Итак, лексикографические труды В.И. Даля помогли нам приоткрыть богатый мир русского фольклора, связанного с библейской тематикой. Как мы убедились, религиозной стороне жизни русского народа не были чужды ни юмор, ни остроумие, ни глубина проникновения в суть библейской мудрости.

Конечно, большинство из приведённых здесь выражений не являются общеупотребительными, а относятся к территориальным диалектам, однако прекрасно уже то, что В.И. Даль сохранил для нас эти драгоценные жемчужины народного творчества. И я очень надеюсь, что со временем, пусть медленно, постепенно, они вновь начнут проникать в народную речь.

Несколько слов необходимо сказать и о тех библейских сюжетах и темах, которые нашли отражение в народных театральных представлениях.

На Западе издавна существовали духовно-театральные обряды, посвящённые Рождеству Христову и связанным с ним событиям. Это были кукольные представления, которые у разных народов назывались по-разному: по-немецки Christschau (Криштшау), по-польски Szopka (шопка – от нем. Schoppen – ‘хлев’ или ‘сарай’), по-белорусски Бешлейка (от Betleem – Вифлеем – город, где родился Спаситель), по-украински и по-русски – Вертеп, что означает ‘пещера, хлев для скота’, т. е. то место, где появился на свет младенец Иисус (см. Некрылова, Гусев, 1983, с. 31–32, 44; Соколов, 1941, с. 375; Русское народное поэтическое творчество, 1954, с. 395–396).

В России вертеп первоначально появился в юго-западной её части, по-видимому, в XVIII в. (см. Франко, 1906), почти одновременно с польской шопкой, и проник на российские территории из Малороссии (Украины), где его бытование уже во второй половине XVII в. документально подтверждено (см. Русское народное поэтическое творчество, 1954, с. 395). В Белоруссии вертеп (бетлейка) появился в 1830-х годах.

Вертепные представления состояли из двух чётко разделённых действ: религиозно-библейского и реалистически-бытового, комического. Это разделение подчёркивалось и поддерживалось самим устройством вертепной сцены, которая представляла собой небольшой деревянный ящик или домик в два яруса: в верхней части разыгрывались серьёзные (духовные) сцены, в нижней – комические бытовые. Движение кукол шло по линиям прорезей, сделанных в полу ящика. Перед сценой устраивалась галерейка, скрывающая щель, по которой двигались куклы. Вертепщик-кукольник, скрытый от зрителей, с помощью проволок приводил кукол в движение и сам говорил за них, изменяя голос сообразно роли.

В первой части вертепного представления разыгрывались библейские сюжеты: известие о рождении Спасителя, поклонение Ему волхвов (или пастухов), избиение Иродом младенцев, плач Рахили, смерть Ирода, которого дьявол тащит в ад. Затем действие переходило на нижний ярус. Участниками комических интермедий были традиционные персонажи: мужик, солдаты, цыган, поляк, еврей, дьяк, школяр, казак-запорожец (последний в белорусской бетлейке иногда заменялся полицейским-взяточником) и др. Позже, в XIX в., возник так называемый “живой вертеп”, в котором тот же спектакль разыгрывался не куклами, а людьми – бурсаками, ремесленниками, отставными солдатами и др.

Вертепная рождественская драма оказала значительное влияние на репертуар и стилистику народного театра. Среди пьес, получивших повсеместное распространение в России, следует отметить народную драму «Царь Максимильян», появившуюся в первой половине XVIII в. В ней рассказывается о конфликте между царём-язычником Максимильяном и его сыном Адольфом, который отказывается отречься от веры христианской и поклониться «кумирским» богам. За это царь Максимильян велит казнить своего сына.

Народная драма «Царь Максимильян» зафиксирована в сравнительно небольшом количестве текстов (около 30), причём это были довольно поздние записи (последняя четверть XIX в.). Однако тематика пьесы благодаря её широкому распространению по всей России, а также по Украине и Белоруссии была представлена в многочисленных вариантах и контаминациях. Так, значительный отпечаток на эту пьесу наложили фольклорные традиции Украины, в частности широкое бытование там вертепа: произошло слияние рождественской драмы с «Царём Максимильяном». Новая, объединённая пьеса называется «Трон» и начинается со сцены избиения Иродом младенцев.

Таким образом, именно чрезвычайная популярность «Царя Максимильяна» привела к его необычайной вариативности, что позволяет «говорить о каждом новом тексте как о вполне самостоятельном произведении народной драматургии» (Русское народное поэтическое творчество, 1954, с. 404).

Итак, мои дорогие читатели, мы с вами уже узнали, как, какими путями попадают в русский язык библейские обороты. Но ведь, попав в незнакомую, новую для них среду, они, как и люди, вынуждены приспосабливаться к ней. С библейскими выражениями всё происходит точно так же, как и с людьми: одни очень быстро осваиваются в чуждом для них окружении, а другие всю жизнь не могут адаптироваться к непривычным условиям. Одни остаются некими архаичными «осколками» прекрасного когда-то корабля, попавшего в жестокий шторм и выброшенного на чужой берег; другие прочно стоят на ногах в новой стране и не собираются её покидать. Одни не могут или не хотят сменить свои старые одежды, а другие выглядят «как все», так что мало кто догадается об их неисконном происхождении.

Давайте посмотрим, как сложились судьбы пришельцев на русскую землю, как протекает их жизнь на чужбине. А если серьёзно, то интересно проследить тот путь, который прошли русские библейские обороты от их прототипов до современного состояния. Речь пойдёт об их семантике (содержательной стороне) – её связях с исходными сюжетами, образами, текстами. Можно выделить несколько типов таких связей.

К первому типу относятся такие выражения, которые употребляются в самой Библии в прямом значении и сохраняют то же самое прямое значение в русском языке. Это, как правило, пословицы и поговорки, употребляемые в буквальном смысле (см. Жуков, 1991, с. 13). Обычно они обладают обобщённым значением и чаще всего принадлежат к синтаксическому типу односоставных обобщённо-личных предложений. Например: Возлюби ближнего своего, <как самого себя>. Этот призыв к человеколюбию, гуманности и милосердию имеет в русском языке тот же смысл, что и в Библии (см.: Лев. 19:18; Мат. 22:37–40; Мар. 12:29–31; Лук. 10:27–28; Гал. 5:14). Или: Не судите, да не судимы будете (см.: Мат. 7:1–2; Лук. 6:37). Значение данной пословицы, которое, как и значение предыдущей заповеди, не изменилось со времён Иисуса Христа, заключается в следующем: ‘если не хочешь, чтобы тебя осуждали, не осуждай и сам других, не высказывайся резко и категорично о чьих-либо недостатках, проступках, слабостях’.

К этому же типу принадлежат и такие обороты, как Чти отца своего и мать свою; Не сотвори себе кумира; Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними; Беда никогда не приходит одна и др.

Можно сказать, что подобные высказывания и не нуждаются в толковании (см. Жуков, 1991, с. 13–14), однако поскольку они обычно являются ситуативными, то часто требуют пояснений: при каких обстоятельствах, когда, в каких ситуациях их употребляют в речи.

Совершенно очевидно и значение известной пословицы Ищите и обрящете (найдёте)', ‘при определённой настойчивости и упорстве человек получит то, что ему нужно, и добьётся того, к чему стремится’ (ср.: Мат. 7:7; Лук. 11:9). Однако и в этом случае необходим комментарий относительно ситуации употребления данного оборота: ‘часто говорится, чтобы поддержать и ободрить кого-либо’.

Второй тип БФ составляют обороты, имеющие переносные, метафорические значения уже в самой Библии и заимствованные с этими значениями русским языком. Выше мы уже говорили о таких оборотах (корень зла, соль земли и др.).