Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Президент решительно пресек эти махинации: если спекулянты отказываются продавать землю и беззастенчиво взвинчивают цены на нее, государство может отнять у них эту землю. Полученные таким образом участки правительство может использовать для строительства жилых домов, государственных учреждений, создания парков, восстановления лесных массивов и развития промышленности с целью ускорения социально-экономического прогресса страны.

В Маниле уже начались судебные процессы против спекулянтов землей.

В 1976 году в Дагат-Дагатане было закончено строительство жилого комплекса, рассчитанного на 500 семей. К 1980 году в этом районе было запланировано построить еще 4700 квартир. Разумеется, план предусматривает также строительство всех необходимых для жилого района санитарных устройств. В Тондо поселилась надежда. Я побывал у одного из тех Счастливчиков, кому в ближайшие недели предстояло переселиться в Дагат-Дагатан.

Асфальтированная дорога ведет к Манильской бухте. Справа в болотной грязи лежат старые лодки. Слева, метрах в ста, в морской воде, которая во время бури смешалась с дождевой, перехлестнула шоссе и затопила всю низину, плавают водоросли. Узкие деревянные мостки ведут к стоящим на сваях, тесно прижавшимся друг к другу хижинам. По небольшой, в шесть ступенек, лесенке мы поднимаемся в жилище Лилито Гачоса.

Ему около 45. Он — глава барангая (низшая административная единица), куда входит примерно 4 тысячи человек. Гачос принимает у себя одного из членов общины.

Работает он на пивном заводе «Сан-Мигель» в Булаване. Гачос отец пятерых детей — старшему сыну 25 лет, младшему 3 года — и единственный кормилец семьи. Зарабатывает он 300 песо в месяц. После работы Гачос много времени уделяет делам барангая. Его общественная деятельность вознаграждена: вместе с семьей он переселяется в Дагат-Дагатан.

Пока мы с ним беседуем, у хижины собираются ребятишки и с любопытством наблюдают за необычным гостем, не замечая даже, что топчутся в воде. Впрочем, здесь под хижинами, между сваями всегда стоит вода.

Лилито Гачос живет в трущобах с 1971 года.

— Жить здесь тяжело, — говорит он. — В свое время я не мог найти недорогой квартиры, поэтому поселился с семьей в Тондо. Привыкнуть к этой обстановке нам было нелегко. Как можно в таких условиях сохранить здоровье? Ни канализации, ни водопровода! Мы живем у самого моря. Сколько раз во время приливов, да и при сильном ветре волны захлестывали улицы! Вода потом долго стоит, вот почему дети часто болеют. Раньше нас кормили обещаниями — и ничего не менялось. Теперь все будет по-другому.

Я расспрашиваю Гачоса о его новой квартире в Дагат-Дагатане.

— Мы внесли единовременный взнос в размере шестисот песо, а затем должны будем ежемесячно выплачивать по сорок пять. Эта сумма значительно меньше той, которую платят за жилье рабочие в Маниле. Дагат-Дагатан находится неподалеку отсюда — до места моей работы расстояние почти такое же. Мы, конечно, уже посмотрели свою будущую квартиру — она ни в какое сравнение не идет с нашей хижиной. Там дома просторные, много места для игр ребятишкам, есть даже небольшой садик.

Позднее Хосе Юсоу везет нас вместе с Гачосом в Дагат-Дагатан. Уже готовы первые 500 домов, скоро их будут заселять. Хосе Юсоу обращает наше внимание на некоторые особенности проекта. Например, архитекторы постарались сделать все для того, чтобы сохранить старые формы общения. Они учли филиппинские традиции в постройке домов и квартир. В каждом доме две, четыре или шесть квартир. И конечно, в каждой есть кухня, туалет и душевая. Уже построены небольшой базар и Дом культуры. Между домами — газоны, тротуары выложены плиткой.

— Мы не хотим лишать их корней, — говорит мне Хосе Юсоу. — Они должны чувствовать себя здесь как дома, но прежде всего мы хотим улучшить их социальные и экономические условия. Как видите, Дагат-Дагатан совсем недалеко от Тондо. Там многие уже работают, однако необходимо построить еще несколько предприятий.

Я спрашиваю Гачоса, мог ли он в 1971 году или даже позднее предположить, что когда-нибудь уедет из Тондо.

— Нет, мне это даже во сне не снилось, — говорит он не задумываясь. — Тогда нам многое обещали, но ничего не делали. Жизнь изменилась к лучшему только после того, как ввели закон о чрезвычайном положении и приняли новую программу. Вы даже представить себе не можете, как мы с женой счастливы, что получили возможность переехать на новую квартиру.

Конечно, Лилито Гачос понимает, что проект переселения — это только часть новой программы, что пока не все члены его барангая получат дома и что эта программа — лишь капля в море. В Маниле, куда постоянно в поисках лучшего заработка устремляются семьи из сельских местностей, положение особенно критическое: осуществление программы жилищного строительства, естественно, наталкивается на серьезные трудности, порождаемые самой капиталистической системой. Эти трудности обнаружились уже здесь, в Дагат-Дагатане, при решении спорных вопросов о земельных участках. Мой собеседник всей душой одобряет экспроприацию земель у спекулянтов; он уверен, что такого же мнения придерживается большинство филиппинцев.

Программа предусматривает переселение не только в Дагат-Дагатан, но и в другие районы, расположенные в окрестностях Манилы. В Кавите, недалеко от столицы, например, сейчас строится 3 тысячи двухквартирных домов, где смогут разместиться 6 тысяч семей. Будут созданы также предприятия, выпускающие товары домашнего обихода. Скоро Кавите вместе с небольшим городком-спутником Дасмариньясом примет жителей Манилы, проживающих сейчас в перенаселенных кварталах города.

Социальная программа жилищного строительства — одно из самых значительных достижений правительства президента Маркоса, однако в настоящее время она не может ликвидировать спекуляцию земельными участками, которая приносит их владельцам колоссальные прибыли. Ежегодная потребность в новом жилье на Филиппинах составляет 480 тысяч квартир, в то время как строится менее 5 процентов от этого числа.

Особенно бросаются в глаза нищета и убожество Тондо в дождливый сезон, когда начинают дуть муссоны. Как и большинство районов Манилы, Тондо расположен в глубокой низине. Земля здесь плохо впитывает воду, а солнце долго не может ее высушить. Поэтому во время наводнений многие кварталы столицы оказываются под водой. Администрация Манилы вспомнила о древних каналах и небольших сточных колодцах, заросших, засыпанных либо застроенных, и распорядилась впредь строить дома на расстоянии не менее одного метра от края бывших водных полос, а также расчистить эти каналы и колодцы. Городские власти на местах пытаются выполнить распоряжение. Неподалеку от Тондо я видел, как под наблюдением специалистов сносили небольшую мастерскую при одном предприятии: ее местоположение не соответствовало инструкции о застройке.

Молитва в цитадели - image2.png
Торговый центр Манилы

Макати и Тондо — районы диаметрально противоположные друг другу, однако оба они — неотъемлемые части Манилы, отражающие поляризацию классовых сил и противоречивый характер развития этой страны.

Макати возник в нескольких километрах к юго-востоку от Манилы, а теперь входит в черту города, но он находится достаточно далеко от Тондо, трущобы которого не колют глаз деловым людям Макати. Для некоторых слово «Макати» даже сегодня связано с понятием «столица», так как именно здесь принимаются или отвергаются многие важные решения. «Макати» происходит от искаженного испанцами тагальского выражения «мей кати» («начался отлив»). Должно быть, эти слова услышали от местных жителей люди Легаспи[2], когда плыли на лодке по реке Пасиг. Раньше здесь была широкая, отчасти заболоченная равнина, где жили торговцы, а также крестьяне, возделывавшие рис. Монахи, пришедшие сюда вместе с Легаспи, получили от испанской короны большой участок земли в этих краях. Сначала в Макати господствовали францисканцы, но, так как асьенды[3] были, по-видимому, не очень рентабельными, францисканцы продали эти земли капитану испанской армии Педро де Брито, который быстро разбогател и, в свою очередь, перепродал их иезуитам. В 1767 году иезуитов выдворили из страны, и эти владения приобрел на аукционе некто дон Педро де Гураж. Макати еще не раз менял владельцев, пока в начале XIX века эти земли не попали в руки дона Хосе Бонифасио Рохаса, который уже крепко держался за них. Рохас, сын крупного испанского помещика, быстро расширил свою маленькую империю. Сначала он вложил капиталы в производство пороха в Калауанге, где у него, так же как и в Калалагане, были сахарные плантации — самый обычный для испанской аристократии путь к обогащению.

вернуться

2

Мигель Лопес де Легаспи — испанский конкистадор; под его предводительством было осуществлено покорение Филиппин в 1565–1572 гг . — Примеч. ред.

вернуться

3

Асьенда — исп. «поместье». — Примеч. ред.

3
{"b":"190290","o":1}