Не доезжая локтей пятьдесят, неожиданно, отряд Зиммелиха остановился. Воины спешились и, поправив боевые пояса, выстроились в шеренгу. Едугею стало всё ясно… «Зиммелиху известна его цель». Едугей сравнив количество воинов, подстраховался и оглянуться в противоположную сторону… «Никого, странно» — подумал он и скривился в недоброй усмешке. «Ну и хорошо пусть винит самого себя».

Зиммелих, тем временем, стараясь не выдать охватившего волнения, дождался, пока его воины займут удобные позиции. Лишь легкая бледность выдавала сына Атоная. С первыми словами он успокоился.

— Приветствую тебя брат Едугее, царь сколотов. Давно же мы не встречались, почитай пять лун. Как здоровье детей?

— Давно — хохотнул, кривя рот Едугей. — Будь спокоен брате, мои дети здоровы. Кстати, ты слышал новость? Новость стоит того.

— Какую новость, царе? — нарочито вежливо отпарировал слова брата Зиммелих и натянуто улыбнулся… Улыбка сына Атоная явно не пришлась по душе Едугаю. По спине пробежал предательский холодок; Едугей снова осмотрелся и прислушался, вызвав улыбку у Накры… Никого вокруг не было… Лишь шум прибоя. Волны лениво накатывались на берег и, шурша песком и ракушками, пенились. Едугей успокоился и бодро крикнул. — Я слышал Зиме, что Атонай болен.

— Не ведаю о том Едугее. У тебя брате неверные новости.

— Верные — брате. Скоро состоится «Круг», но котором меня поддержат многие из царей.

— Я буду рад Едугее увидеть законного царя, но сейчас не время ссор. На нас идут греки во главе с Лисимахом. Каждый из воинов, находящихся здесь — ценнее золота персов и шёлка иня. Остановись, я предлагаю позабыть ссоры и притязания.

— Ха-ха-ха, Зиммелихе, ха-ха-ха. Ты, уговариваешь меня, дрожа за свою шкуру, не правда ли. У меня сотня воинов. Или твои глаза перестали видеть. Ха-ха-ха. Лучше помолись Папаю перед смертью. Твоя участь решена мною, и мой приказ обсуждению не подлежит.

— Пусть будет так. — Зиммелих изменился, голос зазвенел сталью. — Я приказываю снять боевые пояса, тебе и твоим воинам. Ты поднял меч на посланника царя всех скифов. Едугее, ты нарушил закон степи. Посол царя неприкосновенное лицо! Твою судьбу решит Атонай! Впрочем — Зиммелих коснулся акинака — можем решить все вопросы одним поединком… прямо здесь. Слабо, брате?.. — Накра вздрогнула, а скифы по обе стороны, приготовились к дальнейшему развитию событий.

— Глупец, — снова захохотал Едугей. — У меня нет ни времени, ни желания скрещивать с тобой мечи. Я — царь, а ты — сопливый и зарвавшийся мальчишка, возомнивший о себе невесть что. Мой и твой отец — Атонай… его час истёк, брате. Наступает моё время. А чтобы ты знал — слушай и подчинись своей доле. Тогда пожалею твоих дочерей… У меня договор с Лисимахом. Он забирает Ольвию и получает снижение торговых пошлин в Боспоре. Твоя судьба решена, а твой кровный брат Ассей далеко. Он — следующий. Мне не понадобиться «круг». Прощай брат — помолись Папаю и прими смерть.

— Ты переоцениваешь свои возможности, брате — невозмутимо отпарировал Зиммелих… Я даю тебе шанс, остановись, сколе! Остановись, пока не поздно, брате.

— Нет — зло хохотнул Едугей — прощай Зиммелихе. Знай — твоя голова украсит мой шатёр и стол, а Накра — Накра разделит моё ложе и будет пить из «чаши Зиммелиха». Кха-ха-ха!

— Врёшь, поганый пёс! — закричала Накра. — Ты не сколот! — Воины Едугея, подчиняясь тысячному, обступили царя и взметнули луки… Зиммелиха охватило беспокойство. Выигрывая время разговором, он одного не мог понять: «Где и почему медлит Тертей? Где воины Ассея?.. Сейчас будут стрелять. Хорошо, что они скучились… Всё… — размышления окончены — пора». Зиммелих чуть выдвинулся и прикрыл Накру. Позади, в двадцати локтях зашевелился песок, но этого не увидел ни Зиммелих ни его воины…

— Убейте их! — порычал Едугей, взорвав шум прибоя.

Молниеносным движением Зиммелих вырвал лук. Его стрела ушла вместе со стрелой Едугея и тут — к немалому удивлению у левого, а затем и правого уха раздался свист. Две чужих стрелы, выпущенные сзади вселили уверенность. «Верно Крей ошибся» — пронеслось в голове. Зиммелих успел отклониться от встречной стрелы и пустил ещё одну, когда из-за дюны показались всадники и раздались громкие крики Крея и Тертея.

— Остановитесь, сколоты, приказываю именем Атоная!

Едугей побледнел и понял — Зиммелих и Тертей перехитрили его. Воины Едугея, застыли, сражённые неожиданным поворотом событий.

— Остановитесь, сколоты! — снова вскричал Крей, — остановитесь! Повторять не буду. Со мной, Крей и пятьдесят лучников Ассея. Подумайте об участи ваших семей.

— Стреляйте, рабы! — злобно прошипел Едугей но приказ не подействовал. Один из его слуг попытался выстрелить, но и он изменил решение.

— Луки и боевые пояса — на землю! — приказал Зиммелих, не опуская своего лука. Накра прошептала мужу.

— Он — позади, Зиме… Оперение стрелы скользило по моим волосам. Он — позади нас. — Зиммелих и без слов жены понимал — где-то сзади находился лучник, не уступающий ему ни в чём, а они — мишени. Воины Едугая, смирившись, бросали луки и снимали боевые пояса. Зиммелих, успокоившись, опустил лук и в это мгновенье раб Едугая быстро среагировал… Сын царя молниеносно закрыл Накру и, — снова у уха раздался свист. Стрела путника, а потом и Тертея угодили в горло и в спину воина. Оглядываться Зиммелих не стал… Сзади находился друг.

— Тертее! — закричал он. — Я приказываю тебе…

— Я слушаю тебя, Зиммелихе. — Тертей перехватил направление взгляда сына Атоная. Догадался и Едугей. Он побледнел. — Ты не имеешь права судить меня, щенок.

— Остановись Зиммелихе. Царь Ассей просил тебя — вмешался и Крей. Зиммелих покачал головой.

— Нет, Крее. Я многое простил бы, но не Накру… А ты бы смог остановиться сколе? Я решил. Едугей — молчи… После твоих слов — имею право… помолись богам. Тертее, — не пролей крови…

— Да, мой ученик.

Удавка захлестнулась на шее царя. Едугей сполз на колени и, через силу, прохрипел: — Пощади моих детей, прошу…

— Их не убьют Едугее, прощай. — Тертей резко и сильно ударил коленом в позвоночник. Раздался хруст. Тело обмякло и безвольно сползло на песок. Тертей резко свернул шею царю Едугею и поднялся с колена.

— Я исполнил твой приказ Зиммелихе. Атонай не будет в восторге, тебе крепко достанется за самосуд и, мне — тоже, а судьбу детей решать твоему отцу. — Тертей умолк, не отрываясь от того человека, кто находился позади Зиммелиха. Туда же было приковано внимание остальных. Зиммелих спокойно вложил лук в горит и обернулся.

Через грудь незнакомца, наискось, тянулись четыре борозды. «Когти медведя, торговец не обманул» — подумал Зиммелих и, не раздумывая, направился к незнакомцу, а тот — навстречу. Когда они сблизились, незнакомец протянул правую руку. Зиммелих удивился, но повторил жест и пожал ладонь. Незнакомец был пониже ростом, наполовину седые волосы коротко обрезаны. Удивление вызывало отсутствие усов и бороды и спокойные как степь — глаза. Зиммелих, глядя в невозмутимые и спокойные глаза незнакомца, сказал: — За тобой, «путник», меня послал отец. Царь всех скифов хочет видеть тебя своим гостем.

— Меня, или мою голову? — отозвался «путник», вызвав улыбку Накры.

— Тебя. О тебе говорит вся степь. Скажи, кто ты и куда идешь? — Степан улыбнулся и ответил вопросом на вопрос: — Моя жизнь — дорога, сколе. Чем же я заинтересовал царя всех скифов?

— Я не знаю, сколе. Главный вещун отца упросил привести тебя.

— Но, я не знаю в земле скифов ни одного человека.

— Но называешь себя скифом… Главного вещуна о том просил младший брат — вещун Торжища — Крон. Это всё что мне известно, но не скрою… да, я хотел снять твою голову.

— И на том спасибо Зиммелихе. Меня утешает и то, что я остался при своей голове.

— А я при своей, — взорвался хохотом Зиммелих.

Любопытство взяло верх: сколоты, окружили их, позабыв о происшествии и о грядущей войне. Не сдержался и невозмутимый Тертей. — Так ты и есть тот человек. Теперь Зиммелиху нашёлся достойный соперник. Ты рисковал скифе — очень рисковал. Твоя стрела прошла, коснувшись волос Накры. — Тертей исчерпав запас слов, перевел взгляд на Зиммелиха. — Что делать с теми? Крей ждёт твоего решения — он указал в сторону пленников, стоящих на коленях и ожидающих участи. Зиммелих задумался. — Погоди, я не решил, но каждому достанется по его вине. Пусть ожидают, а ты, Тертее… — принеси-ка мой рог. Да-да — рог и мех с вином. Скифы, наперебой, загомонили: — Он хочет взять в братья, путника — раздался шёпот десятника Крея.