Сегодня утром не так уж плохо… Когда он любовался восходом к Нему зашли, и что особенно приятно, — старший сын — Сатир и сосед — царь таврийских скифов — Агасар. Перисад даже изобразил подобие улыбки, ведь в последний раз он чувствовал себя человеком и даже смог приподняться, когда его посетила делегация Зиммелиха во главе с Тертеем и молодым послом — Хорсилом…

— Входите: сын мой и ты царь таврийских скифов — Агасар. Я очень рад вашему приходу, но несколько устал. Спасибо, навестили старика. — Он попытался приподняться на подушках, но тело пронзила боль. Он надсадно закашлял и скрючился к своему стыду на ложе, не в силах терпеть. Сатир поправил покрывало и подложил под голову отца дополнительную подушку. Перисад вытер выступившую на губах кровь и тяжело отдышался. — Хху, теперь легче. Кха, Кх… Мне доложили Сатир, что с греческими торговыми судами в мой город прибыл некий грек по имени Архон. Говорят он известный целитель и философ. Ещё я слышал, что в Ольвии он смог вытащить из чертогов смерти жену Клеонида — Эсихору. Ты слышал, что-нибудь о нём? Говорят, Архон похож на перса и на скифа одновременно…

— Отец, — отозвался Сатир, — я распорядился и послал своего гонца. Гонец вернулся этой ночью. Этого грека он в Ольвии не застал, но мне сказали, Архон — так зовут этого грека, направился к нам. То, что узнал ты и то, о чём полнятся слухи в твоём городе, отец — правда. Этот человек действительно существует и не является очередной выдумкой сплетников. Кроме того, я послал в Фивы гонца за тем, чтобы узнать доподлинно — существует ли на самом деле Архон из Фив, или это очередное подставное лицо, как это уже случалось.

— Спасибо сынок… Я кх, кхе сам мало верю, в подобных целителей… Мои подданные разносят массу слухов и небылиц о целителях, а врачи бояться ко мне ехать… Вот если бы — Перисад умолк, а Сатир, не удержавшись, перебил отца.

— Я знаю отец, да,! ты говорил о том, что послал гонца к Зиммелиху за помощью, но гонец не вернулся, а потом пришло известие о том, что Крон, — главный вещун оказался заговорщиком и был казнён… Я слышал о том, отец…

— Я не понимаю Зиммелиха — тяжело проговорил Перисад. Ты помнишь сынок, рассказ Тертея о способностях Крона.

— Ты Перисаде — полюбопытствовал Агасар, — о том хромом вещуне из Торжища, который на тризне по Атонаю пролил чашу с молоком, предназначенную Асею? Тогда Крона спасло заступничество царя Меотиды.

— Ты не знаешь всего Агасаре — ответил Перисад. — Этот вещун вернул к жизни Тертея после Тиры, а в Торжище по словам очевидцев, воскресил мёртвого Хорсила… ты знаешь о том Агасаре?

— Я не верю слухам Перисаде — вежливо ответил царь таврийских скифов, почесав бороду — не верю… Излечить Тертея — одно, но, история с Хорсилом — небылица. Такое мог сделать только один человек во всей ойкумене, но он давно мёртв…

— Ты говоришь о верховном жреце, но откуда у тебя Агасаре такие известия — приподнялся на подушках царь Боспора.

— Да, именно о нём. А известий о нём не приходило много лет. Человек такого ранка рано или поздно бы засветился. Искусство восточных магов и целителей, которые не смогли помочь тебе, лишь пыль у ног этого человека. А ты что скажешь Сатир?

— Я разыщу Архона, отец. Торговец Астарх, в Пантикапее. Говорят, что на его судне и прибыл этот врач… Людей своих, я послал к морю и в город на поиски. С царём Агасаром мы сейчас направимся к Астарху. У Агасара к торговцу есть своё дело.

— Хорошо идите. Если этот врач кх, кхе — Перисад снова закашлялся. Сатир остановил отца. — Я найду и приведу его во дворец, отец, я… — Сатир поклонился и отвернулся, дабы не видеть мучений отца. Он незаметно кивнул двум рабыням — сиделкам, чтобы те оставались в покоях…

— Да, жаль старика. — сказал Агасар. Он и Сатир уже вышли из покоев Перисада и, спешили к ожидавшим слугам, к выходу из дворца.

— Он тает на глазах — продолжил Агасар. — И чем хуже твоему отцу, тем больше раздоров между тобой и твоим братом Сантором. Может быть Сатире, мне пригласить вас двоих ко мне и устроить пир. Гляди, найдёте общий язык? — Сатир отрицательно покачал головой. — Нет, Агасаре, ничего из этого не получиться. Брат зол на меня. Он понимает, что царём ему не быть и потому ненавидит меня. Отец не назвал пока наследника, потому и вся неопределённость. Всё царство разделилось.

— У нас в таких случаях поступают просто, — заметил Агасар. — поединок до смерти одного, или — одного из претендентов умерщвляют, но это бывает крайне редко.

Они прошли коридор, большой зал приёма гостей и свернули влево к выходу. Молчаливый распорядитель дворца царя Боспора, неожиданно возник из-за колонны и услужливо отвесил поклон. — Чего пожелает мой господин и царь скифов. — Сатир, не оборачиваясь, приказал. — Вели подать наших лошадей.

— Будет исполнено, — спрятал лицо в поклоне распорядитель и поворно исчез среди колонн, а Агасар и Сатир направились дальше, и возобновили прерванную беседу. Но, они внезапно умолкли, будто споткнулись — на пути возникла словно приведение жена Сантора — Магира. Магира — сама добродетель, источала добродушие. Она потупилась, склонившись, а на щечках выступил румянец. — Доброе утро царь Агасар и брат моего мужа — Сатир… — «Сатир» — она сказала как можно тише, что Агасар едва расслышал. — А я вот, — продолжила Магира, мигнув длинными ресницами и улыбнувшись царю скифов — направляюсь к отцу. — Подчеркнув слово «отцу», елейно продолжила: — Долгих лет жизни нашему царю. Я рада, что встретила тебя Агасаре, великий воин и царь скифов. Мой муж приглашает тебя сегодня к обеду царе! Мы будем очень рады твоему посещению. — Магира чуть наклонила обворожительную головку, изящно изобразив полупоклон. Из выреза платье полуобнажилась грудь. Она, улыбаясь Агасару, на мгновение бросила короткий и презрительный взгляд на Сатира, снова приятно улыбнулась Агасару и, грациозно, вздымая бёдрами, проследовала дальше. Агасар с раскрытым ртом остался смотреть вслед красавице.

— Твоему братцу повезло Сатир. Она мне напоминает греческую богиню Афродиту, выходящую из воды… Какая красота и грация, а!.. Я не отказался бы провести с такой красавицей ночь. — Агасар облизнулся и причмокнул, глядя на удаляющуюся «Афродиту». — Извини Сатире, что говорю такие речи, но разве можно спокойно смотреть на тело этой молодой кобылки!? Какая грация! А походка! Она не идёт, а плывёт лебедем. — Сатир поморщился и тихо сплюнул. Сказанное Агасаром тяжело упало на сердце. И хотя Агасар говорил тихо, а Магира находилось шагах в десяти, но случилось неожиданное. Женщина замедлила шаг и обернулась к «воздыхателю». Ямочки на щечках расплылись. Она приопустила прелестную головку и как бы невзначай сказала. — Какой сильный царь таврийских скифов… Скажи Агасаре, а что вашей покорной служанке передать моему мужу. Ты придешь сегодня, Агасар? — Царь смутился и торопливо пробормотал, краснея. — Да, я приду, да, я непременно буду у вас и превеликим удовольствием отобедаю с твоим мужем Магира, но при одном условии…

— При каком? — таинственно зарделась Магира.

— А при том — уверенно сказал Агасар, выпятив нижнюю губу, — что на обеде обязательно будешь ты…

— Для меня это — честь царь Агасар — довольная собой жена Сантора, как бы невзначай, лукаво подмигнула Агасару и, порозовев, отвернулась. Сатир мысленно ругнулся и снова плюнул. Это не укрылось от красавицы. Она развеселилась и звонко зашлась приятным грудным смехом. Агасар, подмигнул ей, не заметив состояния товарища и не отрываясь следил за тающими в коридорах дворца, многочисленными юбками красавицы. Столбняк Агасара прервал Сатир. Он тронул товарища за плечо… Мечты Агасара, подёрнулись дымкой и прервались; царь скифов вздрогнул и недовольный, повернулся к сыну Перисада. Сатир, глядя в глаза другу, грустно покачал головой: — Вот и ты попал, друже, в капкан этой липкой твари. Осторожнее друг яд змей по сравнению с её чарами — ничто.

— Да брось ты, Сатир — развеселился скиф, отмахнувшись от слов приятеля. — Во дворце твоего отца повсюду тебе мерещатся заговоры и интриги. Она — сущее дитя и к тому — красавица. Зачем ты так о ней? Будь в моей конюшне такая «лошадка» — хохотнул Агасар и похлопал Сатира по плечу. Сатир, побледнев, пристально взглянул на Агасара. — А ты знаешь Агасаре, что каждые три недели, у моря находят трупы людей. И, началось это с той поры, как она стала женой брата и поселилась во дворце.