Наконец, какое-то время спустя, все сухо попрощались со мной и пожелали мне всего хорошего.

— Уверена, они преувеличивают, Клэр. — Маре хотелось подбодрить меня, но это вышло не слишком убедительно.

Пускай уж лучше преувеличивают! Не могли же и впрямь происходить все эти ужасные вещи! Вивиан свойственна агрессивность, ей чужды общепринятые условности и правила, это было очевидно, но трудно поверить, что, как утверждалось в одном из присланных мне электронных посланий, будто она как-то запустила стулом в одного из своих редакторов. Или как во время какой-то встречи назвала своего бывшего директора по маркетингу «грязной шлюхой».

Все эти россказни явно не могли быть правдой. С одной стороны, кадровики «Мэттер-Холинджер» никогда не позволили бы, чтобы подобного рода поведение имело место в их хозяйстве или среди их служащих.

Кроме того, по словам самой Вивиан, как упоминалось в недавней «Дэйли ньюс», никто даже и не пытался бы упоминать нечто подобное, будь она мужчиной.

Несколькими часами позже, когда я, направляясь к выходу, оглянулась на редакционный ряд, то почувствовала уверенность в своем решении. Один год в траншеях — и огромный скачок в карьере. Я знала, что поступаю правильно.

Ладно уж, возможно, я еще точно не знала, правильно ли поступаю. Но надеялась, что права.

И уж один-то год я сумею вынести все что угодно. Оно того стоило. Я знала, что смогу. Ладно, надеялась, что смогу.

Бросив последний взгляд на ксерокс, у которого я простаивала часами столько раз, что и сосчитать невозможно, я глубоко вздохнула и направилась в свое будущее.

— Слава богу, вы здесь, Клэр, — простонала Вивиан, устраиваясь во главе стола.

Вот оно: мой первый день в качестве редактора в «Грант Букс». Я провела все утро в отделе кадров, где меня просвещали по поводу престижной истории издательского дома «Мэттер-Холинджер», а теперь я снова оказалась в зале заседаний и примостилась на тот же самый стул, на котором сидела во время собеседования чуть раньше.

— Я этого не выдержу, — продолжала с досадой жаловаться Вивиан. — Эти проклятые… некомпетентные неумехи… Что ж, вы лично убедитесь в этом довольно скоро, Клэр. Одно успокаивает — теперь у меня на борту есть способный редактор!

Мужчина рядом со мной прочистил горло. На мою беду, неловкость для меня усиливалась тем, что двое из этих самых так называемых неумех, мужчина и женщина, обоим за тридцать, также сидели с нами за столом переговоров, тасуя файлы и делая какие-то пометки. Но их самих, казалось, совершенно не тронула резкая оценка Вивиан их способностей. По правде говоря, создавалось впечатление, что они вообще даже не слышали ее.

— Что ж, начнем! Итак, вам предстоит самостоятельно работать над десятью книгами, — энергично начала женщина, обращаясь ко мне. — Все эти проекты были отложены на неопределенное время, после того как предыдущий редактор уволилась четыре недели назад, и, поэтому, боюсь, вам придется объясняться с авторами.

— Я… да, кстати, меня зовут Клэр, — смущенно прервала я ее, протягивая руку. У женщины была аккуратная короткая стрижка и яркие немигающие глаза, которые наводили на мысль о серьезной склонности к кофеину. Кроме того, я никогда раньше не видела таких ярко выраженных представительниц белой расы. Кожа на лице была абсолютно белой, как свежевыпавший снег, и это при том, что на дворе стоял июль.

— Простите, простите! И куда подевались мои хорошие манеры? — Она извинилась, улыбнувшись. — Меня зовут Дон Джефферс, я заместитель главного редактора. — Вивиан прицельно стрельнула глазами, и Дон поспешно уткнулась взглядом в свой пюпитр с зажимом. Очевидно, время на необязательную часть нашей программы, а именно обмен любезностями, истекло. — Итак, вы возьмете на себя поваренную книгу, которую мы делаем с шеф-поваром Марио, это обворожительный малый, у него знаменитый итальянский ресторан в Бронксе. — Дон сделала паузу, жуя кончик ручки. — Вы когда-либо раньше редактировали поваренную книгу, Клэр?

Дон держалась строго официально, но в ее голосе прозвучали участливые нотки, когда она попыталась для начала определить, насколько я буду нуждаться в помощи с ее стороны. Я оценила это. Нет, никогда прежде я не работала над поваренными книгами, и хотя всегда могла легко обратиться к Маре с вопросами, я буду благодарна за любые подсказки, которые Дон сможет мне предложить.

Но, прежде чем я успела ответить, за меня это сделала Вивиан:

— Ну какое имеет значение, работала ли она прежде над поваренной книгой или нет? Клэр сообразительная женщина, Дон, она сама разберется со всем этим! — Вивиан повернулась ко мне с противной презрительной гримасой на лице. — И почему столько идиотов в нашем деле полагают, будто, чтобы знать, как надо делать, обязательно нужно заниматься этим всю свою сознательную жизнь? Ну почему они не могут понять, что некоторые люди обладают настоящим редакторским чутьем?

Что это? Вивиан назвала старшего редактора идиоткой прямо в моем присутствии, в мой первый рабочий день, нет, только на третий час работы? Я посмотрела на Дон, ожидая увидеть на ее лице хоть какие-то признаки возмущения, но она оставалась совершенно спокойной.

— Вторая книга, над которой вам предстоит работать, — продолжала Дон, и ее голос оставался ровным и спокойным, — относится к жанру «Расскажу всем и обо всем»…

— Ну, знаете ли?! — взревела Вивиан. — Не пойму, чего ради я торчу здесь, мать вашу… Дон! Это ваша задача вводить Клэр в ее проекты, а не моя! А вы, Грэм?! В обязанности редакционного директора входит удостовериться, что переход проектов пройдет гладко! Не мне же, мать вашу… заниматься всем этим! У меня нет времени заниматься подобным дерьмом! Мне надо управлять и укреплять многомиллионную компанию, вы что, недоумки, до сих пор это не усекли? — Вивиан приподнялась со своего кресла и нависла над столом. Небольшая вена на ее левом виске заметно пульсировала.

Я слышала, как глухо бьется мое сердце, к горлу подкатил комок. Ну вот и началось. Уже.

— Отлично, Вивиан, — сухо и без всяких эмоций ответила ей Дон. — Мы сейчас же переберемся отсюда.

— Нет проблем, — эхом вторил ей Грэм, тоже не проявляя ни малейших признаков волнения.

Вивиан в гневе протопала от стола к выходу. Но, добравшись до дверей зала заседаний, она повернулась ко мне с лучезарной, полностью не соответствующей моменту улыбкой:

— Я заверну в твой кабинет позже, Клэр, — слащаво пропела она. Странно, но гнев полностью испарился из ее голоса. — И, возможно, на неделе мы сможем как-нибудь перехватить вместе завтрак.

— Х-хорошая идея, — неуверенно пробормотала я.

Я повернулась к Грэму и Дон, чувствуя странную ответственность за то, что на них накричали. Но они оба спокойно продолжали возиться со стопкой файлов, лежавших перед ними на столе.

Неужели никого, кроме меня, не потрясла тирада Вивиан? Она же орала во всю глотку! Эти люди… У них что, стальные нервы? Иначе как они могли сохранять столь непритворную невозмутимость? Или они настолько привыкли ко всяким поношениям и ругани своего босса, что больше не реагируют?

Последняя мысль была самой ужасающей из всех.

— Итак, ваша вторая книга, — Дон вернулась к прерванному инструктажу, — из серии «Расскажу всем» — о четырнадцатилетнем подростке, который на протяжении трех лет имел связь со своей учительницей. Ему было одиннадцать, когда все началось. Сомнительный и косноязычный материал. Мы условно называем его «Секс Эда», но это только рабочее название. Подросток излагает свои мысли устами литературного нефа Карла Говарда. Мы часто прибегаем к его услугам. Вивиан нравится его работа. Все координаты Говарда находятся на листе, который я вам дала.

— Третья книга по диете Алексы Хэнли, — вступил Грэм.

«Должно быть, я ослышалась», — подумала я. Хэнли, эта девочка-подросток, прославившаяся своей худобой. Еженедельники о знаменитостях постоянно печатали фотографии Алексы, больше похожей на скелет в своем бикини в «Шато Мармон», под заголовками типа «Опасная худоба?» или «Закон правит?» Сама мысль, что Алекса Хэнли напишет книгу по диете, уже была смехотворна. Чем она может поделиться с читательницами? Рецептами кубиков льда или супа, вызывающего понос?