Кнопок в лифте оказалось пять. Буква «П» нижняя, буква «П-2» верхняя. Между ними 1, 2, 3. Загадочный дом. Вика спустилась вниз. Опять подвал. И полумрак. Любые повторы в судьбе ее настораживали. И опять тележка, только не с бельем, а с едой. И такой же костюмчик…

Третья дверь справа оказалась запертой. Вика постучала. Замок лязгнул, и створка распахнулась.

— Я завтрак привезла.

— Заходи, милочка.

Невысокий полный мужчина показался ей знакомым. Где-то она его уже видела. Чисто убранная комната, широкая кровать, стол, телевизор, кресла, газеты. Не хватало лишь окон, но кондиционер работал исправно.

Пока Вика молча ставила тарелки на стол и напрягала память, толстяк поглаживал ее толстой лапой по ягодицам.

— Чуть позже, — сказала она, — меня хозяин ждет. — Вернусь за грязной посудой, тогда и пообщаемся.

— Только Ласе не надо ничего говорить. И не обманывай. У меня есть деньги.

— Подожди, когда он уедет.

Вика развернула тележку и направилась к выходу. На двери стояла грубая большая задвижка: отшельник запирался изнутри. Она услышала лязг железа, после того как вышла в коридор. У лифта ее словно током ударило. Вспомнила! Это Гоша. Администратор медиума Мары. Она видела его мельком из машины, когда Кирилл и Гаврик устремились за ним в подъезд, а потом на улицу вышел тот самый художник, из-за которого Кириллу пришлось возвращаться в особняк.

Значит, Гоша прячется на даче Лазаря. Курбахин взял его под защиту как единственного свидетеля. Он видел убийц в лицо.

Кнопки вызова лифта в подвале не оказалось, но кабина ее ждала, дверцы были открыты. А если бы лифт вызвали? Что тогда? Вика прошлась по подвалу и уперлась в тупик. Подвал — ловушка. Вероятно, Лазарь не позволяет гостю гулять по дому. Таким прохвостам не доверяют.

Вика вернулась на кухню и вскоре раздался телефонный звонок. Повар даже не сдвинулся с места. Подавальщица вышла в коридор и сняла трубку.

— Завтрак к столу через десять минут, — сказал резкий голос, и связь оборвалась.

Вика приоткрыла верхний ящик и увидела лежащий в нем пистолет с глушителем, но брать его не стала. Вернувшись к плитам, у которых колдовал повар, сказала:

— Нам дали десять минут, Семен.

— У меня все готово.

— Но на плите еще так много всего готовится.

— Это уже обед. Закончу и уйду. Кухня не запирается. Обед будет подавать сторож. Он сюда заходит, чтобы и самому подкрепиться. Мы его не обслуживаем.

— Почему? Он что, хуже других? — удивилась Вика.

— Кот, гуляющий сам по себе. Я даже не знаю, где его искать. Он может из стены выйти. Повезешь завтрак Лазарю, сама увидишь. Все стены коридоров и многих комнат обшиты панелями из дерева. Некоторые раздвигаются. Бац, и сторож появляется. Сам видел. Между стенками большое пространство. Он ходит по этим узким улочкам, а не как все люди, по коридорам. Дом хранит в себе много тайн. К тому же напичкан электроникой. Лазарь помешан на разных шпионских штучках. Когда-то он возглавлял лабораторию по их изготовлению. Это теперь стал профессиональным спекулянтом. Биржевиком.

Разговаривая, толстяк заполнил передвижной столик тарелками, соусниками и креманками.

— Неужели он один все это съест?

— Да нет. Большая часть возвращается не тронутой. Но он не завтракает один. Кого-то подсаживает за стол, из охранников. Больше не кого. Ну, давай, детка, вези. Третий этаж. Там у лифта стоит костолом, он тебя проводит.

Время выезда Курбахина с дачи было известно — ровно девять часов тридцать минут. Сейчас восемь пятьдесят, значит, у хозяина хватит времени только на завтрак. Но Вика не для того сюда пришла, чтобы ее выставили за ворота после отъезда Лазаря. Выходит, сейчас главная задача — сторож. Ясно, что перехитрить его не получится. А может, и хитрить не надо. Он всего лишь человек, не более того.

Вика вышла из лифта. Люка на крыше кабины не было, но глазок видеокамеры она заметила. В этом доме ее старые хитрости не пройдут. Нужно свежее решение.

Огромные комнаты третьего этажа представляли собой анфиладу. Ни дверей, ни коридора. Столовая располагалась в третьей. Огромные окна. Чисто, светло, стол яйцевидной формы, белые стены, белые шторы. Лазарь сидел на стуле с высокой готической спинкой, сзади стояли два здоровяка с кошмарными рожами, но в дорогих костюмах.

— Остановись, красавица, — приказал Лазарь, приподняв бровь. — Вот так. А теперь отойди от тележки и встань у камина.

Вика выполнила его приказ.

— Покрутись. Я хочу на тебя глянуть со всех сторон. Приподними платьице.

«Куда уж выше», — подумала Вика, но полностью оголила ноги, показалась со всех сторон.

— Класс! — произнес Курбахин. — Ну, тащи сюда еду.

Пока Вика сервировала стол, рука Лазаря гуляла под ее юбкой. Ей хотелось разбить одну из тарелок об его башку, но она лишь улыбалась.

— Садись. Будешь со мной трапезничать, — сказал хозяин.

— С удовольствием, — согласилась «подавальщица».

Лазарь набросился на еду, словно его год не кормили. Мало того, он чавкал, как свинья.

— Я вернусь на обед. Обедаешь со мной. Тогда будет больше времени, а сейчас, милочка, самое ответственное время. За первые три часа работы на бирже можно хапнуть от миллиона до пятидесяти. Но можно и продуть столько же. — Он говорил, причмокивая, глотая с едой половину слов, но Вика его понимала. — В тебе есть шарм, детка. Трудно поверить, что такие телки работают официантками.

— От меня муж ушел к молодой, мне ребенка кормить надо.

— Ты сама еще свеженькая, могла бы работать по вызову.

— Я слишком брезглива для этого.

— Я тоже. И потом, у шлюх нет медкнижки. Любую заразу можно подцепить. Мне для полного счастья только этого не хватает.

Он вытер салфеткой рот и резко встал.

— На выезд, мальчики.

Обходя стол, похлопал «подавальщицу» по щеке.

— Цимес. Горю желанием. Уже скоро. — И направился к лифту. Телохранители двинулись следом.

Вика осталась в комнате одна. Она не сомневалась, что за ней наблюдают. Надо вести себя естественно. Спокойно допив свой кофе, составила тарелки на столик и покатила его к выходу.

Через несколько минут они со сторожем останутся одни в доме. Ее никто не предупреждал о каких-либо запретах. Может она ходить по дому или нет? Но сторож вычислит ее раньше, чем она его найдет. Лучший вариант — неподвижность. Вика верила в свои чары, они срабатывали безотказно. Не зря же она задирала юбку у камина.

Вика вернулась на кухню, оставив столик с посудой в коридоре. Повар уже переоделся и стал походить на престарелого хлыща. Черная бабочка на белой рубашке с коротким рукавом и соломенная шляпа делали его смешным, но ко всему прочему он держал в руках зонт-трость, а на ногах были белые парусиновые ботинки. Ему бы на манеж цирка, а он стряпней занимается.

— Ну что, Вика? Он тебя оставил?

— Велел подать ему обед.

— Я и не сомневался, ты того стоишь.

Толстяк отвесил поклон и удалился. Вика выждала, скользнула в коридорчик, достала пистолет из ящика, сняла с предохранителя и положила на столик, накрыв салфеткой. Видит ее кто-то или нет, сказать трудно. Но к этой минуте повар подошел к калитке и кто-то должен его выпустить, а значит, внимание сторожа приковано к нему. Вика завезла тележку на кухню, поставила ее рядом со столом, скинула с себя платье, так как от плит все еще исходил жар, и стала готовить себе кофе. Обнаженная женщина — незащищенная женщина.

Чутье ее не подвело, он появился, парень лет тридцати пяти с приятной внешностью, умными глазами и хорошей фигурой. Вика представляла, что это хмурый мужик лет пятидесяти, похожий на лесника.

— Хозяин тебя оставил? — спросил сторож.

Вика пожала округлыми плечиками, вовсе не стесняясь своего вида.

— Велел подать ему обед. Ты должен знать об этом.

— Я знаю все, что мне нужно знать. На втором этаже есть комната, где ты можешь отдохнуть. С кроватью. Первая дверь слева. Не торчать же тебе на кухне полдня.