Гостиница  «Копакабана-палас»  была  у  Мими  одной  из  любимых.  Она  много  раз  приезжала  в  Рио  на  карнавал  и  всегда  останавливалась  в  одном  и  том  же  угловом  номере.  Мими  понятия  не  имела,  зачем  Нэн  Катлер  понадобилось  тащить  весь  Совет  в  Южную  Америку,  но  спрашивать  она  не  стала.  А  кроме  того  —  что  ж  ей  упускать  такую  возможность  прогулять  школу?

Джек  не  проявил  ни  малейшего  желания  сопровождать  ее,  и  Мими  не  стала  на  него  давить.  Как  только  заключат  узы,  они  будут  ездить  по  свету  вместе.  Мими  скучала  по  Джеку,  но  в  то  же  время  возможность  побыть  одной  в  новом  городе  вызывала  у  нее  приятное  волнение.

Девушка  расстелила  полотенце  на  шезлонге,  что  стоял  на  личной  террасе,  устроенной  на  крыше  рядом  с  ее  комнатой.  Все  члены  Совета  были  приглашены  сегодня  вечером  на  ужин  в  Каса-Альмейда,  виллу  в  горах.  Династия  Альмейда  относилась  к  тем  представителям  Голубой  крови,  что  перебрались  в  Бразилию  в  1808  году,  когда  португальское  королевское  семейство  и  многие  дворяне  бежали  из  страны,  спасаясь  от  завоевателя  из  Красной  крови,  Наполеона.  Они  перенесли  местопребывание  королевского  двора  в  колонию,  превратив  Рио  в  первую  европейскую  столицу  за  пределами  Европы.

Конечно,  уютно  устроившись  здесь,  они  так  и  не  вернулись  обратно,  а  вместо  этого  объявили  Бразилию  независимой,  а  принца  провозгласили  императором.  Но  когда  в  1889  году  страна  стала  республикой,  проживающие  в  Рио  представители  Голубой  крови  уступили  и  сосредоточили  усилия  на  том,  что  им  давалось  лучше  всего:  они  создавали  музеи  и  собрания  произведений  искусства,  строили  великолепные  гостиницы  и  поощряли  возрождение  культуры.

Мими  восхищалась  тем,  как  бразильская  Голубая  кровь  позаботилась  о  своем  городе,  и  мысленно  сделала  себе  пометку,  чтобы  не  забыть  пригласить  местную  элиту  на  Весеннее  празднество.  Она  подумала,  что  разным  семействам  стоит  получше  познакомиться  друг  с  другом.  Ныне  столь  многие  из  них  живут  слишком  далеко  друг  от  друга.  Конечно,  главы  различных  комитетов  каждый  год  встречаются  в  Нью-Йорке  в  Совете  старейшин,  но  во  всем  прочем  отношения  практически  не  поддерживаются.

Мими  улеглась  на  полотенце  ничком  и  развязала  тесемки  купальника.  К  ней  подошел  мускулистый  парень,  служитель,  следящий  за  бассейном.  Его  темная  кожа  и  волосы  эффектно  выделялись  на  фоне  белого  спортивного  костюма.

—  Желаете  коктейль?

—  Конечно.

Мими  приподнялась  на  локте,  не  потрудившись  прикрыться.  Его  равнодушный  взгляд  —  на  самом  деле  почти  что  оскорбительный  —  взволновал  ее.  Мими  постоянно  присматривала  себе  новых  фамильяров,  а  уж  тут,  в  Рио...

Что  касается  Блисс,  она  могла  бы  остаться  в  Рио  навсегда.  Целыми  днями  она  бродила  по  прекрасным  пляжам  города  в  купальнике,  который  приобрела  в  магазине  при  гостинице,  потому  что  тот,  который  она  прихватила  с  собой,  показался  ей  чересчур  пуританским  для  этого  города.

Они  остановились  в  знаменитой  гостинице  «Фазано»  на  Ипанеме,  и  хотя  Блисс  нравилось  загорать  на  крыше,  ей  так  же  нестерпимо  хотелось  бродить  по  берегу  одной.  Боби  Энн  просила  ее  брать  с  собой  Джордан,  и  сестры  развлекались,  плавая  в  океане  и  наблюдая  за  окружающими.  Бразильцы  носили  чрезвычайно  экономные  купальники  и  плавки,  вне  зависимости  от  возраста  и  габаритов.  Это  действовало  раскрепощающе  и  в  то  же  время  несколько  резало  глаз.  Американка,  живущая  в  душе  Блисс,  считала,  что  бабулям  не  полагается  носить  бикини.

И  все  же  Блисс  начала  наслаждаться  отдыхом,  расслабившись  по  местной  жаре  и  забывая,  что  они  приехали  в  Рио  по  какому-то  довольно  серьезному  делу.  Она  нечаянно  услышала  разговор  Форсайта  с  Нэн  Катлер,  и,  судя  по  этому  разговору,  Лоуренс  действительно  вляпался  в  крупные  неприятности.  Родители  ничего  не  говорили  Блисс,  но  видно  было,  что  они  встревожены  и  им  не  по  себе.  Форсайт  то  и  дело  срывался  из-за  всяких  мелочей,  и  даже  Боби  Энн  пребывала  в  раздражении.  Блисс  хотелось  знать,  удалось  ли  Шайлер  связаться  с  Лоуренсом.

Блисс  не  сумела  уговорить  родителей  взять  Шайлер  с  собой.  («Нет,  ни  в  коем  случае,  —  отрезал  отец.  —  Она  подопечная  Чарльза,  и  я  не  думаю,  что  он  даст  разрешение».)  Тогда  Блисс  предприняла  следующий  доступный  ей  шаг:  дала  со  своего  личного  счета  Шайлер  денег  на  билет.  Возможно,  Шайлер  уже  была  здесь,  но  она  должна  была  позвонить  Блисс,  когда  доберется  до  Рио-де-Жанейро,  а  пока  что  не  давала  о  себе  знать.  Оставалось  лишь  надеяться,  что  с  Шайлер  все  в  порядке.  Рио  —  неподходящее  место  для  юной  девушки,  путешествующей  в  одиночку.

Блисс  снова  попыталась  позвонить  Дилану,  но  ответа  не  было.  Они  уже  успели  привыкнуть  к  ежевечерним  разговорам  и  еще  созванивались  в  течение  дня.  Блисс  знала,  когда  у  Дилана  занятия  по  йоге,  когда  сеансы  терапии,  а  когда  обед.  Сейчас  же  он  не  ответил  ни  на  одну  ее  CMC,  и  девушка  начала  беспокоиться.  Где  же  он?

Блисс  набрала  телефон  клиники  и  попросила  связать  ее  с  куратором  Дилана.

—  Дилан?  —  бодро  отозвался  врач.  —  Его  выписали  на  днях.

—  Что,  правда?  —  Для  Блисс  это  было  новостью.  Дилан  даже  не  упомянул,  что  его  могут  выписать.  —  А  вы  не  знаете,  кто  его  забрал?

—  Одну  минутку,  сейчас  посмотрю...  —  Послышался  шорох  перелистываемых  бумаг.  —  Здесь  записано,  что  пациент  уехал  с  сенатором  Ллевеллином.

Блисс  сделалось  не  по  себе.  Очевидно,  отец  забыл  сказать  ей  об  этом.  Возможно,  пора  бы  спросить  его,  что  все  это  значит,  но  при  мысли  о  конфронтации  с  Форсайтом  у  Блисс  противно  заныло  под  ложечкой.  Дилан  позвонит  ей,  когда  у  него  появится  возможность.  Непременно  позвонит.  Нужно  просто  подождать.  Рядом  с  Блисс  примостилась  Джордан,  свернувшись  калачиком  под  зонтом;  девочка  густо  намазалась  солнцезащитным  кремом  и  накрылась  полотенцем.  Блисс  дразнила  ее  за  это  —  срывала  свое  беспокойство  за  Дилана  на  сестре.

—  А  тебя  все  равно  загар  не  берет!  —  парировала  Джордан.

—  Да,  но  мне  все  равно.  Мне  нравится  загорать.

—  Би,  можно  мне  кокосового  сока?  —  попросила  Джордан,  указав  на  продавца  холодных  напитков.

—  Конечно.

Блисс  полезла  в  сумку  за  кошельком,  и  тут  внезапно  все  сделалось  белым.  Она  не  видела  ничего  вокруг.  Она  ослепла,  хотя  глаза  ее  и  были  широко  открыты.  Это  было  совершенно  противоестественное  и  тревожное  ощущение  —  как  будто  кто-то  другой  смотрел  ее  глазами.  Как  будто  в  ее  голове  обосновался  кто-то  еще.

Когда  к  Блисс  вернулось  зрение,  девушка  поняла,  что  ее  бьет  дрожь.

—  Что  сейчас  произошло?  —  спросила  она  у  Джордан.

У  Джордан  в  лице  не  было  ни  кровинки.

—  Твои  глаза...  они  были  голубые.

Глаза  у  Блисс  были  зелеными.  Зелеными,  как  изумруд,  висящий  у  нее  на  шее.  Блисс  рассмеялась.

—  Шутишь!

У  Джордан  был  такой  вид,  словно  девочка  никак  не  может  принять  какое-то  решение.  В  конце  концов,  она  заговорила.

—  Слушай,  ты  же  поверишь  мне,  что  у  меня  не  было  другого  выхода?  —  спросила  она,  вцепившись  в  руку  Блисс.

—  Ты  о  чем?  —  переспросила  совершенно  сбитая  с  толку  Блисс.

Джордан  лишь  покачала  головой,  и  Блисс,  к  потрясению  своему,  увидела,  что  ее  мужественная  младшая  сестра  готова  расплакаться.