Огромное число убийств, совершенных по политическим мотивам, в полицейские отчеты не попадало, множество террористических актов замалчивалось из боязни возмездия. Так, например, население одной деревни воспротивилось требованию гангстеров собрать для них определенную сумму. Результат: все дома сожжены.
Гангстеры, отчасти объединившиеся в организации, также вели между собой борьбу за власть. Мой манильский коллега — журналист Родольфо Тупас, с которым я разговаривал на эту тему, так оценивал положение в стране: «Чем больше вооруженных телохранителей имеет политик, тем выше его престиж „главаря“». А другие люди говорили несколько иначе: «Чем больше телохранителей у „главаря“, тем крупнее совершенные им преступления». Он повышал свой статус среди негодяев и подлецов количеством имеющихся на его счету преступлений. Чем больше преступлений он совершил, тем громче его слава. Однажды телохранители некоего политика пытались в Макати организовать нападение. Но полицейские столицы перестреляли их. Если бы люди этого политика вышли из перестрелки живыми, они были бы вправе потребовать от своего патрона вознаграждения за услуги. Охранники бывали вооружены пистолетами сорок пятого калибра и автоматами М-14 и М-16. Эти люди прекрасно владели оружием. Если количество телохранителей было значительным, то это уже именовалось частной армией. Из-за частных армий Филиппины пользовались дурной славой. Недавно стало известно, что их численность превосходила контингент полиции и армии, вместе взятых. Частные армии использовались для организации политических покушений и борьбы с соперниками.
Частные армии — это следствие полуфеодальных общественных отношений и американизации. Многие филиппинцы были обеспокоены той славой, которой их родина пользовалась за границей. Они считали, что неверно и односторонне рассматривать их страну как «страну насилия». Часто формированию и поддержанию подобной репутации способствовала крикливая и падкая до сенсаций пресса.
В крупных уголовных преступлениях нередко бывали замешаны дети из влиятельных семей. Столичная вечерняя газета опубликовала в связи с этим весьма злую сатиру:
«Прочитав газету, молодой человек обращается к отцу:
— Па, Ботч только что застрелил кого-то. Посмотри на эти заголовки! Я хочу переплюнуть его!
— Почему бы тебе не разбить несколько окон?
— Не шути, па! Я должен сделать такое, чтобы на меня все обратили внимание.
— Пойди на Барбекью-пласа и воткни нож в первого встречного. Словом, делай что хочешь, только оставь меня в покое. Мне нужно сосчитать деньги. Тысяча, две, три…
Оторвав глаза от светской хроники, в разговор вмешивается мать:
— Почему бы тебе не пойти в милую компанию по соседству, где так все хорошо и спокойно, и не перестрелять там всех? Это наверняка вызовет сенсацию.
— А ты, ма, позвонишь в редакции газет, чтобы они послали в полицейский участок фоторепортеров! Мне же хочется увидеть в газетах свои фото.
— И еще я позвоню нашему адвокату, — добавляет мать.
— А ты, па, извести шефа полиции и мэра.
— Ладно. Договорились. Только потом не говори мне, что какой-то проклятый полицейский или репортер разгадал этот трюк. Твой отец попадал и не в такие переплеты, но его никогда не судили. Я не хотел бы, чтобы ты нарушил эту традицию!
— Будь спокоен, па. Полицейские будут просить прошения, когда узнают, кто я.
— Конечно, иначе они полетят со своих мест, — соглашается отец.
— Тогда я бегу, надо попасть в последний выпуск газеты… Па, не одолжишь ли мне свой пистолет сорок пятого, мой — тридцать восьмого — слабоват. Парень, в которого я в прошлый раз стрелял, прожил трое суток.
Отец не возражает и на дорогу дает сыну еще один добрый совет:
— А почему бы тебе не прихватить автомат и скорострельный пистолет? Может быть, что-нибудь из этого пригодится твоим друзьям.
Теперь молодой человек обращается к матери:
— Ма, дай мне твой спортивный автомобиль, он пригодится, если надо будет удирать.
— Патроны в ящичке для перчаток, — бросает мать.
— Эй, позаботься, чтобы газетчики правильно написали твою фамилию! — кричит ему вслед отец».
«Все здесь преувеличено», — подумал я. Однако довольно скоро понял, что заблуждаюсь. Газеты сообщили, что некий молодой человек из богатой семьи держал у себя заложников. Кроме того, он застрелил служанку, когда же его спросили о мотивах убийства, он ответил:
— Мне хотелось что-нибудь сотворить, чтобы мое имя большими буквами напечатали в газетах.
Когда молодому человеку сказали, что за совершенное преступление он может угодить на электрический стул, тот браво ответил:
— Зато про меня напишут во всех газетах!
Тогда я не имел возможности проследить, чем закончилось это дело. Как правило, те, у кого есть деньги, без труда обходят законы.
Частные армии как инструмент политических махинаций в некоторых районах страны творили все, что им заблагорассудится, а коррупция и шантаж стали повседневным явлением. «Поскольку Филиппины, — говорил мне Родольфо Тупас, — из-за частных армий нередко становятся предметом широких дискуссий, необходимо, чтобы в рекламные туристские проспекты была добавлена еще одна подробность: „Советуем приехать в страну, дабы насладиться „дикими“ приключениями“. Многие из владельцев частных армий не стесняются надевать на своих гангстеров форму служащих сил безопасности или даже городских полицейских. Страховые компании стали проявлять сдержанность, когда речь заходит о страховании телохранителей, ибо те соперничают друг с другом и нередко заставляют замолчать одного из своих товарищей, пустив ему пулю в живот!».
Горькая правда Филиппин 1971 года!
Через пять лет я вновь приезжаю в Манилу. Таможенник, как и прежде, предлагает сдать оружие: ведь и | филиппинскую авиакомпанию террористы не оставили без внимания. Недавно введена даже дополнительная пошлина — «анти-хайджэк». Каждый пассажир сверх обычной платы вносит еще 70 песо, финансируя, таким образом, мероприятия по безопасности в полете.
Однако сейчас я уже не вижу медной таблички в отеле, да и частных армий, по-видимому, больше не существует. Конечно, страна за это время не превратилась в рай — она просто перестала быть ареной деятельности гангстеров всех мастей.
Декрет, запрещающий иметь огнестрельное оружие в личном пользовании, был одним из первых декретов президента Маркоса после введения им чрезвычайного положения в 1972 году. Это мероприятие в условиях «нового общества» имело шумный успех. В то время, чтобы охарактеризовать положительные методы правления президента, в качестве примера в Маниле охотно приводили именно этот декрет. За ним последовали другие меры, которые должны были подготовить основательные реформы, в том числе и социально-экономического характера. Они не устранили всю несправедливость, по оказали существенное влияние на общественные отношения и обеспечили правительству поддержку значительной части крестьянства.
Я не могу утверждать, что это было достигнуто только с помощью армии. Сейчас в Маниле намного меньше людей в военной форме, чем раньше; лишь на дорогах можно увидеть полицейских-регулировщиков.
Режим правительства Маркоса сумел заставить противников считаться с ним. И сегодня в Маниле я чувствую себя в большей безопасности, чем пять лет назад. То же самое говорят мои филиппинские друзья.
Бен подтвердил, что перестрелки в вестибюле отеля теперь перешли в область преданий. Несомненно, новые меры правительства по обеспечению безопасности принесли пользу. Бен ссылается на данные отчетов полицейского управления, согласно которым в 1971 году было совершено 93 472 преступления, из них 59 541 — тяжкое, к которым здесь относят убийство, тяжелое телесное повреждение со смертельным исходом, изнасилование и вооруженное ограбление. Начиная с 1975 года преступность постоянно сокращалась, в 1975 году был отмечен самый низкий ее уровень: 68 200 преступлений, из них 43 342 — тяжких. К сожалению, еще очень велика преступность среди молодежи. Бен говорит, что блюстители порядка ответственность за все еще высокий процент уголовных преступлений возлагают на постоянно увеличивающийся рост населения, ощутимую инфляцию, стихийные бедствия и в известной мере на терпимость общественности. От 70 до 80 процентов преступлений, зарегистрированных полицией, в настоящее время совершаются на гигантски разросшейся территории Большой Манилы.
