Разумеется, недостаточно только посеять и убрать урожай, выращиваемые культуры здесь в любой момент могут быть подвержены губительному воздействию климата.

Дожди — благоприятный фактор, если они идут вовремя; к сожалению, чаще всего они выпадают зимой и летом, то есть в период, когда замедляется рост растений. Если осадки достаточно обильны, в почве скапливается нужный растениям запас воды на несколько месяцев, но в то же время они не должны быть слишком сильными, так как, если они вызовут разлив уэдов, это повлечет за собой разрушение фоггар. На их восстановление потребуется несколько месяцев, а за это время выращиваемые культуры из-за отсутствия полива могут засохнуть на корню, и урожай полностью погибнет.

Холод также может оказать негативное воздействие. Правда, зимний сорт пшеницы не погибает ог холода, но ее рост замедляется. Гораздо страшнее холод для садов: если холод наступает после начала цветения деревьев, которое бывает иногда в январе, то это чревато полным нарушением опыления. К счастью, цветение в садоводческих центрах, таких, как Тазерук (единственный центр, действительно заслуживающий этого названия), проходит довольно поздно, и здесь можно опасаться только внезапных заморозков.

Сильный ветер, начинающий дуть весной, также может повредить фруктовым деревьям: он срывает цветы и зеленые, а иногда даже и зрелые плоды. Горячие летние ветры — также большая угроза для урожая; борются с ними при помощи обильного полива, кстати, в это время уменьшается подача воды в фоггары — из-за нагрева почвы, интенсивного испарения и песчаных заносов.

Таким образом, урожайность выращиваемых в Ахаггаре культур сильно отличается год от года. Излишнее обилие или недостаток воды приводят к тому, что по сравнению с нормальными условиями размеры посевных площадей колеблются в соотношении 1: 4 в разные годы. Некоторые земледельческие центры после длительной засухи приходится оставлять насовсем. Несколько десятилетий назад так случилось с центрами Тит, Аито-клан, Тахар, Адар-Мулин и другими.

Размеры посевных площадей, как уже говорилось, меняются год от года. В 1909 году Шюдо оценивал их в 188 гектаров. В 1940 году посевные площади составили 555 гектаров. Последняя цифра приходится на благоприятный год, в исключительных случаях она может быть выше, но бывает и вдвое меньше. Если туареги-кочевники могут запасаться продовольствием в Сахеле, то совсем иначе обстоит дело у земледельцев из центров, которые страдают от недорода.

Население земледельческих центров, насчитывавшее в 1909 году 697 человек, в 1916 году — 1310, в 1938 году составляло 2280 человек — из-за большого притока в Таманрассет людей из других мест. В 1950 году население это достигло 4093 человек. Что касается этой цифры, здесь надо учесть тот факт, что в Таманрассете кроме европейцев и военных проживает еще 1600 человек, из которых лишь менее 300 занимается непосредственно земледелием. Таким образом, в 1950 году земледелием занималось 2793 человека, включая женщин и детей. Такое весьма значительное по сравнению с 1909 годом увеличение числа земледельцев объясняется французским присутствием, финансовой поддержкой, оказанной туарегам, а также мерами, принятыми туарегами по интенсификации земледелия, поскольку реззу перестали быть основой их существования.

Прирост населения в земледельческих центрах со времени французского присутствия дан в таблице I.

Приведенные данные отражают довольно значительные изменения, происшедшие в отдельных центрах. Они были временно оставлены, но после благоприятного периода дождей земледельцы вернулись в них. Кроме того, из таблицы видно, что некоторые земледельцы перебрались из одних центров в другие, например из Тар-хаухаута в Таманрассет — в результате перемены местонахождения французского поста. Произошел отток населения из таких изолированных центров, как Иламан, Терхенанет и другие, в ближайшие к Абалессе центры Иглен и Тиферт. Они стали местом притяжения в силу того, что, как и все крупные поселения, предоставляли больше возможностей для занятости и развлечения людей.

В 1939 году туареги навсегда покинули такие довольно крупные центры, как Тит и другие, а также более мелкие — Утул, Тиферт, Аитоклан, Талан-Теидит. Количество земледельческих центров постоянно меняется. В 1938 году их насчитывалось 400, и они обслуживались 80 фоггарами. В начале 1950 года эта цифра возросла, но наступившая затем засуха вынудила большое число земледельцев покинуть свои участки. Во время нашего приезда в Хирафок в марте месяце мы застали там только около двадцати человек, в то время как по официальным спискам значилось 195.

Демографическое состояние земледельческих центров вполне удовлетворительное, следовательно, они в дальнейшем могут нормально развиваться при наличии необходимого для их эксплуатации количества рабочих рук. Об этом свидетельствуют официальные данные переписи 1949–1950 годов, приведенные в таблице П.

Несмотря на такой довольно значительный по сравнению с 1938 годом прирост земледельцев и наличие большого процента непродуктивного населения в Таман-рассете, в 1950 году были тем не менее оставлены такие земледельческие центры, как Аделек, Амчах, Абезу, Блумет, Дехин, Адар-Мулин, Илафок, Ухет, Суайка, Тин-Тарабин, Туакин, Тебирбирт, Терхенанет, Иламан, Агаг, Изаган и т. д.

Когда земледельческие центры будут обеспечены большим количеством воды с помощью искусственного полива, будут устранены разрушения фоггар при паводках, жизнь земледельцев там станет вполне нормальной. (Эти данные относятся к 1955 году.)

Вполне логично предположить, что в местах, где вода — редкость, простые смертные не слишком придерживаются правил гигиены. Вынужденные жить в пустыне, вдали от водоемов, туареги совсем утратили привычку мыться.

Хотя Коран велит правоверным совершать перед каждой молитвой омовения, в нем предусмотрено отступление от этого правила для жителей пустыни: они могут заменить воду песком. В результате ритуальное омовение стало лишь имитацией такового: сначала верующие прикладывают ладони к песку, затем делают жест, похожий на умывание. Туареги навсегда усвоили этот обычай и не пользуются для омовения водой, даже когда находятся близ источника. Мытье для них неприятная процедура, они утверждают, что если будут ежедневно умываться, то заболеют: мытье вызывает у них шелушение кожи; высокая сухость воздуха действительно приводит к тому, что кожный покров иссушается. Чтобы избежать этого, туареги постоянно мажут себя чем-нибудь жирным — маслом, животными жирами; некоторые женщины пользуются для этого ослиным молоком или маслом, сбитым из верблюжьего молока.

Главная забота туарегов — уберечь открытые части тела от палящих лучей солнца, и весь их уход за собой подчинен только этой цели.

Туареги носят одежды из ткани, выкрашенной в цвет индиго. Такая ткань сильно линяет, и кожа становится синей. Туареги не только не смывают эту краску, а, наоборот, даже специально натирают себе лицо и руки куском новой ткани, чтобы, как они считают, защитить кожу от солнца.

Зато полость рта является у туарегов объектом тщательного ухода. После каждого приема пищи они обильно полощут рот водой и чистят зубы с помощью специального прутика, один конец которого изжеван так, что образует кисточку. Для этого используются ветки ирака (Salvadora persica) или же джерид пальм.

Особое внимание туарегские женщины и мужчины уделяют своей прическе, чем, кстати, славятся и жители Ливии. Молодые люди бреют голову, оставляя лишь продольную полосу волос или одну прядь на макушке. Взрослые мужчины носят длинные волосы, заплетенные тщательно и очень искусно в косички; спереди выбривается небольшой участок головы. Причесывают туарегов, как правило, сестры или их подруги, получающие за это в награду щепотку табаку. Прически меняются в зависимости от района: большее или меньшее число косичек либо спадает сзади, либо свисает по обе стороны головы, либо поднято кверху. Иногда мужчины укладывают прядь волос поперек — поверх покрывала, это выглядит весьма эффектно. Когда волосы у мужчин начинают седеть, они бреются наголо.