— Арестовали Чарли Коула.

— Кто?

— ФБР. Вчера.

Полмисано любовался «кадиллаком» через стеклянную стену моего кабинета.

— Они взяли и Джо. Скажи ему о Джо.

— Они арестовали Лозупоне. В Нью-Джерси.

— Это ваши трудности, — ответил я.

— И еще шестерых, — добавил Полмисано. — А может, и семерых.

— Я думаю, эти аресты связаны с вами, — продолжил Коллизи.

— Вы ошибаетесь, — ответил я.

— Если я ошибаюсь, считайте, что вам повезло.

— Я обдумаю ваши слова. В свое время.

Уголки его рта чуть поднялись вверх. Должно быть, это означало улыбку. Он достал из кармана золотой портсигар, закурил одну из своих овальных сигарет. Затем сел и положил ногу на ногу, чтобы я мог посмотреть на его перламутрово-серые гетры.

— Сейчас мы это проверяем, Которн. Я лишь хотел, чтобы вы были в курсе.

— Что будет после того, как вы закончите проверку?

— Мы можем вновь заглянуть к вам.

— Вы найдете меня на этом самом месте.

Полмисано все еще смотрел на «кадиллак», когда открылась дверь, и в магазин вошли двое мужчин. Лет по тридцать с гаком, в простых темных костюмах. Они равнодушно взглянули на «кадиллак» и, не останавливаясь, направились к моему кабинету.

— Выгоните их, — приказал Коллизи.

— Это мои первые покупатели за весь день.

— Выгоните их, — повторил он. — Мы еще не закончили.

— А мне кажется, говорить больше не о чем.

Мужчины вошли в кабинет, посмотрели на Коллизи, затем на Полмисано.

— ФБР, — представился один из них, и они раскрыли свои удостоверения, чтобы Коллизи и Полмисано убедились, что так оно и есть. Те не удосужились даже взглянуть на документы.

— Что это значит? — спросил Коллизи.

— Вам придется проехаться с нами, мистер Коллизи, — разъяснили ему.

Коллизи пожал плечами, бросил окурок на пол и растер его в пыль черной сверкающей туфлей. Встал и глянул на меня.

— Я вернусь.

— Буду ждать, — ответил я.

У двери Полмисано обернулся.

— Этот ваш «кэдди». Сколько вы за него просите?

— По-прежнему шесть тысяч.

Он кивнул и улыбнулся, словно вспомнив что-то приятное, хотя и происшедшее давным-давно.

— Когда-то у меня был такой же. Знаете, какого цвета?

— Зеленого, — ответил я. — Темно-зеленого, как бутылочное стекло.

Перевод В. Вебера