– Да у тебя не только клептомания, но и склероз. Хоть бы запоминал, у кого чего воруешь. Это мое,– сдернул с бутылки трусы подполковник,– а…

Чекушка была пуста. Илья перевел взгляд на посла Мандладаша, торопливо занюхивавшего рукав. И тут подполковника прорвало. Скорее всего, это было нервное. Он рухнул на груду золота, на которой происходила разборка, и заржал. Сэнсэй и Акира мрачно смотрели на веселящегося Папу.

– Ну ты даешь, посол,– выдавил из себя Илья спустя несколько минут.– Тебя бы с Багдадским вором схлестнуть. Интересно, кто кого первым обворует?

– Самого себя я еще не обворовывал,– задумался Багдадский вор.– Надо попробовать как-нибудь…

– Туман рассеивается,– хмыкнул слегка успокоившийся подполковник,– я даже начинаю верить, что мы действительно находимся в Багдаде.

– В Багдаде,– подтвердил вор.

– Слава богу, это нам пока не потребуется,– обрадовался Илья, опуская глаза на пальцы руки и замер. Кольцо Кощея исчезло… – Та-а-ак,– протянул подполковник,– кто-то со мной в игры играет…

– Папа, честное слово, не я! – испугался вор.

Илья посмотрел ему в глаза и поверил. На ложь чутье у него было фантастическое.

– Ситуация меняется. Багдад знаешь? – хмуро спросил он у Багдадского вора.

– Спрашиваешь! Как свои пять!

– Дворец эмира?

– Только вчера оттуда,– пьяно мотнул головой Багдадский вор.– Слушай,– шлепнул он себя по лбу,– у него ж там заначек до черта… – Разомлевший по старым дрожжам авантюрист встал на карачки и начал зарываться в золотой склон. Илья бесцеремонно выдернул его обратно.

– Тебе повезло, мужик. Есть шанс замолить грехи. Перед Аллахом и, самое главное, передо мной лично.

– Папа, без проблем,– заверил вор, пытаясь зарыться обратно,– вот похмелюсь…

Подполковник чувствительно тряхнул воришку.

– Понял! Был не прав! Исправлюсь! Вступаю в твою команду…

– И попробуй только свинтить! Из-под земли достану! Проводником будешь. Вперед! Нас ждет дворец эмира.

Хмель молниеносно слетел с воришки.

– Днем?!! – возмутился он.

Илья посмотрел на дверь, сквозь щели которой пробивались яркие лучи солнца.

– Папа,– деликатно кашлянул Акира, удрученно рассматривая свое черное кимоно,– день нерьзя, аднака.

– Правильно,– поддержал вор.– Настоящие профессионалы на дело только ночью ходят. Все заначки скрадем…

– Какие заначки? Там дети!

– И детей скрадем.

Как это ни странно, уверенность авантюриста подействовала на подполковника успокаивающе.

– Как зовут-то тебя, посол мандладашский?

Вор пробурчал что-то невнятное.

– Не понял.

– Шухерман,– стыдливо повторил вор.

– Ну вот… как знаменитость, так сразу «ман»… Уговорили. Ждем до темноты.

– Мурзик!!! Прошу любить и жаловать! Великий сказочник из северных земель бросает вызов несравненной Шахерезаде! – надрывалась Жасмин.– Он готов занять место у подножия трона светлейшего эмира…

– И в его постели,– хихикнул Олежка, получил болезненный тычок острым локотком в бок, опомнился и заорал благим матом, согласно утвержденному накануне плану:– Делайте ваши ставки, господа! Не прогадаете! Лично тренировал! И днем и ночью кот ученый… – потрепал он по загривку Баюна,– все ходит на цепи кругом! – Молотков тряхнул веревкой. Мурзик болезненно дернулся. Элегантный бантик на его шее затянулся еще туже.– Идет направо – песнь заводит…

– Вот закончим дело, я тебе спою,– прошипел Баюн, белоснежная шерсть которого потемнела. То ли от злости, то ли от пыли.

– …направо – сказку говорит…

– …про чудеса…

– …ифрит там бродит…

– …шайтан на лавочке сидит.

Олежка с Жасмин переглянулись.

– Ну наплели…

– Нормально. Главное – темп не терять. Делайте ваши ставки, господа!!!

Базар шумел.

– Вай ме!!!

– Вах! Какой смелый!

– Самой Шахерезады не боится!

– Десять динар на Шахерезаду!

– Вах! Двадцать даю!

– На кого?

– На Мурзика!

Азарт – дело великое. На него-то и делал ставку хитроумный лейтенант. Толпа должна быть представительной, чтобы на нее обратили внимание. Главное – создать ажиотаж.

– Он бьет врагов хореем, ямбом!

– Лупцует рифмой всех подряд!

– Он может так загнуть по фене…

– Что сам потом не будет рад… слушай, а что такое феня?

– Не отвлекайся,– Олежка с удовольствием вернул тычок Жасмин. При этом он немного отвлекся, и Мурзик умудрился извернуться и довольно чувствительно цапнул «тренера» за камуфляжку.

– Я те дам в хорей. Нашел Пушкина, понимаешь…

– Пардон,– извинился лейтенант, потирая пострадавшее место.

Купцы торопливо запирали лавки, покупатели пересчитывали последние медяки, и все дружно присоединялись к процессии, движущейся в сторону дворца эмира Багдадского.

– Одного не пойму,– шепнул Олежка Жасмин,– почему они все на русском говорят? Вроде арабы… или кто тут в этой дикой местности живет? Делайте ваши ставки, господа!!!

– На багдадском они говорят,– ответил за нее Мурзик.– Вот по-нашенски это как будет?

Баюн на ходу подцепил лапой край туники Жасмин, задрал ее чуть не до пояса и резво отпрыгнул в сторону. На этот раз повезло. Он успел увернуться.

– Шаровары,– пожал плечами Молотков.

– Это по-нашему,– пояснил Мурзик,– а по-ихнему – шальва-а-ари. Понял?

– Угу,– согласился лейтенант.

Так, мирно беседуя, в окружении огромной толпы, они и достигли ворот дворца эмира Багдадского, который немедленно охватила паника. Стража с дикими воплями «бунт!!!» сыпанула внутрь и захлопнула перед их носом ворота.

– Что это они? – удивился Мурзик.

– Кажется, нас не так поняли. Митинг получился несанкционированный,– доходчиво пояснил Олежка,– а власть этого страсть как не любит. Я, собственно, на это и рассчитывал. А ну-ка, дружно,– скомандовал он толпе,– хором: Ша-хе-ре-заду! Ша-хе-ре-заду!

– Ша-хе-ре-заду! – радостно подхватила толпа.– Ша-хе-ре-заду!

Когда еще представится такой случай – на халяву послушать знаменитого сказителя из северных земель и сравнить его искусство с искусством самой Шахерезады, уже третий год услаждавшей слух самого эмира!

– Ша-хе-ре-заду!

– Ша!

– Хе!

– Ре!

– Заду!

Рев толпы нарастал. Паника во дворце тоже. Поднятая по тревоге дворцовая стража высыпала на стены, у ворот уже строились баррикады, слышался звон ятаганов.

– Так дело не пойдет,– почесал Олежка затылок. Резня не входила в его планы.– Приготовься,– предупредил он кота.– Шут с ней, с Шахерезадой. Начнем без нее. Тихо!!! – завопил он, стараясь перекричать шум толпы.– Представление начинается!

Что-что, а командовать лейтенант умел. Толпа послушно замерла. Молотков дернул за веревку.

– Сейчас посмотрим, чему ты у Яги научился. Ну-ка, выдай им что-нибудь наше, исконно русское…

– Я вам, гадам, выдам,– посулил Мурзик, поправляя лапой веревочную бабочку на шее.– В некотором царстве, в некотором государстве жил да был… – мрачно начал он.

– Молодец,– одобрил Олежка.

– …мужичок один в авторитете. Дедка.

Олежка с Жасмин в полном обалдении посмотрели друг на друга. Девушка опомнилась первой и выскочила вперед.

– В далекой северной стране жил почтенный аксакал по имени Дедка,– перевела она.

Баюн неопределенно хмыкнул и продолжил:

– В законе дедок был. Зону крепко держал. Так крепко, что братва из уважения ему общак доверила.

Тут Жасмин растерялась. Олежка торопливо прошептал ей что-то на ухо, и перевод возобновился:

– Большой учености был человек. Медресе посещал. Все суры Корана наизусть знал. Законы шариата соблюдал. Каждый год хадж в Мекку делал, вокруг Каабы ходил, Арафат посещал.

– Святой человек,– одобрительно загомонила толпа,– каждый год хадж в Мекку… Вах!

– Слава о нем разнеслась по всей стране. Прознал о мудром аксакале великий эмир, призвал мудреца к себе и доверил ему должность великую – главным муфтием назначил. И возрадовались правоверные, ибо судил он народ мусульманский строго, но справедливо.