Мейсон кивнул.

— Пожалуй, пора передавать дело в суд.

Судья Маркхэм с отсутствующим видом восседал за массивным столом красного дерева. И только искорки, сверкавшие в его глазах, заметить которые мог лишь внимательный наблюдатель, показывали, что судья пристально следит за происходящим.

Клод Драмм, представляющий окружного прокурора, высокий, симпатичный мужчина, чувствовал себя прекрасно. Он не сомневался в исходе процесса. Впервые Перри Мейсону предстояло уйти из зала суда побежденным.

Знаменитый адвокат расположился за маленьким столиком.

Обвинение только что вторично воспользовалось правом отвода присяжных, и в зал суда вошел очередной кандидат, худой, сутуловатый мужчина, с выступающими скулами и бесцветными глазами. Он поднял правую руку, присягнул и прошел за ограду, отделявшую скамью присяжных.

Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона.

— Можете задавать вопросы. Тот кивнул.

— Ваше имя?

— Джордж Смит.

— Вы читали об этом деле?

— Да.

— Сформировалось ли у вас определенное мнение на основе прочитанного?

— Нет.

— Вам известны конкретные факты, касающиеся этого дела?

— Мне известно только то, о чем упоминалось в газетах.

— Если вас выберут присяжным, сможете ли вы честно и беспристрастно судить обвиняемую и вынести справедливый приговор?

— Да, — твердо ответил мужчина. Мейсон неторопливо поднялся на ноги.

— Вы, конечно, понимаете, что, будучи присяжным, вы должны руководствоваться только фактами и положениями закона, о которых вам сообщит суд?

— Да.

— А по законам этого штата на обвинение возлагается задача доказать вину подсудимой прежде, чем присяжные признают ее виновной, причем подсудимой не обязательно давать показания, подтверждающие ее невиновность. Она может молчать и полагаться на то, что обвинение не в состоянии доказать ее вину. Вы с этим согласны?

— Конечно, раз это закон.

— И факт отказа подсудимой давать показания не является доказательством ее вины и не должен отражаться на приговоре, вынесенном присяжными.

— Я понимаю.

Мейсон сел и коротко кивнул.

— Нет возражений.

Клод Драмм задал вопрос, на котором спотыкалось большинство кандидатов.

— Если вам придется исполнять обязанности присяжного, будете ли вы испытывать угрызения совести при вынесении смертного приговора?

— Нет, — уверенно ответил мужчина.

— То есть, если вина подсудимой будет полностью доказана и обвинение потребует вынесения смертного приговора, угрызения совести не станут препятствием для признания ее виновной?

— Нет.

— У обвинения нет возражений.

— Окончательное решение защиты, — судья повернулся к Мейсону.

— Нет возражений.

— Давайте приведем присяжных к присяге, — предложил Драмм.

— Джентльмены, — начал судья, — встаньте и принесите присягу. Позвольте мне отметить быстроту и эффективность адвокатов при отборе членов жюри.

После присяги выступил Клод Драмм.

— Джентльмены, я собираюсь доказать, что вечером семнадцатого октября сего года эта женщина застрелила Клинтона Форбса. Я не сделаю секрета из того, что обвиняемая имела повод для убийства. Покойный жестоко обидел ее. Клинтон Форбс был мужем обвиняемой. Они жили вместе в Санта Барбара, но приблизительно год тому назад он исчез, не сообщив жене о своих намерениях. Потом выяснилось, что вместе с ним уехала и Паола Картрайт, супруга одного их общего знакомого. Приехав в наш город, Форбс поселился в доме 4889 по Милпас Драйв под именем Клинтона Фоули, а Паола Картрайт стала Эвелин Фоули. Обвиняемая приобрела автоматический пистолет марки «кольт» тридцать восьмого калибра и почти год искала скрывавшегося мужа. Незадолго до убийства ее поиски увенчались успехом. Приехав в наш город, она сняла номер в отеле «Бридмонт» на имя миссис С. М. Денджефилд.

Вечером семнадцатого октября, приблизительно в семь двадцать пять, обвиняемая прибыла к дому своего мужа. С помощью отмычки она открыла замок и прошла в коридор. Увидев мужа, она хладнокровно застрелила его, села в такси и вернулась в отель «Бридмонт», в котором ранее зарегистрировалась под игенем Денджефилд.

В кабине такси обвиняемая оставила платок, и я докажу, джентльмены, что этот платок несомненно, принадлежит ей. Я докажу, что пистолет куплен обвиняемой в магазине спортивных товаров в Санта Барбара. И на основании бесспорных доказательств ее вины потребую вынесения смертного приговора, — закончив, Драмм подошел к столику и сел.

— Вы выступите сейчас или оставите за собой право выступить позже? — спросил судья у Перри Мейсона.

— Я выступлю позже, — ответил тот.

— Ваша честь, — Драмм вскочил на ноги, — обычно требуется несколько дней, минимум день, чтобы подобрать состав жюри присяжных в деле об убийстве. На этот раз мы отобрали жюри буквально в течение часа. Я не готов к такому ходу событий и прошу сделать перерыв до завтра.

Судья Маркхэм покачал головой и улыбнулся.

— Суд продолжит слушание дела. Учитывая, что адвокат защиты обладает способностью значительно ускорять ход процесса, суд не считает возможным терять целый день.

— Очень хорошо, — с достоинством ответил Драмм. В таком случае я хотел бы установить состав преступления, представив суду Телму Бентон. Прошу отметить, что сейчас я приглашаю ее лишь для того, чтобы установить состав преступления. Как свидетельницу я вызову ее позднее.

— Суду ясны ваши намерения, — кивнул судья Маркхэм.

Телма Бентон вышла вперед, подняла правую руку и присягнула. Она показала, что ее зовут Телма Бентон, ей двадцать восемь лет, она проживает в Ривервью Эпатментс, знала Клинтона Форбса более трех лет, была его секретаршей в Санта Барбара и, приехав с ним на Милпас Драйв, стала домоуправительницей.

Клод Драмм довольно кивнул.

— Видели ли вы тело убитого в доме 4889 по Милпас Драйв семнадцатого октября сего года? — спросил он.

— Да.

— Чье это тело?

— Клинтона Форбса.

— Он арендовал этот дом на имя Клинтона Фоули?

— Да.

— И кто жил там вместе с ним?

— Миссис Паола Картрайт, под именем Эвелин Фоули, А Вонг, повар-китаец, и я.

— И еще овчарка?

— Да.

— Как ее звали?

— Принц.

— Давно она жила у Форбса?

— Около четырех лет.

— Когда вы увидели тело Форбса, рядом лежал и труп овчарки?

— Да.

— Какова, по вашему предположению, причина их смерти?

— Овчарку и мистера Форбса застрелили. На полу валялся «кольт» тридцать восьмого калибра и четыре гильзы от патронов.

— Когда вы в последний раз видели мистера Форбса живым?

— Вечером семнадцатого октября.

— Приблизительно в котором часу?

— В четверть восьмого.

— Потом вы по-прежнему находились в доме?

— Нет. Как раз в это время я уехала. Мистер Форбс чувствовал себя прекрасно. В следующий раз я увидела его мертвым.

— Вы обратили внимание на состояние его тела? — спросил Драмм.

— Вы имеете в виду бритье?

— Да.

— Вероятно, мистер Форбс брился в момент убийства. На его лице даже осталась пена. Он лежал в библиотеке, примыкающей к спальне с ванной комнатой.

— Где мистер Форбс держал овчарку?

— Овчарка сидела на цепи в ванной с того момента, как сосед подал жалобу.

— Если вы хотите выяснить что-то еще, — обратился Драмм к Мейсону, — можете задавать вопросы. Адвокат согласно кивнул.

— Сосед пожаловался на собачий вой?

— Да.

— Этот сосед — мистер Артур Картрайт, муж женщины, проживавшей с Форбсом под именем Эвелин Фоули?

— Да.

— В момент убийства миссис Картрайт находилась в доме?

— Нет.

— А где она была?

— Я не знаю.

— Когда вы видели ее в последний раз? Клод Драмм вскочил на ноги.

— Ваша честь, совершенно очевидно, что этот вопрос не относится к определению состава преступления.

— Ваш протест отклоняется, — ответил судья Маркхэм. — Я разрешаю задать этот вопрос, поскольку вы сами спрашивали о проживающих в доме Форбса. Мне кажется, этот вопрос вполне уместен.