Причиной запрета называлось появление спонсора, который просил, чтобы про наркотики не было ни слова, но в кулуарах говорили, что просто однажды Глеб Павловский заглянул в «РЖ» и попал на статью о наркотиках. Глеб Олегович поморщился и сказал Лене Пенской: «Что-то у вас много про наркотики…» Введение цензуры стало одной из причин конфликта с руководством «РЖ» редактора «Круга чтения» Бориса Кузьминского, небольшого поклонника наркотиков, но человека жесткого и принципиального. Со скандалом ушел из журнала Андрей Мадисон, опубликовав перед уходом желчную статью, снятую через несколько часов. Не все, впрочем, были недовольны. Так, Ваня Давыдов, по словам очевидцев, говорил: «Да вы должны радоваться, что работаете в» РЖ»!Через полгода во всей прессе установится тот же православно- фундаменталистский идеологический режим, а у вас есть фора — вы уже сейчас работаете в условиях новой России». Как всегда, не ручаюсь за дословную передачу, но радостную интонацию воспроизвожу верно и не без злорадства: несмотря на путинскую нелюбовь к свободе слова, жесткий идеологический режим установлен пока еще не всюду — хотя прошло куда больше полугода.

То, что я продолжил сотрудничество с «РЖ» даже после введения цензуры, во многом объяснялось концепцией смены времен, изложенной в статье. Я считаю, времена меняются не сами, а когда меняются люди. Когда редактор, желая перестраховаться, не берет рискованную статью, а автор — для перестраховки — ее не пишет. В отличие от своих более молодых друзей я застал кусок советских семидесятых и хорошо помнил и либеральный конформизм, и псевдодиссидентскую нетерпимость, которые, я уверен, являются двумя сторонами одной медали. Условно говоря, когда один человек говорит другому «я не буду с тобой срать на одном поле», он оставляет это поле в распоряжении второго — и поле довольно быстро превращается в сортир. Возможно, тот самый, в котором Путин грозил замочить террористов. Мне же, по старой памяти, не хотелось способствовать превращению «РЖ» в подобное заведение, и по мере сил я старался препятствовать процессам осортиривания.

Мне казалось — и кажется, — что позиция «я с этими людьми на одном сервере хоститься не буду» приводит к эскалации конфликта и радикализации позиций участников. По мне, лучше находить точки пересечения, чем линии размежевания. Я хорошо помню дух семидесятых с их склоками, неподаванием рук и — одновременно — бесконечными компромиссами и стараюсь держаться от этого в стороне. Применительно к «РЖ» моя позиция была четкой: «Я отвечаю за свои тексты, а за то, что написал «Ваня Давыдов», отвечать не буду». Конечно, эта позиция может меняться — и в случае «РЖ» она была возможна потому, что одновременно со мной внутри этой структуры существовало немало порядочных и идеологически близких мне людей: всегда были издания, где я не согласился бы напечатать мой текст даже без единой купюры.

Именно поэтому, оставаясь автором «РЖ», я старался писать не мягче, а жестче, чем в старые времена, словно показывая себе и другим, что православно-фундаменталистская цензура, которую так рекламировал Ваня Давыдов, еще не случилась. В качестве одной из таких акций я написал спецвыпуск, посвященный порнографии в Сети (фрагмент из которого приведен ниже), и тут же выяснил, что порнографии как раз и нельзя. Но, поскольку выпуск все-таки поставили, возмутиться мне опять не удалось. Правда, цитаты с порнорекламой были закомментированы — типичная логика, описанная в истории Овсея Дриза про Хеломских мудрецов, которые стелили пол в бане стругаными досками, но клали их струганой стороной вниз, чтобы никто не поскользнулся.

Уж не знаю, следует ли давать эту ссылку читателю: обычно рубрика «места» подразумевает «места, куда стоит сходить». По ссылке http://sex.mafia.ru/top/ ходить, очевидно, не стоит. Во-первых, потому, что по указанному адресу находится всего-навсего рекламная афиша скучных эротических сайтов. А во-вторых, потому, что эта афиша бессовестно врет. В-третьих, потому, что, пока я писал эту заметку, сайт вообще перестал открываться.

Обсуждаемый сайт представляет собой таблицу, в которой приведены краткие анонсы других порносайтов, а также указания на разные непонятные цифры. Фокус, однако, в том, что анонсы не имеют никакого отношения к тому, что открывается при нажатии на ссылку. Скажем, написано:

 или:

 — а по ссылке попадаешь либо туда, откуда вышел (на секс-мафию), либо на какой-то сайт мягкой эротики, который, очевидно, секс-мафии отбашлял. Никаких оргий, крови, дефлорации и скрытой камеры.

Понятно, про что эта история: про разрыв между означаемым и означающим и про то, что знак в данном случае ничего не означает. То есть содержимое ссылки с тем, что на ней написано, не связано никак. Можно сказать, означающее зажило собственной жизнью, как и учил его Бодрийяр, — и в этом не было бы ничего интересного, если бы речь не шла о порно. Ибо тот же Бодрийяр справедливо писал, что порно само по себе как раз предполагает полное отсутствие процесса означания — там нет знака, есть только тело, только вещь («Берешь все это в руки, маешь вещь», — как писал Бродский). Интернет с его системой ссылок ввел означание и в порнографию — и тут же его уничтожил: ссылки отдельно, то, на что они ссылаются, — отдельно. Так — ровно по Бодрийяру — и появляется соблазн, управляемый как раз самостоятельностью жизни означающего.

Таков подход с точки зрения уже немодной науки семиотики — и пусть Лейбов меня поправит. С точки зрения немодной науки Cultural Studies интересно, что авторы сайта считают возбуждающим. Первым номером идет дефлорация, потом — анальный секс и общая жестокость. На третьем месте неожиданно оказывается пьянство:

или

 Это, конечно, любопытно — как все-таки алкоголизм связан в русском сознании с сексом. А беспредельный секс может произойти только спьяну.

Как, интересно, обстоит дело в других странах — например, в США, Колумбии или Ямайке?

Ну, вот про то, что «юную Юличку трахают первый раз», читатели «РЖ» прочесть и не могли. Кажется, я слил информацию об этом Вербицкому или еще кому-то, чтобы оповестить читателей, как можно прочесть оригинальный вариант статьи — залезть в source и посмотреть закомментированный кусок Забавно, что, когда у редакции «РЖ» прошел морализаторский раж, комменты сняли, и теперь в Сети все лежит в том самом виде, в котором приведено выше.

Несмотря на описанную выше позицию «я отвечаю только за свои статьи», к началу мая 2001 года я уже всерьез думал покидать «РЖ» — и тут стало известно, что с августа я на год еду в Америку без права работы в русской журналистике, так что я решил быстро доделать все, что планировал, и проститься с «РЖ» без скандала. Вероятно, от хлопанья дверью меня удерживали — помимо изложенных выше соображений — хорошие отношения со всеми редакторами, которые не меньше моего переживали по поводу происходящего. Помню, Рома Лейбов мне обещал, что если оно и дальше будет идти так, то он уйдет сам, и просил меня пока задержаться. Как я уже говорил хлопать дверью — это радикализировать ситуацию, то есть играть на стороне противника. Традиция Интернета всегда предполагала возможность существования на одном сайте авторов самых разных политических взглядов (так, Вербицкий и Лейбов мирно уживались в Zhurnal.ru) — и мне не хотелось эту традицию нарушать.