Как же выглядит «Черномор»? Это стальной цилиндр водоизмещением пятьдесят пять тонн, диаметром три и длиной восемь метров. Что и говорить, перевезти такую громадину на автомашине, а затем сгрузить ее было не так-то просто.

— В носовой части лаборатории — жилое помещение с четырьмя койками, две из них откидные, столы, шкафчик для имущества. По левому борту — пост управления подводным домом. Твердый балласт уложен в карманы лафета, — объясняет главный конструктор подводного дома Вячеслав Степанов.

В полу и потолке люки. Через верхний идет загрузка, спускаются механики. Через нижний акванавты выходят в море. Корпус «Черномора» изнутри покрыт пенопластом и обшит досками, задрапированными цветным пластиком.

Пять иллюминаторов в корпусе подводной обсерватории позволяют ее обитателям наблюдать окружающий мир в то время, когда акваланги их сушатся на крючке…

Воздух подается по шлангам с понтона. Вентиляция на пятнадцать минут каждый час или на шестьдесят — через каждые три часа.

При декомпрессии, когда подача свежего воздуха с поверхности прекращалась, оставшийся воздух проходил «химчистку». После удаления углекислого газа он разбавлялся кислородом из баллонов, имевшихся в подводном доме про запас.

Поначалу «Черномор» остановился неподалеку от пирса. Первый серьезный экзамен в море: погружение и приземление на грунт. Эта операция заняла минут сорок, не больше. Продувка балласта и всплытие длится и того меньше — двадцать минут! Но и глубина пока невелика, рукой подать — пять метров.

Подводные испытания прошли гладко, за исключением нескольких мелких происшествий. И через два дня Павел Боррвикрв, командир, и его помощник, водолаз-профессионал Олег Куприков возвращаются на поверхность.

По-настоящему «сладкая жизнь» в подводной обители началась 18 июля.

В тот день в доме побывал глава Института океанологии Андрей Сергеевич Монин. Собственно говоря, по его инициативе и была создана эта глубинная обсерватория. Хотя, как говорят, «подбил» его на это Павел Каплин, сотрудник того же института, кандидат географических наук.

И снова идет под воду Боровиков. С ним Степанов. Но главный недолго задержался в подводном доме. Вскоре вместо него в «Черномор» заявились Александр Подражанский, Борис Погребисский, Георгий Стефанов.

Ответственный за испытания «Черномора» Вячеслав Ястребов дает «добро» и приказывает начать погружение. Алая рифленая палуба «Черномора» скрывается в волнах. Поздней ночью, когда бы всем спать, дом плавно касается дна…

«Черномор» обосновался на четырнадцатиметровой глубине.

— Мы пока что не стремились проникнуть на рекордные глубины и пробыть под водой как можно дольше, — рассказывает Павел Боровиков. — Главная наша задача — обеспечить абсолютную безопасность экипажа и создать максимальные удобства под водой. Ученые должны работать на дне моря так же плодотворно, как в земных лабораториях или на борту исследовательских судов. Возможность жизни под водой уже доказана. Поэтому наша цель — выяснить пригодность подводного дома для широких исследований, особенно в тех случаях, когда подобные работы с надводных кораблей малоэффективны или их вовсе невозможно проводить. Короче, цель первых экспедиций на «Черноморе» — это отработка, проверка различных методов подводных исследований, разведка поля деятельности станций на дне моря.

— Основная цель «Черномора» — это решение задач, связанных с изучением моря, физики его вод, динамики подстилающих грунтов, населяющих его животных и растений, — говорит профессор Монин. — «Черномор» позволит нам получить новые важные данные о жизни океана.

Несмотря на всю обстоятельность программы испытаний, проверка «Черномора», пожалуй, была бы неполной, если бы не суровый шестибалльный шторм.

Первые три дня море было спокойно. Но на четвертый…

И все же акванавты продолжали работать, выходили за порог своего дома. Однако видимость резко ухудшилась. На пятый день появилась сильная зыбь. Дом стало покачивать, ударять о дно. Конечно, одно дело, когда колотит о песок, и совсем другое — о подводные камни… Подталкиваемый подводными течениями и волнами, «Черномор» стал отползать от берега все дальше и дальше. Порой дом так накрывало волной, что он отрывался от земли и подпрыгивал, как испуганный воробей. Так «Черномор» продрейфовал целых семьдесят метров…

А вот что в один голос говорят Стефанов и Подражанский.

— Во время испытаний у нас не возникло к «Черномору» никаких претензий. Хоть и основательно покачивало даже на четырнадцатиметровой глубине, наш дом казался нам уютным и надежным, наблюдения за работой бортового оборудования велись круглосуточно.

И быть может, незапланированный шторм оказал нам добрую услугу, подтвердив надежность лаборатории.

Одна за другой перекатывались четырехметровые волны, резко толкая и сотрясая подводное убежище акванавтов. Временами крен дома превышал двадцать градусов. На случай экстренной эвакуации экипажа в море в сопровождении водолазного бота вышли корабли «Академик Вавилов», «Академик Обручев». Но, честно говоря, больше всех досталось команде понтонеров, снабжавших акванавтов электричеством и воздухом. Понтон, казалось, то взлетал к самому небу, то скатывался между волн, и надо было очень крепко стоять на ногах, чтобы не оказаться смытым за борт.

Эта дуэль продолжалась восемнадцать часов — пока не истек намеченный срок и Степанов, находящийся на борту понтона, не отдал команду всплывать. Едва мелькнули белые леера «Черномора», как, надвинув маски, бросились в воду Олег Куприков, Алик Амашукели и Виктор Коршунов.

Взобравшись на палубу, они помогают открыть верхний люк «Черномора»…

4 августа состоялась торжественная передача подводной лаборатории от испытателей в руки ученых. Дальнейшее командование «Черномором» принял на себя Айбулатов.

«Эти строки я пишу глубокой ночью, сидя за пультом управления подводным домом-лабораторией «Черномор». Это моя первая вахта. Я только что справился с тремя приборами, измерившими влажность, количество кислорода, углекислого газа в атмосфере нашего жилища, и передал данные по телефону вахтенному на понтоне. Мои товарищи по экипажу спят. Тишину будоражит лишь бесконечное бульканье пузырей, вырывающихся из верхнего люка. Прежде чем заступить на вахту, я и Алик Амашукели, надев акваланги, совершили вечернюю прогулку вокруг «Черномора». Маяк, обычно горящий на палубе подводной лаборатории, потушен, гостей уже не ждем. Если поглядеть наверх, то высоко над головой, как просвет в облачном небе, видно яркое голубое пятно, высвеченное прожекторами понтона.

А сам «Черномор» окутан тьмой, лишь слабый свет пробивается из боковых его иллюминаторов. Кажется, будто попал южной ночью к одинокой избушке».

В экипаж «Черномора» обычно включались четверо. Но если предстояла особенно трудная работа, тогда под воду отправляли сразу пятерых. Один из акванавтов нес вахту за центральным пультом. Это место никогда не пустовало. Дело вахтенного — следить за подачей воздуха и электроэнергией, отвечать по телефону, ежечасно снимать показания с приборов, стоящих на страже подводного дома. Остальные акванавты занимались своими делами.

9 августа в дом вошли Павел Каплин, командир, в его активе — погружения с аквалангом в каньоны Черного моря на глубину девяноста метров, — Николай Есин, его заместитель по научной части, Вячеслав Степанов, желания которого тоже не требуют комментариев, — все трое океанологи, и водолаз Александр Ама-шукели, а с ними корреспондент «Известий» Михаил Ростарчук. Так что на дне Голубой бухты начал — и довольно активно — действовать своеобразный корпункт. И подписчики газеты всегда были в курсе того, что происходит в подводном доме.

Эта пятерка, все вместе, составила так называемый гидрофизический экипаж.

Чем же занимались гидрофизики? Изучали придонные слои воды, скорость их движения на разных глубинах, что пока неважно исследовано океанологами. Подводные течения, особенно их рождение, — еще во многом загадка для ученых.