундой своему подрастающему поколению – денег хватит.

Японцы обожают социологические опросы. Я не буду загружать читателей цифрами и процентами, на то есть научная литература, в частности, многочисленные подробные исследования этого вопроса профессором В. Э. Молодяковым. Скажу лишь, что из результатов этих опросов следует: у японской молодежи есть «плюсы» и «минусы». К первым респонденты относят умение пользоваться компьютерами, желание выразить свое собственное мнение и (о, ужас!) отсутствие гендерного неравноправия.

«Минусами» японцы посчитали: распространение сотовых телефонов (там это один из самых ярких атрибутов пацанов в буквальном смысле), диковатый, клоунский (в опросах сказано мягко – «неопрятный») внешний вид, странная для самих японцев (!) привычка сидеть на асфальте и – на последнем месте – недостаток сексуальной морали.

Дорогие россияне меня не поймут, если именно на этом – последнем – пункте я не остановлюсь особо. Самый распространенный ответ японцев на их отношение к сексу звучит примерно так: «Ну, это что-то вроде чистки зубов, только реже». Насколько реже – вопрос сложный, и ответу на него посвящена книга «Обнаженная Япония. Эротические традиции Страны солнечного корня». Говорят, среднестатистическое число сексуальных контактов здесь – 13 раз в год, но это слухи. Крупнейшая компания по производству презервативов «Контекс» приводит другую цифру: 37. Чтобы было понятно: среднестатистическое число сексуальных контактов в мире – около 100 раз в год. Рекордсмены – два центральноафриканских племени – записывают на свой счет около 400 раз. В любом случае, ученые бьют тревогу: японская молодежь становится равнодушной к сексу, что для страны с постоянно сокращающимся населением настоящая угроза национальной безопасности. Похоже, что секс для японцев неинтересен как таковой, так же как неинтересна для них просто жизнь: в этом есть некоторые особенности японской психологии. Для молодежи все чаще это превращается в формулу «Либо в этом должно быть что-то экстремальное, либо с этого должны получаться деньги. Последнее – предпочтительней».

При этом позор (с точки зрения европейца) современной Японии – повсеместное распространение школьной проституции «эндзе косай». Смысл ее заключается в том, что вполне благополучные и обеспеченные девочки 14–18 лет встречаются за деньги с «друзьями» в возрасте 40–60 лет (возраст виктимности в Японии – 13 лет). Интересно, что далеко не все встречи заканчиваются половым актом – в сексуальном плане японцы по натуре своей скорее вуайеристы, чем деловые люди, а деньги тратятся прежде всего на украшения и аксессуары. Честно говоря, мне, в общем-то, безразлично, на что они тратят свои деньги. Мне кажется, беда японцев в том, что один из главных секс-символов эпохи, чей образ активно насаждается здесь всеми без исключения СМИ, – девочка в школьной форме. Это для них если и не нормально, то по крайней мере привычно и, учитывая специфику японской морали и криминальных особенностей, вполне безопасно. И все же – если кто-то скажет мне, что это лучше, чем пить водку в подъездах, я этого человека не пойму.

Если же с деньгами не получается, то нужен хотя бы экстрим! Вкупе с желанием во всем следовать американской моде такое отношение к жизни дает иногда любопытные результаты. Когда давно уже канувший в Лету российский дуэт «Тату» завоевал высокое место в западных хит-парадах, его диски мгновенно наводнили прилавки японских аудиомагазинов. Но это было только начало! Уже через несколько недель появилась японская лесби-парочка, воркующая под музыку о своих проблемах в обнимку и с нежными поцелуями, что наводило на мысли о том, что музыка у «Тату» – не главное. Входя в магазин рядом со своим домом, я упирался в фанерные фигуры «татушек», над головой у меня висели плакаты с целующимся японским аналогом, а несчастные японские школьницы стояли перед выбором: какую лесбийскую любовь предпочесть – свою или иностранную? А музыка? Ни при чем.

Конечно, японцы женятся и выходят замуж. К счастью, прежде всего для самой Японии, после этого большинство подростковых болезней остаются позади. Смотреть на японские женатые парочки, да еще с детьми-милашками, очень приятно. Особенно летом, когда неподготовленный русский взгляд не шокируют голые коленки детей, синеющие от холода. В детских садах и школах Японии дети обязаны ходить с голыми ногами. Это тот случай, когда мы не можем навязывать им свое мнение. Тем более что многие японские женщины ходят так всю жизнь. Местная мода подстроилась под закаливание: шерстяная шапочка, шарф, меховая куртка, юбка, голые ноги и сапоги – это круто! Школьницы, впрочем, сапоги не носят – не положено. Роль голенищ выполняют приклеенные к ногам толстые белые гольфы. Клей не позволяет им сползать и держит форму «гармошкой». Это хотя бы безопасно.

Когда же я смотрю, как подростки красятся в электричках, подстригают ресницы и выщипывают брови, попутно болтая с подружками, мое сердце замирает от ужаса. Наверное, я не прав, но частенько встречающиеся на японских улицах девушки с повязкой на глазу из-за недостатка фантазии ассоциируются у меня именно с теми, кто во вздрагивающем вагоне хладнокровно тычет себя маникюрными ножницами в глаз.