Тертей уже нёсся впереди, обогнав всех, уклоняясь и не отвечая на встречные удары. Его фланг уже вступил во встречный бой и бился с остервенением, словно резервная свежая часть. Ткртей уклонялся от схваток, но всё равно не успевал, Сантор находился ближе.
Степан остановился, оценил ситуацию и положил позади себя раненных. Раненный тысячный захрипел. — Уходи, уходи сколе! Уходи!
— Молчи Волк, — Степан покачал головой. — Тебе нельзя говорить. Сейчас остановлю кровь. — Волк застонал, голова раненного фракийца бессильно упала. Степан, не мешкая, оторвал кусок ткани от штанов раненного и прижал к груди, из которой торчал обломок копья. Волк слабо застонал, но Степан не обратил на это внимания. — Терпи брат — он снял свой боевой пояс и пережал им грудь фракийца. — Ну вот, теперь лучше. Ты слышишь меня? — Волк моргнул в ответ, а потом глазами указал в сторону приближающегося Сантора.
— Да, я вижу их Волче. Ты молчи и не напрягайся, всё будет хорошо. — Степан и прижал свой палец к губам Волка и перевёл взгляд в сторону приближающегося претендента на трон Боспора. Сантор с десятком воинов значительно оторвались от общей массы, спеша заполучить в плен «приз». Степан понятливо хохотнул: — Вот дураки-то, — засмеялся он, — Вместо тог, чтобы пойти в обход, решили заняться одним человеком. Это тебя и погубило Сантор… Ведь исход битвы мне известен бвл до начала её.
— О чём ты говоришь, — беги — застонал Волк. Степан усмехнулся и продолжил: — Только непонятно мне вот что: — ведь я участвую в битве, исход которой мне был известен от Диодора. Гм… Странно… Я ведь никоим образом не влияю на её исход… — Степан приложил ладони к голове Волка. — сейчас тебе станет легче сынок. Этому меня научил Карнак… А хочешь Я расскажу тебе рассказ Кларка, о человеке, попавшем в прошлое и убившем бабочку? Знаешь, что из того произошло Волче?
— Мне легче — удивился фракиец. — Я не понимаю о чём ты говоришь, но я знаю одно: — нас с тобой сейчас убьют, сколе.
— Это мы ещё посмотрим Волче — Степан усмехнулся и повернулся к приближающемуся отряду всадников Сантора.
Сантор торжествовал, опьянённый предстоящей победой. То, что чудес в битвах не бывает, и то, что войско братца обречено, не понял бы только глупец и человек, знающий понаслышке о войнах и сражениях.
Он метнул копьё в раненного, осмелившегося поднять на него — царя Боспора лук. Копьё вонзилось в грудь, пронзило доспехи и грудь насквозь. Раненный, снопом повалился на бок. Сантор ткнул ногой хрипящего в агонии врага и пришпорил коня. До «путника» рукой подать, а об исходе сражения не может быть и речи. *Сейчас он потопчет пехоту братца-неудачника а потом рассеет и уничтожит остатки доблестных скифов. Его план сработал! Удача улыбалась ему сегодня, как никогда. Сотня локтей и путник. Никакого рукопашного боя. Окружить, ранить стрелами, а потом в кандалы. Сантор с жаром и охватившей радостью потёр руки… Тертей — болван, тоже попался на хитрость. Ему не успеть. — Сдавайся путник. Брать живым! — зычно закричал Сантор и вынул лук. Степан поднял голову и захохотал в ответ. — А это видел — прозвучал ответ. Сантор с недоумением вытаращился на вытянутую руку путника и известную современникам комбинацию из трёх пальцев. Правитель боспорского царства, не понял жеста, но озлился и пустил стрелу. Стрела просвистела рядом с плечом. Вторая нацеленная в грудь, не достигла цели. Степан перхватил её в полёте и слома, а потом поднялся указал ему пальцем чуть вбок и назад. Сантор усмехнулся. — Знаем мы эти «штуки». - хмыкнул он. — Меня не купить на такое. — До «путника» осталось два — три десятка локтей. Внутри души запели флейты… Магира скользила по сверкающему полу дворца, шурша платьями и кокетливо покачивала бедрами в такт мелодии. Иногда она пряталась за колонны, а потом снова выглядывала, загадочно улыбаясь и маня пальчиком.
Степан безоружный стоял во весь рост и неотрывно показывал в одну точку, позади Сантора. Что-то было не так. — Стреляйте в него! Живого! — приказал Сантор и непроизвольно обернулся.
В сотне локтей, Его, — наследника Перисада, догонял Сатир. Увиденное ошеломило и стало шоком… резервный гвардейский полк сармат и фатеев отрезала конница Ассея. Отборные воины с позором разворачивались и в панике спасались бегством в сторону лесистых дубрав склона гор. Сантор заревел как смертельно раненный зверь в безнадёжной и безысходной по сути, ситуации. Он ненавидяще посмотрел на старшего брата и развернул коня. — Я ненавижу тебя тупой осёл!!!
Лихорадочно забегали мысли. Жизнь окончена. Сомнений в том у него не было, но оставалась ненависть. Сантор поднял лук и направил его в сторону брата, но внезапно передумал. Он дико захохотал и начал поворачиваться в сторону Степана. Это был шанс: — уйти в небытиё героем, одолевшим самого путника. На таком расстоянии при его-то искусстве промашек не бывает и не может быть. Но, иногда — просто не везёт, кто знает в силу, каких причин. Выстрелить он успел, вернее спустить тетиву. Снова пришпорил коня к путнику и невольно обернулся… Глаз, а потом и мозг ожгла и пронзила молния боли… К немалому удивлению Сантор увидел у глаза оперение стрелы Цвет оперения и штрихи на древке показались знакомыми. Так метил свои стрелы Сатир Стрела, выпущенная братом, вышла из затылка. На мгновение вечности, мир ослепительно вспыхнул, заиграв причудливыми красками.
Между ажурными колоннами пустого дворца Перисада, в ритме мягкой и ласкающей слух, музыки, кружила пара. Магира не кокетничала, как раньше. Она приподнялась на кончиках туфелек, обняла мужа и крепко поцеловала. «Странно» — успел подивиться несостоявшийся царь Боспора. «Губы у моей жены — ледяные. К чему бы это». Танец продолжался долго-долго, может — всю жизнь, может мгновение, а потом дворец стал тускнеть и медленно погружаться во тьму.
— Насилу успел, а ведь мог и промахнуться — шумно выдохнул разгорячённый погонёй Сатир и спрыгнул с лошади. Он снял боевой шлем и подошёл к телу брата. — Во имя чего, брат? — Грустно сказал царь Боспора. — Во имя чего сегодня положили лучших воинов…
— Что с ним, мой царе делать? — тысячный указал на тело Сантора. Сатир ненадолго задумался: — Подготовьте тело к погрбению со всеми почестями, подобающими сыну царя. Раненных собрать и оказать помощь. Мёртвых — отдельно.
— Приказ будет исполнен, мой царь — закивал в ответ начальник охраны.
— Преследование прекратить. Возьмёшь всех свободных. Битва окончена… Зиммелих скоро вернётся. Сатир обернулся к хлопочущему у Волка Степана и подоспевшего Тертея. Он подошёл к Волку, нагнулся и осмотрел обломок копья. — Ты молодец Волче! Рана неопасна. — неожиданно сказал он. Фракиец изобразил подобие улыбки, а Сатир без всякого перехода присел рядом и вытерев пот продолжил: — Степан, для меня честь находиться рядом с тобой. Твой поединок с «волосатым» видели все. Если бы мне кто сказал, что такое возможно, я бы не поверил, но зачем ты подверг себя такому риску?
— В том не было никакого риска, Сатире — отшутился Степан и лёг на спину. — Устал я — заявил путник и закрыл глаза. Тертей тоже лёг и посмотрел в сторону диска слепящего. Солнце уже перевалило зенит и неумолимо катилось к горизонту. Сатир перехватил взгляд Тертея и вспомнил вчерашние слова «путника». «На закате я уйду». Сатир поманил слугу: — Седлай быстроногого коня и за царём всех скифов, немедленно! — Степан молчаливо поблагодарил его кивком и посмотрел на уходящий диск слепящего. Сатиру показалось, а может, так оно и было: — путник грустит, словно из его жизни уходило что-то очень важное и личное, не говоримое никому и вместе с этим светился тихим счастьем. Сатир незаметно переглянулся с Тертеем, понимая состояние Степана, и поднялся: — Тертее, не будем мешать ему. Твои воины пусть помогают оказывать помощь раненным. Пока нет твоего царя, распорядись, чтобы скифы-вещуны и целители начали свою работу.
— Сатире, ты вовремя развернул армию — похвалил действия Сатира, командующий наёмниками. — Я думал моим воинам, да и мне — крышка. Ещё и Степан отвлёк внимание Сантора от твоего превосходного маневра.
