– Потому что там Ивушка, – пропел Егор достаточно громко.

– Как лето прошло? – спросила у него Дженни.

– Ничего, – ответил Егор и провел пальцами по своим длинным рыжим волосам, – летали с матерью в Дубай.

– А чего не в Ирландию? – поинтересовалась Соня.

– Не знаю, – Егор поморщился, – у матери там какой-то интерес был. Какие-то нововведения у себя в клинике собирается делать. Интересовалась технологиями. Хочет изолировать свой санаторий от внешнего мира. Перенимала практику.

– Я сделал им сайт, – похвастался Кирилл, не отрываясь от планшета. – Не скажу, что было весело.

– Я ездила в летнюю школу поэтов, – бодро рапортовала Дженни.

– С изменениями в меню столовой ознакомьтесь дополнительно, список блюд будет висеть на доске объявлений, – вещала директриса. – Утвержденное расписание на полгода будет вывешено к полудню. Список обязательных мероприятий внеклассной деятельности вам раздадут классные руководители. Желаю вам успехов в новом году.

Раздались сдержанные аплодисменты, и на сцену вышла Ангелина Фемистоклюсовна. Из-за мудреного имени-отчества и крутого нрава ребята прозвали ее Анафемой. Пока директриса говорила, Анафема кружила по залу, высматривая нарушителей, и то и дело ее взгляд падал на четырех друзей. Они шептались очень тихо, но она все равно приметила их и строго нахмурила бровь.

– Тихо, Анафема на нас уставилась, – прошипел Егор, толкнув Дженни в бок.

Ангелина Фемистоклюсовна к первому сентября обязательно готовила проникновенную речь, которая определяла направление воспитательной работы на целый год. В нагрузку она приглашала какого-нибудь замечательного, на ее взгляд, лектора. Кирилл изрядно поднаторел в угадывании грядущей муки и сейчас даже оторвался от своих графиков и уставился на Анафему в предвкушении.

– Здравствуйте, детки, – начала завуч по воспитательной работе, – сегодня у нас с вами необычный гость. Я уверена, вам будет интересно его послушать. Это режиссер Владимир Яичкин.

– Это еще кто? – спросил Кирилл озадаченно.

В проеме двери, высокой, двустворчатой и резной, нарисовался лысеющий молодой мужчина, в серой безразмерной майке с синим кружком. На кружке было выдавлено желтое слово «nerd». Он был одет в джинсы и почему-то начищенные до ослепительного блеска туфли. На его носу сидели очки без оправы, а лицо хранило брезгливое выражение.

– Лошок какой-то, – ответил Егор с ноткой отвращения.

Для гостя на сцене был поставлен стул и опущен микрофон. Взойдя на сцену, он уселся, но заводить речь не спешил. Он сидел молча, не шевелясь и не кашляя, и разглядывал учеников.

– Кем он себя воображает? – Соня брезгливо разглядывала пришельца. – Воландом?

– Ого! – восхитился Кирилл. – Кто-то осилил летний список, обязательный к прочтению?

– Да, если хочешь знать, – сердито отозвалась Соня.

Иногда ей казалось, что Курилка считает ее дурочкой.

– Не рычи, – примирительно отозвался Кирилл и больно шлепнул Соню по спине.

– Здравствуйте, меня зовут Владимир Яичкин, – произнес мужчина со сцены, снисходительно улыбаясь. – Но вы, наверно, обо мне уже слышали.

– С чего бы? – довольно громко спросила Соня. Дженни толкнула ее в бок.

Мужчина не услышал ее бестактного выкрика или услышал, но не смутился.

– Я создал и возглавляю культурно-исторический проект «Под землей». Вы спросите, почему он так называется?

– Да, нам очень интересно, – пробормотала Соня, уклоняясь от очередного тычка Дженнифер. – Расскажите скорее!

– О, опять сектанты! – оживился Егор. – Про культурку петь начнет…

– Сейчас мы его задокументируем, – обрадовался Кирилл.

Избегая сурового взгляда Анафемы, который приклеился к выкрикивающей Соне, одним движением пальца он включил камеру на планшете, после чего аккуратно прислонил компьютер к спинке впереди стоящего кресла.

– Признайся, тебе просто нравится забавляться со своей новой игрушкой, – тихо и с улыбкой спросила Соня.

Кирилл неопределенно покачал головой.

– Основной целью проекта является культурное просвещение молодежи города и нравственная борьба с деструктивными силами, разрушающими устои и традиции русского общества. Наша цель – показать, как через средства массовой информации можно обречь народ на вымирание.

Режиссер обвел аудиторию торжествующим взглядом. Школьники ответили ему молчанием.

– Что за бред? – нахмурилась Соня.

Анафема тихонько кралась по сцене позади оратора и, стараясь казаться незаметной, повадками здорово смахивала на мультяшную саблезубую белку. Дойдя до задника сцены, она неуклюже подпрыгнула, дернула за свисавшее кольцо и с силой опустила белый проекторный экран. Егор покатывался со смеху, глядя на нее.

– Я продемонстрирую вам часть мультфильма, пропагандирующего убийства и насилие, – Яичкин обернулся к Анафеме и, убедившись, что все приготовления совершены, кивнул кому-то на задних рядах.

«Кем-то» оказалась Катя Избушкина, отличница, тихая и забитая девочка, которая по кивку ткнула худеньким пальчиком в лэптоп и включила…

– «Шрек»?! – недоверчиво воскликнула Соня. – Это же каким повернутым извращенцем надо быть, чтобы в «Шреке» усмотреть насилие?

– Ой, мультики-насильники! – с притворной радостью воскликнул Егор на весь зал.

Дженни, Соня и Кирилл хрюкнули в вороты форменных жилеток. Кое-где раздались смешки. Анафема вытянула шею в поисках крикуна.

– Да, именно мультики, – не растерялся Яичкин, когда отрывок закончился. Он указательным пальцем поправил очки. – Именно в таких безобидных вещах и спрятан нравственный заряд, который призван подорвать дух нашей нации…

– Что он несет? – обреченно произнес Кирилл. – Он вообще понимает, с кем говорит?

– В смысле? – спросила Дженни.

– В смысле, когда этот чел произнес «нравственный заряд», вон тот второклассник засунул палец в нос.

– Я тоже уже полчаса борюсь с этим желанием, – прошептала Дженни.

– А пятиклассники самолетики делают, – завистливо заметила Соня.

– Хочешь, я тебе тоже самолетик сделаю? – спросил Егор и, не дожидаясь ответа, выдрал из еще абсолютно чистой тетради листок.

– И мне дай! – разохотился Кирилл.

– Из своей вырви!

– Ну что ты жмешься? Ты все равно писать ничего не будешь!

Егор пожал плечами и, не заботясь о производимом шуме, вырвал еще один двойной листок. Ангелина Фемистоклюсовна, уже спустившись со сцены, кинула в их сторону предостерегающий взгляд. Егор ей улыбнулся. Та отвернулась.

– На нее не действуют твои чары, – ляпнула Соня. – Она уже вышла из того возраста, в котором училки интересуются старшеклассниками с отбеленными жвалами.

– Не бывает такого, – самоуверенно заявил Егор и принялся складывать самолетик на коленке, прикусив кончик языка.

На проекторном экране сменилась сцена и снова появилась огромная зеленая рожа людоеда Шрека. Малышня захлопала в ладоши.

– Ой, что сейчас будет! – прошептала Соня и прикрыла глаза ладонью.

На экране принцесса Фиона затянула высокую ноту, и на дереве лопнула птичка, ей подпевавшая.