И они прочитали.

lgziramdalenapasaraostnachwestenetjoiesienwillfind.

– Ничего себе, – протянул Перейра, почесывая в затылке черенком ножа. – Это уж точно не мальтийский, я думаю…

– Ну, will find, это ясно. – Магдала почесала нос. – «Найду». Или «найдешь».

– Это еще почему?

– А что же это еще, по-твоему?

– А с чего ты взяла, что это английский?

– А почему нет?

– Так первое же слово, ты говорила, мальтийское. Вообще, абракадабра какая-то.

Себас сел и уткнулся взглядом в тетрадку.

– Остров… найдешь, по-моему, так все в порядке. Вот только что там, в середине… lgzira mdalenapa. Остров Мдаленапа. Сроду про такой не слышала…

– Не Мдаленапа, – сказал Себастьян. – Остров Мдалена. Остров Мдалена пройдешь. Pasara – понимаешь? – Он вскочил. – Остров Мдалена пройдешь…

– «Ost» – это восток. – Магдала поглядела на повара, глаза у нее сделались как новенькие монеты – большие, круглые, блестящие. – А дальше я не знаю. «West» – это запад…

– Остров Мдалена пройдешь… восток… запад… enetjoiesien, черт, не соображу, что за язык…

– Ой, – сказала Магдала, потянув носом, – ой, Себас. Ужин, что ли, горит?

– Ужин я уже отставил, – сказал повар и тоже принюхался. – И газ выключил. И плиту не…

Он все шмыгал носом и вдруг, сорвавшись с места, схватил из угла красную трубу – огнетушитель, во мгновение ока выпрыгнул за дверь – только Магдала его и видела.

Магдала сложила книгу «Сокровища фараонов» и прислушалась. Что-то очень уж тихо дремал вверенный ее заботам боцман Микаллеф. Девушка сама задержала дыхание, прислушалась… Нет, вроде дышит, слава Богу и Святой Деве. Когда сердце болит – это ведь не шутки, особенно если тушить пожар вместе с молодыми и дыму наглотаться.

Длинный скрипучий звук донесся снизу. Магдала вздрогнула, но боцман все дремал – спал и не спал, но и не бодрствовал. И корабль вот тоже, подумала Магдала. Тоже – сердцем болеет. Двигатель ведь загорелся – перегрелось там что-то, машины старые, вот и пожар. Механики тушили, и Себас тоже, и синьор Миклош, а потом вынесли боцмана – он сознание потерял, – позвали доктора Омара, а Розу и звать не надо было, она оказалась рядом.

Все это было… да, позавчера, всего два дня назад, и за эти два дня Магдала научилась протирать больному лицо, грудь и руки влажным полотенцем, поить его травяным настоем из белого чайничка, измерять давление прибором с сиреневой грушей. И даже уколы делать научилась – самые простые, в мышцу. И научилась, конечно, от Розы. Хранительница, кажется, умела все. И ничего не боялась. И Магдале сидеть без дела не дала: подержи тут, давай это, ага, молодец, а теперь вытри здесь и пойдем с нами.

Так Магдала стала еще и сиделкой. Они с Розой по очереди дежурили у боцмана в каюте. Доктор Омар прописал больному полный покой – а что еще можно было сделать для отравленного дымом немолодого пациента посреди моря? Теперь «Морская птица» тоже шла лечиться, и путь был неблизкий – на базу в Ирландии, где серьезные сухопутные врачи должны были осмотреть синьора Микаллефа. «Уж вы его того, подлечите, – сказал капитан Бек, сурово и горестно глядя на доктора, Розу и Магдалу. – А то эти береговые канальи спишут мне боцмана как пить дать, и что тогда?» «Что сможем – сделаем», – сухо ответила Роза, и доктор кивнул, и капитана это, кажется, вполне утешило.

А когда доктор Омар составил им предписания на двух больших белых листах, Роза сказала: «Вот это – тоже наше с тобой дело. Ты не против?» Магдала не была против. Ее только пугало закопченное лицо боцмана, на котором бледные губы и подглазья выделялись маской, и еще немного побаивалась она той суровости, которая в хранительнице всегда ощущалась, но лишь теперь, когда на руках был больной, проявилась вовсю.

Роза так запросто наладила шестичасовые дежурства и режим, так легко обучила молодого Перейру варить какие-то хитрые сборы с пряностями, так бестрепетно выставляла за дверь свою помощницу, когда надо было заняться деликатной гигиеной, что Магдала только диву давалась.

– В армии служила, – сказал на это повар, притащив очередной завтрако-обед. – Того и гляди, ать-два, командовать начнет.

– А книгу забрала уже?

Повар покачал головой: «Нет». Видно, не до книги было.

В армии. Может быть, что и так. Когда Магдала, страшно потея, впервые в жизни сломала носик ампуле и дрожащей рукой сделала укол в предплечье боцмана, Роза сказала «молодец» таким тоном, каким капрал поощряет новобранца стрельнуть в мишень. И Магдала не выдержала:

– А говорят, вы в армии этому научились, да?

– Вздор, – сказала миссис Роза, потеснив Магдалу и возясь с капельницей. – В армии я не служила. Не в этой, во всяком случае.

– Как это?

– Я, дитя мое, медсестра с дипломом. Меня учили в ордене.

– В каком? – Для Магдалы орден был, конечно, только один – тот, в память которого белый крест со вздвоенными концами называют мальтийским. Ей представилось, как Роза шествует вместе с ряжеными «рыцарями» на празднике в Валлетте. Рыцари-то ряженые, а Роза настоящая…

– У святого Франциска, – ответила Роза, подтыкая одеяло и поправляя подушку. – Есть у него такой «третий орден». Вот я там и… Всё: и латынь, и греческий, и сестринское дело, всего понемножку… Так. Теперь я пойду в медпункт спать, а ты, если что, постучи в стенку. Если очень нужно будет. Увидимся, дитя мое, через шесть часов.

Это было вчера… Вчера? От этих шестичасовок путалось у Магдалы время, и хотя спать пока не хотелось, но как-то уже слегка заволакивало и белый день, и океанскую ночь. Магдала посмотрела на большие настенные часы. Обычно Роза всегда приходила точно вовремя, и сейчас еще было три минуты до полудня, просто Магдала устала. Ничего не нужно было делать, все клеточки в расписании дежурства она зачеркнула, да и читать снова начинать – бессмысленно, много ли за три минуты начитаешь. Так что она просто терпеливо, как кошка возле норы, сидела и глядела на стрелки. Загляделась так, что и полуденные склянки не сразу ее встряхнули. «Бамм-бамм… Бам-бамм… Бамм-бамм». Вот сейчас будет еще «блям» – это Роза.

«Бляма» не было.

Магдала вытянула шею и прислушалась.

За дверью было тихо.

Магдала прождала тридцать секунд, просто соображая, что делать. Посмотрела на больного – тот, кажется, был в порядке, насколько возможно. Да и что с ним станется из-за того, что миссис Роза не пришла? Уж за минуту точно ничего не станется.

Но подойти к двери и выглянуть в коридор Магдала не посмела. Она обошла кровать и высунулась в иллюминатор. Никого. «Постучи в стенку, если что». Постучала. Нет ответа.

Уже две минуты первого. Нужно выйти на палубу, а там уже будет видно, что и как. Магдала очень надеялась, что увидит Розу прямо за дверью. Хранительница, наверное, будет не в духе из-за опоздания, но уж лучше так, чем вот сидеть и слушать, как часы тикают.

В коридоре было пусто. Магдала, напоследок взглянув на дремлющего боцмана: «Синьор Микаллеф, вы как там? Я скоро», – поднялась на палубу.

Там дул сильный ветер. Она крикнула: «Миссис О’Ши!» – два раза, безрезультатно. Пошла вдоль борта, спотыкаясь о ящики с песком – после пожара их стало вдруг много, или просто она теперь стала их замечать – и стараясь удержаться, потому что ветер крепчал. Она дошла до самой кормы и там увидела Розу. Та стояла палубой выше, курила и смотрела в океан. Отсюда Магдала не видела ничего, на что бы можно было так упорно смотреть, но об этом раздумывать было не время. Тут она снова покричала, но, видимо, ветер относил голос. Роза не обернулась и, кажется, даже не слышала ничего.

Магдале стало страшновато. Она привыкла, что корабль время от времени «подшучивает», но сейчас старику было не до шуток. И боцман лежит там один.

Осмотрелась – ага, вот же и лесенка, – бегом помчалась, взобралась наверх и…

– Миссис О’Ши! Роза!