Королю Англии воздавали почести, но позаботились, чтобы при этом акте, напоминавшем ему о том, что его положение ниже, присутствовали свидетели!

Праздник продлился восемь дней и был великолепным Эдуард принес оммаж 6 июня, вложив руки в руки своего сеньора – короля Филиппа VI. Но тот велел отметить, что этот оммаж не касается земель, отчужденных от герцогства Гиени Карлом IV, в частности, Ажене. Со своей стороны Эдуард III выразил протест его оммаж ничуть не означает, что он отказывается от притязаний на эти земли. Оммаж, конечно, был принесен, но сопровождался таким количеством оговорок, условий, ограничений, что не решил никаких проблем. С тех пор Филипп стал обдумывать план выдвижения нового требования – принести оммаж, который имел бы более четкие контуры. В феврале 1330 г в Париже собралось совещание экспертов, выложивших на стол материалы дела Тем временем Эдуард III велел провести изыскания в своих архивах, чтобы выяснить, к чему его обязывает принесенный оммаж на самом деле.

Трудней всего было определить границы той Гиени, за которую он принес оммаж. Три года прошли в обмене посольствами Епископы, бароны или легисты вели переговоры, опираясь как на предшествующие события, известные по архивам, так и на текущую ситуацию, выясненную теми и другими в самой Гиени. Но составить карту фьефа с переплетающимися правами оказалось делом непростым – они и ныне, в XX в., представляют собой камень преткновения для картографов, – а аквитанские вассалы герцога были всецело заинтересованы в том, чтобы усложнять дело, поскольку имели веские основания стремиться к прямой зависимости от короля Франции.

Каждый король пытался выиграть время, чтобы лучше укрепить совсем недавно надетую корону прежде, чем может начаться проба сил, поэтому безо всякого труда удавалось договориться по крайней мере об одном – перемирие постоянно продлевалось. В июле 1330 г соглашение едва не было достигнуто, но тут разразился кризис – Эдуард отказался предстать перед парламентом. Его спасло посредничество папы Иоанна XXII: понтифик простонапросто не отказал себе в удовольствии вмешаться в английские дела.

Мир снова казался близким в 1331 г., когда Эдуард III сделал еще одну принципиальную уступку, чтобы спасти свой фьеф: 30 марта в силу заверенного печатью акта, который он передал своему кузену Валуа, король-герцог признавал, что обязан за Гиень тесным оммажем, иначе говоря, предпочтительным, – ни один другой оммаж, ни один договор не могли получить предпочтения перед оммажем, принесенным королю Франции:

Вслед за этим Эдуард III отправился во Францию. Чтобы обмануть наблюдателей из числа своих баронов и, может быть, даже своих советников, Плантагенет переоделся купцом и сел на судно в Дувре в сопровождении всего пятнадцати рыцарей; в объяснение своего отсутствия он велел объявить, что отправляется в паломничество. В апреле 1331 г. неподалеку от Пон-Сен-Максанса он встретился с Филиппом VI. Пятью днями позже он вернулся в Дувр.

О чем говорили оба короля? Прежде всего об оммаже, бесспорно, тесном. Потом – о Гиени. Эдуард добился, чтобы ему обещали денежную компенсацию за неправомерное разрушение замка Сент. Он получил также позволение не сносить крепости, которые обязывало его разрушить перемирие 1327 г. Он в некотором роде компенсировал на своих землях то, что терял в политике принципов.

Итак, дело казалось улаженным. Все были почти удовлетворены, в том числе папа: согласие между христианскими суверенами считалось первым условием для проведения крестового похода, ожидаемого уже сорок лет. Зашла речь даже о французском браке для того, кого через несколько лет назовут Черным принцем. Но, собравшись в Винчестере в сентябре 1331 г., английский парламент – представительный и политический орган, не имеющий ничего общего со своим французским омонимом, который был не более чем судом, – решил, что Плантагенет не вправе так легко соглашаться на сильное сокращение территории Гиени. Английский парламент не имел никакого права рассуждать о делах Гиени, но это у него надо было запрашивать кредиты, когда дела на континенте принимали дурной оборот. Поэтому Эдуард III не мог игнорировать его мнение – следовало продолжить переговоры. Может быть, удастся выторговать Ажене.

В то время как в Париже сменяли друг друга английские посольства, на местах происходили все новые инциденты. Несколько раз дело едва не доходило до войны, однако было очевидно, что ни тому, ни другому королю она в данный момент не нужна. Чиновники короля Франции притесняли в Сентонже лондонских купцов и взимали с них незаконные пошлины за провоз вина по Гаронне. Жители Дувра разграбили французское рыболовное судно, оплошно севшее на мель. В отместку французы без всяких формальных процедур захватили судно из Дувра, зашедшее в порт Кале. На всех границах территории Гиени, еще остававшейся в руках англичан, не прекращались трения, а возвращение замков, некогда захваченных Карлом Валуа, затягивалось.

В 1334 г. на миг показалось, что мир заключен. Архиепископ Кентерберийский и другие английские послы только что вернулись в свои парижские особняки под приветственные возгласы доброго народа, когда король вызвал их обратно во дворец на острове Сите: нужно было внести уточнение, что условия мира распространяются на Шотландию Давида Брюса. Прежде об этом и речи никогда не заходило.

Англичане не имели никаких полномочий вести переговоры о шотландских делах. Он вернулись в Лондон с чувством, что их одурачили.

В самом деле, уже сорок лет Шотландия была костью в горле англичан и пешкой во французской политике. Филипп Красивый разыграл шотландскую карту против Эдуарда I, которому решение в пользу Джона Баллиоля на третейском суде по трудному вопросу о наследстве Маргариты Шотландской не принесло даже верности со стороны этого короля-вассала. Король Франции вступился за побежденного Баллиоля и добился его освобождения. Уильям Уоллес, вождь баронов, восставших против жесткой английской опеки, после своего поражения в 1298 г. нашел убежище во Франции. Вступление Святого престола в игру, которую вели меж собой Англия и Шотландия, открыло Филиппу Красивому более широкие политические горизонты: канцлер Пьер Флот смог в Риме угрожать всем, и папе Бонифацию VIII, и участникам переговоров с английской стороны, прямой интервенцией в пользу Шотландии, если английский король упорно будет поддерживать других мятежников против королевской власти, какими во Франции были фламандцы. Скандальное потворство папы в отношении Фландрии тоже было плодом их сделки.

Одно время от слишком откровенного вмешательства короля Франции удерживал франко-английский мир. На английском троне друг друга сменяли капетингские принцессы; об открытой поддержке мятежников не могло быть и речи. В 1305 г. Филипп Красивый позволил арестовать и казнить Уоллеса, даже не сделав вида, что защищает его. Но непрерывная борьба, которую Эдуард II был вынужден вести против шотландских баронов и нового короля Роберта Брюса – бывшего соперника Баллиоля, – удерживала англичан вдалеке от Гиени. Пограничные конфликты, короткие военные экспедиции, беспокоящие действия на местах, – для Эдуарда II, чья рыцарская армия была разбита в 1314 г. при Бэннокберне в результате атаки шотландских крестьян, вооруженных крепкими копьями, Шотландия была настоящим оттягивающим абсцессом, который обеспечивал Франции относительное спокойствие.