«Эта  дура  что,  в  самом  деле  думает,  что  я  перейду  на  их  сторону?  После  всего,  что  мы  с  Аббадоном  пережили,  чтобы  спасти  тот  хрупкий  мир,  обретенный  здесь,  на  земле?»  —  подумала  Мими.

—  Ты  —  одна  из  нас.  Ты  не  принадлежишь  свету.  Это  не  истинная  твоя  природа,  Несущая  Смерть.

Мими  решила  не  отвечать  и  вместо  этого  сосредоточилась  на  поиске  слабых  мест  Нэн.  Комнату,  в  которой  они  сражались,  начало  заволакивать  черным  дымом.

«Они  подожгли  дом!»  —  в  панике  подумала  Мими.

Подожгли  его  черным  огнем,  единственным,  что  могло  уничтожить  сангре  азул,  бессмертную  Голубую  кровь,  текущую  в  их  жилах.  Уничтожить  кровь  —  это  означает  уничтожить  вампира.  Память  будет  утрачена  навеки.  Вот  истинная  смерть  для  их  народа.

Нэн  полоснула  Мими  по  руке.  Ее  клинок  наконец-то  пролил  первую  кровь.

«Ах  ты,  сука!  Больно  же!»

Мими  забыла  про  страх  и  метнулась  вперед,  не  думая  о  собственной  безопасности.  Она  издала  боевой  клич,  что  всплыл  в  ее  памяти  лишь  в  это  мгновение.  Тот  самый  клич,  которым  Михаил  поднимал  свое  воинство  в  бой.

—  Некси  инфиделес!  —  взревела  Мими.  —  Смерть  неверным!  Смерть  предателям!

Сейчас  она  была  Азраил,  золотая  и  устрашающая.  Ее  лицо,  волосы  и  меч  пылали  ослепительным  светом.

Могучим  ударом  она  рассекла  лжестража  надвое.  И,  пошатнувшись,  отступила.  Черный  дым  заполнял  ее  легкие.  Ей  необходимо  выбраться  отсюда.  Мими  ощупью  нашла  дорогу  ко  входной  двери  и  распахнула  ее  —  как  раз  в  тот  момент,  когда  с  другой  стороны  к  ней  подошел  черноволосый  мужчина.  В  мгновение  ока  он  приставил  к  горлу  Мими  нож.

У  Мими  упало  сердце.

Ее  взял  в  плен  Кингсли  Мартин.

Изменник,  продавшийся  Серебряной  крови.

Она  обречена.

Лоуренс  настоял,  что  сам  поведет  машину,  и  пока  они  ехали  по  темному  извилистому  шоссе,  Шайлер  невольно  обратила  внимание  на  крохотные  мерцающие  огоньки  на  склоне  горы  и  на  то,  насколько  они  красивы.

—  Угу,  только  там,  наверное,  трущобы,  а  значит,  электричество  подключено  кое-как.  И  является  потенциальным  источником  пожарной  опасности,  —  заметил  Оливер.

Шайлер  вздохнула.  В  этом  городе  смешалось  все:  нищета  и  богатство,  преступность  и  беззаботность  туризма,  образовав  пьянящую,  головокружительную  смесь.  Здесь  невозможно  было  восхититься  красотой  и  не  заметить  рядом  уродства.

После  одного  особенно  крутого  поворота  Лоуренс  внезапно  резко  свернул  на  обочину  и  тяжело  осел  на  сиденье.

—  Дедушка!  —  вскрикнула  встревоженная  Шайлер.

Она  увидела,  как  глаза  Лоуренса  задвигались  из  стороны  в  сторону,  словно  во  сне.  Но  он  не  спал,  он  принимал  сообщение.  К  тому  моменту,  как  это  завершилось,  лицо  Лоуренса  сделалось  мертвенно-бледным.  На  мгновение  Шайлер  показалось,  что  он  сейчас  потеряет  сознание.

—  В  чем  дело?  Что  случилось?

Дедушка  развернул  носовой  платок  и  прижал  ко  лбу.

—  Это  был  Эдмунд  Эрлих  —  перед  своим  уходом.  Весь  Совет  перебит.  Тех,  кого  не  сожгли,  забрали.

—  Все  мертвы?!  —  ахнула  Шайлер.  —  Но  как?!  Почему?..  —  Она  сжала  руку  дедушки.  —  Что  значит  —  они  все  мертвы?

Она  обернулась  на  заднее  сиденье,  к  Оливеру,  ища  поддержки.  Но  Оливер  потрясенно  молчал,  и  на  лице  его  застыло  выражение  беспомощного  замешательства.

—  Оказалось,  что  Альмейда  принадлежат  к  Серебряной  крови,  —  произнес  Лоуренс,  запинаясь,  что  было  ему  совершенно  несвойственно.  —  И  нынче  вечером  они  раскрыли  карты.  Я  подозревал  это  —  потому  и  задержался  в  Рио  дольше,  чем  планировал,  но  Альфонсо  прошел  испытание.  У  него  не  было  Метки.  Меня  одурачили.  —  Лоуренса  трясло.  —  Но  у  них  была  помощь.  Эдмунд  сказал,  что  Нэн  Катлер  —  одна  из  них.

Шайлер  прикусила  губу.

—  Нэн  Катлер!  —  Голос  Лоуренса  звучал  словно  у  смертельно  раненого.  —  Во  время  кризиса  в  Риме  она  внесла  неоценимый  вклад  в  разгром  Серебряной  крови.  Она  долгие  годы  хранила  верность  Совету,  и  это  обмануло  меня.  Моя  вина.  Я  был  слишком  самоуверен  и  доверчив,  вместо  того  чтобы  соблюдать  осторожность.

Внезапно  Лоуренс  развернул  машину,  заставив  ехавший  навстречу  автомобиль  резко  свернуть,  чтоб  избежать  столкновения.

—  Кингсли  был  прав  —  я  слишком  полагался  на  былое  служение,  —  произнес  Лоуренс,  утопив  педаль,  и  машина  рванулась  вперед.

—  Куда  мы?

—  На  Корковадо.

—  Сейчас?  Почему?

Лоуренс  стиснул  руль.

—  Нападение  на  Совет  может  означать  только  одно:  Серебряная  кровь  намеревается  освободить  Левиафана.

Они  остановились  у  подножия  горы,  откуда  начинался  подъем  к  статуе  Искупителя,  и  выскочили  из  машины.  На  парковке  было  пусто  и  тихо;  лишь  подсвеченная  прожекторами  статуя  высилась  над  ними.

—  Замаскируйся!  —  приказал  Лоуренс  Шайлер.  —  А  ты  останься  здесь,  —  велел  он  Оливеру.

—  Я  не  могу!  —  созналась  Шайлер.  —  У  меня  не  получается  мутацио!

Лоуренс  уже  принял  облик  того  парня  с  орлиным  носом  и  величественной  осанкой,  в  виде  которого  он  впервые  встретился  с  Шайлер  на  венецианской  биеннале.

—  Еще  как  можешь!  —  отозвался  он,  с  легкостью  перемахнув  через  ограду.

—  Дедушка,  я  не  могу!  Я  не  в  состоянии  превратиться  в  туман  или  в  животное!  —  повторила  Шайлер,  следуя  за  ним.

—  А  кто  говорит,  что  ты  это  можешь?  —  поинтересовался  Лоуренс,  пока  они  бежали  по  зигзагообразным  лестничным  пролетам  наверх,  к  статуе.

Шаги  их  были  почти  что  неслышимы.

—  Я  тебя  не  понимаю!

—  Скорее  всего,  ты  такая  же,  как  я.  Я  тоже  не  могу  превращаться  в  облако  или  животное.  Но  при  этом  я  могу  менять  свой  облик  на  другой,  но  человеческий.  Попробуй!

Шайлер  попробовала.  Она  закрыла  глаза  и  сосредоточилась  на  том,  чтобы  сменить  только  свои  черты,  а  не  перевоплощаться  полностью.  Несколько  секунд  спустя  она  обнаружила,  что  успешно  превратилась  в  типичного  тучного  аргентинского  туриста,  приехавшего  сюда  отдохнуть.

Они  добрались  до  вершины  горы  и  остановились  под  статуей.  Вблизи  никого  не  было.  Кругом  царили  тишина  и  спокойствие.

Не  в  первый  раз  за  этот  вечер  Шайлер  задумалась  над  тем,  что  будет,  если  ее  дедушка  потерпит  поражение.  А  вдруг  они  приехали  не  туда?  Почему  он  привез  их  именно  в  это  место?  Зачем?

—  Возможно,  мы  опоздали.  Или  они  не  придут.  Нам  стоит  отправиться  в  особняк  Альмейда  и  посмотреть,  может...

—  Тихо!  —  скомандовал  Лоуренс.

Шайлер  умолкла.

Они  обошли  основание  статуи  по  периметру.  Ничего.  Они  были  здесь  одни.  Шайлер  начала  впадать  в  панику.  Почему  они  здесь,  когда  их  сородичей  убили  где-то  в  другом  месте?  Им  нужно  вернуться.  Они  совершили  серьезную  ошибку.  Девушка  прошла  вдоль  северо-восточной  стороны;  она  уже  была  уверена  в  том,  что  предположение  Лоуренса  оказалось  ошибочным.  Здесь  нечего...

—  Шайлер!  Берегись!!!  —  раздался  отчаянный  крик  Оливера.

Он  тайком  поднялся  на  гору  следом  за  ними,  не  желая  оставаться  в  стороне.

Шайлер  подняла  взгляд.  Прямо  перед  ней  стоял  мужчина  в  белом  костюме,  и  золотой  меч  в  его  руках  был  нацелен  ей  в  грудь.  Девушка  поднырнула  под  клинок  и  сильно  ударилась  о  землю,  и  в  тот  же  самый  миг  Лоуренс  выхватил  собственный  меч  из  потайных  ножен  под  пиджаком.