Помимо того что паре для регистрации брака необходимо будет выполнить некоторые формальности в муниципалитете, им следует отправиться в синтоистский храм – это главное, это – традиция. Хотя все чаще молодожены традицию игнорируют и стараются ограничиться церемонией в каком-нибудь дворце приемов, именно там – в храме – должно происходить то основное действо, которое делает свадьбу истинно японской. Пышная процессия: жених в темном кимоно с накидкой-хаори и белыми шнурами, с веером в руках, невеста в особом – свадебном снежно-белом кимоно с колпаком на голове (об этом позже), оба под большим красным зонтом, священник и служки храма и (только!) близкие родственники во фраках и кимоно стоимостью в новую «Тойоту» шествуют по периметру храма, направляясь в главный зал.

Там довольно быстро (минут за 20–30), но с огромным достоинством жених и невеста заключают своеобразный свадебный договор. Священник каннуси представляет молодоженов местным богам – ками – и от имени ками благословляет пару. Молодые дают друг другу своеобразную клятву верности, по очереди делают три глотка сакэ из малюсеньких блюдечек-чашечек. Все – теперь они муж и жена. Однако они не вылетают из храма с радостными криками и разбрасыванием букетов, как можно было бы подумать, а так же чинно, в таком же порядке покидают церемониальный зал и располагаются на разостланной во дворе храма большой подстилке. Нет, совсем не для того, о чем вы подумали: они устраиваются на послесвадебное фотографирование. Этот процесс занимает в общей сложности раза в два больше времени, чем собственно бракосочетание, и имеет не только прикладное значение.

Во время его первой части (до заключения брака) специально обученные женщины надевают на голову юной красавицы цунокакуси – косынку, скрывающую рога. По традиционным японским поверьям эти рожки – символ не того, о чем вы опять подумали, а олицетворение ревнивой женщины. А для женщины в Японии нет хуже порока, чем ревность. Ревнивая женщина – бес, демон хання с рогами и клыками, способный выпить кровь у человека, у мужчины. Удивительно? Не более, чем питье сакэ вместо обмена обручальными кольцами. Иногда пытаюсь себе представить наших молодоженов, пьющих в ЗАГСе по очереди водку… Но вернемся к молодоженам японским. Невесте приходится особенно нелегко – все это время она должна сохранять кроткое выражение лица с потупленным взором, традиционное для всех приличных японских невест в последнюю тысячу лет. Откуда, из каких глубин головного мозга выплывают на эти личики поистине джокондовские улыбки и то самое кукольно-кроткое выражение, которым когда-то прославились японки на весь западный мир, завоевав славу лучших во Вселенной жен? Загадка. Кстати, окончательно женами они становятся, когда после второй фотосъемки все та же женщина снимет с бывшей невесты цунокакуси, и маленькие, симпатичные, но уже безопасные – укрощенные богами – рожки воспрянут над тяжелым париком. Последний раз о них проявят заботу, когда молодую жену будут усаживать в особый свадебный лимузин. У этих машин в задней части крыши, слева, сделан специальный люк. Его открывают, чтобы молодая жена при посадке и высадке не повредила сложную конструкцию парика и, конечно, рожки. Служительница, усадив девушку в машину, прячет их в бумажный чехол с печатью храма и прикалывает к парику длинной жемчужной булавкой. Опускается люк, захлопывается дверь… Все: время пить пиво или… ехать в следующий храм.

Помните о той черте японцев, которая отличает их от большинства других народов, – они не воспринимают чужую культуру системно? Нравится им какой-то буддийский ритуал – будут буддистами, пока ритуал не закончится. Нравится христианский? Нет проблем – сегодня мы католики или протестанты. Так и со свадьбой. Очень часто бывает, что, покинув синтоистский храм, молодожены переодеваются: она – в белое платье, он – во фрак или черный костюм, и свадебный кортеж останавливается у церкви или престижного отеля, где их ждет патер, пастор или ксендз – с кем договорятся (знаю точно, что в роли венчающих находят себя обычные гайдзины, в том числе наши – это одна из ипостасей «большой белой обезьяны»). Так или иначе, по всем правилам здесь происходит венчание, и в молодых ребятах, с радостными улыбками откупоривающих шампанское, очень трудно бывает узнать ту чинную пару в кимоно, что лишь пару часов назад фотографировалась во дворе совсем другого храма. Надо отметить, что пышностью своей этот этап японской свадьбы явно призван превзойти западные аналоги. Платья невесты и гостей заказываются у лучших модельеров (или берутся напрокат, что случается чаще, особенно в кризис), пробор в иссиня-черных волосах жениха рассекает, подобно клинку меча, солнечный луч, цены за ужин во французском ресторане зашкаливают за все разумные пределы. Средненькая свадьба человек на 70 обойдется молодоженам (а точнее – их родителям) тысяч в 50 долларов, не считая расходов на наряды (кимоно главных действующих лиц могут стоить столько же – каждое). Часть этих затрат покроют гости. Как и во многих других случаях, лучший подарок в Японии – чек или наличные в конверте. На свадьбу обычно дарят долларов по двести-триста (в иенах, разумеется). От близких родственников достанется больше – до 10 тысяч долларов (если они есть и если родственники не скупердяи). Но и виновники торжества тоже обязательно раздают подарки. Обычно гостям дарят то, что у нас традиционно вручают молодой семье: посуду, сервизы, интерьерные и бытовые мелочи (не сходить ли мне на свадьбу?).

Верные своим привычкам, молодожены после окончания торжественного ужина могут попрощаться с теми, кому за 40, и отправиться в какой-нибудь ресторанчик или бар. Очень часто оформляется специальный заказ на party в том кабачке, куда будущие жених и невеста любили приходить до свадьбы. Это – тоже особенности японского быта. На «своей территории» здесь встречаться не принято. Тесно, да и не ходят японцы в гости друг к другу ни до свадьбы, ни после. Вот и проводит молодежь время на улице, а чаще всего за излюбленным японским занятием – тратой денег в излюбленных же местах: магазинах, ресторанах, барах. Изредка, правда, посещая многочисленные здесь лав-отели. На этот раз вы правильно догадались для чего.

В баре свадьба совсем уже неформальная – молодежь, друзья, иногда коллеги. Брачная ночь – это грохот музыки, много пива, пиццы, чипсов и соленого зеленого гороха. Всем гостям и сотрудникам бара – небольшие подарки. Лучше всего на денежную тему: копилки, бизнес-кошечки – манэки-нэко, притягивающие удачу, сувениры «на богатство». Видимо, помогает не сильно. Раньше после свадьбы нередко уезжали в путешествие: на Гавайи, которые под боком, или на вовсе уж свою Окинаву. Сейчас, говорят, в Японии кризис. Солнце, пляж и коктейль в высоком бокале приходится все чаще откладывать либо на «когда деньги будут», либо на непопулярное – дешевое время. Впрочем, на коктейлях в свадебную ночь не экономят – даже невесте сегодня можно прийти домой на рогах. В переносном, разумеется, смысле.

Один мой знакомый на следующую ночь после своей свадьбы снова заглянул в тот же бар. Пил до трех часов ночи. Напился. Икнув, сказал: «Пора к жене» и начал передвижение в сторону родных пенат – от бара до дома было метров 300. Семейная жизнь началась: бывшая невеста теперь будет ждать его каждую ночь. И не будет ревновать. По крайней мере не должна. Иначе будет считаться рогатой.

Один японский профессор удивлялся: «Почему русские до сих пор думаю, что все японцы – самураи, а японки – гейши?» Ответ на его вопрос мы дали в книге «Россия и Япония: имиджевые войны», а вот что касается гейш…

Признаюсь, мое отношение к этой профессии довольно сильно менялось по мере изучения предмета. На исходе 90-х мне довелось в одном из московских клубов читать лекции по гейшеведению и гейшелогии. Тогда же стало понятно, что единственное, что действительно интересует наших соотечественников применительно к гейшам, так это «проститутки они или нет?» Тогда мне казалось, что ответ прост, но время показало, что все не так однозначно. Для иностранцев никогда не существовало проблем в дефинициях японских женщин. Следуя европейской логике, они четко делили их на «приличных» и «продажных», объединяя в последнюю группу всех, чья профессия так или иначе была связана с оказанием интимных услуг. Понятия «гейша» и «японская проститутка» слились для нас воедино. Однако японская эротическая культура значительно изощреннее европейской, а круг профессий, вовлеченных в сексуальный, или, как его называют в Японии, «водяной» бизнес, – значительно шире. Эта широта взглядов и дальневосточная тяга к расплывчатым определениям позволила Японии выработать свой однозначный и официальный ответ на главный вопрос иностранцев: «Нет! Гейши не проститутки!»