И еще несколько слов о скотоводстве. Только одно хозяйство под Пертом имеет площадь, равную территории Бельгии. Здесь пасется сто двадцать тысяч голов скота и на бойню поставляется двадцать тысяч волов в год. А вол — как всем известно — это бык, который с помощью несложной операции избавлен от многих забот. Однако, не желая задеть быков упоминанием о волах в рассказе об овцах, я скажу только о… коровах. Вернее, об их развлечениях…

Чтобы увидеть это, следует проехать по шоссе из Сиднея по направлению к Кемпбелтауну, потом свернуть на боковую дорогу, и вот мы, наконец, в Камден-Парке в штате Новый Южный Уэльс, там, где коровы катаются на каруселях. В Австралии стада коров, насчитывающие по нескольку тысяч голов, пасутся на необозримых просторах. Эти животные никогда не видели хлева; постройки такого типа здесь вообще неизвестны. В Австралии, как и везде в бассейне Тихого океана, где человек создал рациональное скотоводство, возникла очень узкая специализация. Может быть, это похоже на шутку, но владелец стада коров в несколько тысяч голов пьет… бутылочное молоко! Почему? Да потому, что его ферма специализируется на мясе. Стада кочуют целыми неделями и месяцами вдали от хозяйственных построек. Кто их знает, где они сейчас, и кто поедет их искать, чтобы подоить коров? И как доставить молоко в этом климате, где оно скисает уже через несколько часов? Зато в Камден-Парк мясо для бифштексов привозят в ледниках с бойни, несмотря на то что здесь есть свои коровы. Почему? Потому, что здесь свой молочный завод, поставляющий продукцию в Сидней. Выращивание убойного скота здесь не окупается.

Уже само название нас отчасти удивляет. Поэтому здесь надо обо всем рассказывать подробно.

Известно, что у всех коров на свете глаза печальные. Народная молва дает весьма фривольное объяснение причины этой грусти: коровы грустят потому, что по долгу службы они вынуждены допускать оглаживание их обширных вместилищ молока по два раза в день, тогда как роман с бугаем возможен не чаще раза в год.

Не вникая глубоко в справедливость этого шутливого объяснения, я утверждаю, что если бы оно было верно, то у коров из Камден-Парк глаза должны были быть грустнее, чем у всех коров в мире, потому что прямо в стойлах они получают корм с добавлением антибиотиков и гормонов и никогда не выходят на пастбища. Осеменение производится только искусственно, кроме того, этим коровам еще в раннем возрасте спиливают рога, чтобы они не бодались. А это означает, что жизнь не для них — ни сочная трава пастбищ, ни размышления за жвачкой в кругу подруг, когда так приятно смотреть печальными глазами, как неподалеку локомотив тянет за собой вагоны… А как влечет ее к молодому быку… Ничего этого на знают коровы из Камден-Парк. В самом деле, что они получают от жизни?

Возможно, у них есть только то преимущество перед подругами из других районов Австралии или других стран, что они могут два раза в день кататься на карусели.

Конечно же, люди построили карусель не для развлечения коров. Это приспособление действует в Австралии с 1952 года и служит для одновременной дойки большого количества коров при минимальной затрате рабочих рук.

Итак, Красуля с подругами входит на карусель, где каждая из них в течение десяти минут занимает особое помещение. За это время совершается полный оборот этого приспособления. Чтобы корове на было скучно, она получает в кормушке какую-нибудь закуску. Так она себе закусывает, пока работник быстро обмывает вымя стерилизованной тряпочкой и подключает к нему аппаратуру для дойки молока. После подключения автоматической доилки человеку больше делать нечего. Карусель, приводимая в движение электромотором, вращается против часовой стрелки. Молоко стекает в общий резервуар, откуда под давлением, которое образуется в автоматической доилке во время движения карусели, и по нержавеющим трубам поступает в холодильник, где за полторы минуты доводится до температуры, гарантирующей долгое хранение и транспортировку в Сидней.

К моменту завершения полного оборота карусели корова расстается со своим молоком и, получив электропинок, попадает с карусели прямо в стойло, где подкрепляется перед следующей дойкой.

На карусели все предусмотрено. Даже и то, что у сытых коров во время катания могут возникнуть кое-какие потребности. Продукция этого рода направляется по остроумно продуманной системе труб и резервуаров в подземную цистерну, откуда поступает на окрестные луга. Отсюда машины собирают сено, которое съедают те же самые коровы, — ничто не пропадает зря…

Создание «молочного завода» для потребностей близлежащего крупного города объясняется огромной разницей в ценах на молоко для непосредственного употребления и для промышленности. Приведу некоторые цифры. Например, владельцы крупного кооперативного молочного завода «Дреуэн» под Мельбурном подсчитали, что их поставщики, то есть тысяча фермеров, получили за год прибыли от продажи молока в городе на пятьсот семьдесят пять тысяч фунтов больше, чем если бы продали его для дальнейшей переработки. Поселок Уоррагел, расположенный в восьмидесяти пяти милях к востоку от Мельбурна, считается мировой столицей молочной промышленности, так как здесь сконцентрированы преимущественно предприятия, для которых сырьем является молоко. Надо помнить, что экспорт Австралии опирается на «Великую Четверку», то есть на вывоз шерсти, пшеницы, мяса, а также молочных продуктов. Три с половиной миллиона молочных коров ставят Австралию на восьмое место в мире, но по продукции она на четвертом и по экспорту масла — на третьем. Как раз в районе Уоррагела находятся восемь крупных заводов, которые работают преимущественно на экспорт. Масло и сыры идут главным образом в Великобританию, но австралийцы подыскивают новые рынки сбыта. Наиболее подходящими для них могли бы быть страны Юго-Восточной Азии, но все дело в том, что тем нечем платить.

Животноводы предоставляют заботы о сбыте соответствующим торговым учреждениям. Сами они, занимаясь только животноводством, платят бешеные деньги за пле-менных быков. Рекордная цена одного такого быка составляет сорок пять тысяч долларов.

Меня подмывает рассказать вам еще одну историю, которую я услышал однажды вечером в чарлвиллском трактире, когда пиво, джин и виски развязали языки молчаливым австралийцам. Вы не знаете такой анекдот о комарах из Хэксем-Грейса? Нет? Ну так послушайте!

Хэксем-Грейс находится недалеко от Ньюкасла ка воздушной трассе Брисбен — Сидней. Там есть такой небольшой пруд, где живут самые крупные и кровожадные комары в Австралии. Может быть, уже не такие громадные, как раньше, но и этих вполне достаточно. Как-то раз один фермер остановился около этого пруда на ночлег, когда ехал на своей повозке, запряженной волами. Он выпряг их и пустил пастись, только прицепил к шеям колокольчики, чтобы утром было легче разыскать. Но на рассвете нашел одни лишь колокольчики — волы исчезли без следа. Фермер решил, что кто-то украл волов, а колокольчики отцепил, чтобы не звенели. Он огляделся повнимательнее и увидел: на вальке повозки сидят себе комары, очень сытые, поэтому невообразимо толстые, сидят себе посиживают и ковыряют в зубах ногами сожранных ими волов…

Существует анекдот об австралийском фермере из района, особенно пострадавшего от засухи. Когда он наконец дождался дождя и на нос ему упала первая капля, с ним случился обморок от полноты чувств. К счастью, поблизости были добрые и мудрые люди, которые «выплеснули» фермеру прямо в лицо три ведра… пыли. Таким образом его привели в чувство…

Понятно, что этот анекдот родился на земле, где есть все, кроме воды и людей, которые неразрывно связаны друг с другом. Это очень, очень сухая земля. Вода в Австралии — «жгучая проблема», над которой ломают голову величайшие мудрецы Австралийского Союза.