Гриша по всем правилам казачьей науки прятался за одним из деревьев лесочка, неподалеку от контрфорса крепости. Отсюда видать всё, что нужно, а широкая панорама с прострным видом ему ни к чему. Проворный сельджукский корабль-разведчик уже в горле залива и скользит между берегами. С него видна крепость, не подающая признаков жизни, и город, где нет ни жителей, ни даже дымящихся труб.
Несколько ядер ударили в земляные редуты, но ответа на это не последовало. Нет там пушек. Цепочка сигнальных флажков поползла вверх по мачте, и ответ с головного трёхпалубника не заставил себя ждать. Кильватерный строй — колонна — линейных кораблей двинулся в опустевшую гавань.
«Уфф! Не стали высаживать десант на мысы», — это немного легче, потому что позволяет снять с прикрытия пороховой мельницы сразу два плутонга и переместить их на обращённый к причалам склон холма. И лес тут растёт правильно, отлично укрывает все перемещения от неприятельского взгляда.
Ендрикский залив, это очень удобное место для порта. Если бы его даже строили люди, то не смогли бы сделать лучше. Узкая полоса воды уходит в берег, огибая один из холмов, тот самый, на котором стоит крепость, невидимая с моря. Она расположена уже в узкой части так, чтобы надёжно перекрыть артиллерией всю полукилометровую ширину прохода к акватории. На противоположной стороне тоже возведено укрытие для пушек, что позволяет вести обстрел с двух сторон. Глубины в заливе исключительно удобные. На мель не сядешь, но встать на якорь можно повсюду. Конечно, крупный корабль тут нужно разворачивать с помощью гребных судов, но это не такой уж редкий приём, пользоваться им умеют все. Да и вывести судно на буксире за шлюпкой в море не трудно — не больше трёх километров тащить до открытой воды.
Итак вот уже последний из троицы втягивается в узость. Он как раз приблизился к крепости, и тут берег вспух от взрыва. Куча камней летит во все стороны, но большинство из них всё-таки осыпает мачты и палубу замыкающего. И тут же с другого берега такой же взрыв, и новая порция камней и земли. Паруса смяты, снасти порваны, часть реев сбита и рухнула на палубу, в которой даже проломы видны. Нет, утонуть этот корабль не утонет. Целы у него борта, и днище цело, но какое-то время воевать он не сможет. Пока не приведёт себя хотя бы чуть-чуть в порядок.
Камнемёты — это такие пушки, в которых вместо стволов используются глубокие ямы, прорытые наклонно, что в склоне холма очень удобно делать. Называются эти ямы штольнями. На их дно кладут много пороха, потом — деревянный щит, вместо пыжа, а уж поверх щита наваливают камни. После подрыва заряда камни летят, и большинство из них — как раз туда, куда была направлена своим выходом штольня. Конечно, чтобы применять такое оружие нужно иметь много огневого зелья. Так его-то, как раз, имеется достаточно. И ещё нужен запас времени на подготовку этого сооружения. Так камнемёты устроены давно, ещё до холодов. А уж как крепостные минёры воспламенили заряд глубоко под землёй? Так это целая кухня, на создание которой и поддержание в состоянии готовности немало было положено усилий. В общем, трубу из длинного бревна сделали, а потом через неё и пропихнули раскалённую железку длинной жердью.
И вот результат: грозный корабль, похожий теперь на мусорную кучу.
А вслед за этим ударило орудие с холма. Обе батареи — восемь пушек — стоят в траншее, на её ближнем к цели уклоне так, что стволы задраны вверх. Пока неприятеля в гавали не было, их успели пристрелять так, что ядра теперь падают, перелетев через кромку возвышенности. Наблюдатели, спрятанные в нескольких местах, кричат, как подправить стрельбу, а артиллерийские расчёты заняты своей работой. Вот и попадание отмечено, а то всё в воду и в воду.
Самые большие пушки с нижних палуб огромных кораблей вообще не могут задрать свои жерла так, чтобы послать снаряд хотя бы на верхнюю кромку холма. Размеры окон в бортах — портов — не позволяют, не говоря о конструкции станков — опор, на которых крепятся стволы. А вот артиллерия верхней палубы, подставляя что-то под передние колёса, то и дело закидывает ядра на ровную площадку вершины, поросшую молодым лесом. Но уходят они с перелётом, падая за спинами рысских пушкарей.
А еще сельджуки приступили к высадке десанта. Отходят от бортов шлюпки, наполненные солдатами. Их там настолько много, что пуля из скорострельной пищали убивает каждый раз то двоих, то троих. А на берегу недобитых поджидают стрельцы, заранее спрятавшиеся и изготовившиеся к стрельбе. Искуссные стрелки за сотню метров обычно попадают. А как выпалил — так сразу бежать, пока в него не стрельнули из пушки, что на нижних палубах. Сельджуки ведь не пожалеют ни пороха, ни ядра.
Пищаль же, что установлена на колёсном лафете, ведёт огонь издалека и отвечать ей могут только носовые погонные карронады головного корабля. Но в их порты старый пушкарь время от времени посылает по нескольку пуль, поэтому стреляют они редко и ядра кладут не очень точно.
На замыкающем же разгребают завалы камней и земли, извлекая из под них орудия, выбрасывая за борт обломки шлюпок и рангоута. А в это время рысская галера, изобразившая бегство в виду неприятеля, уже развернулась и вдоль самого берега проскользнула мимо оставшегося в открытом море посыльного брига прямо в залив. Её орудия осыпали картечью занятых «приборкой» матросов, а потом на высокие борта полетели кошки и полезли гребцы-абордажники, среди которых яркими пятнами выделяются наряды Гришиных рынд. Бриг тоже заспешил к начавшейся драке, однако, он не настолько шустр, чтобы прибыть к месту событий быстро.
Время работает на рыссов. Чугунные шары среднего калибра пробивают палубы тяжёлых кораблей, попадания следуют достаточно часто, и стрельба с кораблей становится всё реже и реже. Канониры верхних палуб несут потери от попаданий ядер, осыпающих сверху линейные корабли. Абордажная схватка на замыкающем вдруг прекращается. В виду приблизившегося брига команда галеры сыплется обратно на свой кораблик и спешно отгребает. Вспышка, клубы дыма вырываются из портов, крышки которых отброшены взрывом. Ветер относит клубящееся облако и становится видно, что из люков и проломов палубы вырывается пламя пожара.
Галера, обойдя корпус линейного корабля, разминается с бригом, обменявшись с ним залпами, и спешно уходит в открытое море. За ней погнался тендер, который тоже торопился на выручку жертве камнемётов, пройдя из глубины бухты к её выходу.
Два других больших корабля снова спустили гребные суда, но на этот раз не для высадки десанта. Им надо развернуться. Неуютно, понимаешь, под непрерывным чугунным дождём. А обстрел с берега продолжается. Высадившийся десант, наконец-то собрался, построился для атаки и поднялся по склону в сторону, откуда вырываются клубы порохового дыма, испускаемые жерлами невидимых с воды орудий. Плотная шеренга сельджуков перевалила через край склона и оказалась снова перед кромкой, на этот раз — леса. Стрельба из-за деревьёв, то есть, когда стрелок укрыт и может подпустить неприятеля на дистанцию уверенного поражения, это убийственно. А и добежал до деревьев, всё равно до стрелка не дотянешься. Нижние ветви пронизаны жердями, связаны верёвками, переплетены прутьями. Это всё надо рубить, а значит, получить пулю от успевшего перезарядиться рысского стрельца или солдата. Но вот, прорвался-таки в лес. Тут на выбор, или бердыш, или багинет навстречу. Среди ветвей и сучьев тесно, тут, иной раз ножом или кистенём ловчее, чем саблей. Странно тут выглядит рукопашная, да и соседние, незанятые в ней рыссы, хладнокровно перезаряжают свои пищали и схватка заканчивается.
Одним словом, ушел десант, и не вернулся. Постреляли сельджуков. Обратно только две шлюпки подгребли к кораблям и обе — с плохими вестями. Зато развернуть корабли получилось, и также на буксире вытянуть их все три из залива-западни. На замыкающем совладали с пожаром — команда брига помогла. Ушла эскадра. Только тендеру не повезло — галера его взяла на абордаж и увела на восток.
