Но вообще-то, дело не в этом, а в ее голосе, и еще в едва уловимом аромате, таком волнующем, ни на что не похожем… Или, наоборот, похожем на что-то, вызывающее сладкую пронизывающую дрожь во всем теле.

Я хотел ее. Прости меня, Вир. Я совершенно ничего о ней не знал, но хотел ее, как ни одну другую женщину, и хватило для этого голоса и запаха.

Весна в голову ударила. Я мог думать только о том, что вот сейчас отправлю Сандру с Дэнисом домой, а сам бегом вернусь в зал с лакированной улиткой, и тогда… Подарю этой даме серебряный цветок, вначале предназначавшийся для Вир. Постараюсь ей понравиться. Упаду перед ней на колени. Лишь бы она согласилась пойти со мной, и неважно, красивая она под своей маской или нет, потому что мне с ней будет хорошо, необыкновенно хорошо… так же хорошо, как было когда-то с Хэтэсси.

Вот именно. Вот кого она мне напомнила запахом и голосом! Она, конечно, не Хэтэсси… но принадлежит к той же расе.

Когда мы поблагодарили весенних прислужниц за помощь и остались втроем, я рассказал Дэнису, кого встретил. Он отреагировал, как человек здравомыслящий:

– Тебе померещилось. Не я один переутомился.

Беготня пошла ему на пользу – за эти полтора часа он ожил и, видимо, выбросил из головы тот дурацкий эпизод в Тронном зале.

– Не померещилось. Я спал с женщиной-кесу. Помнишь, я тебе рассказывал? Я понял, что она кесу, не сознанием, а буквально каждой клеточкой тела, как зверь в Лесу узнает другого зверя.

Он кивнул и взглядом указал на Сандру, которая с живым интересом слушала наш разговор.

– Вы лучше идите домой, а я немного задержусь.

– Я с тобой! – глаза у Сандры загорелись. – Хочу посмотреть! Пусть она маску снимет, а то я никогда не видела живую кесу. Она говорила, как такая ласковая, и не подумаешь, что может кого-нибудь съесть… Давай вместе ее ловить!

Пришлось эту маленькую авантюристку уговаривать. В конце концов она согласилась пойти домой при условии, что я куплю ей новые коньки.

– Лучше те, у которых беленькие ботиночки с пушистеньким белым мехом, ладно?

– Завтра пойдем в магазин, ты покажешь, какие тебе нравятся, и я их куплю – но только если сейчас ты отправишься с Дэнисом домой, и будешь его слушаться, и никуда не смоешься по дороге.

– Честное слово следопыта?

– Да, честное слово следопыта!

Они спустились в зал с гардеробом, захватив с собой мой фотоаппарат, а я бросился по лестнице наверх.

Наверняка ее привел сюда кто-то из людей, дал ей одежду и пригласительный билет, объяснил, как держаться, как разговаривать… Значит, у нее есть любовник-человек, и мои отношения с Хэтэсси – не исключение?

В зале с улиткой ее уже не было. Я нашел ее в другом зале, задрапированном, словно цветным туманом, газовой тканью. Она беседовала с дамой в прозрачной широкополой шляпе и маске медузника, с рассыпавшейся по плечам черно-белой бахромой „щупалец“. Впрочем, нет, не она – у той платье синее, а у этой фиолетовое. Я бы повернулся и ушел, если бы не услышал разговор Кесу в фиолетовом платье и Медузника:

– Не правда ли, погода прекрасная, и праздник прекрасновательный?

– Праздник очаровательный, – поправила вторая. – Вы находите, и я тоже нахожу, мы находим погоду прекрасную. О да, к сожалению, пасмурно.

Это было так же похоже на светский диалог, как каракули Сандры – на четкий почерк Дэниса. Зато у обеих сладкие голоса сирен, а если подойти совсем близко – слабый терпкий аромат, присущий женщинам их расы, заставляющий вспомнить о той пещере, где мы так чудесно проводили время вдвоем с Хэтэсси.

– Наргиянси-вар, лип тагираго дакья харсай яльех? – спросил я вполголоса.

„Леди, что вы делаете здесь, среди людей?“

(„Наргиянси“ переводится с сескаде, как „госпожа“, „наргиянси-вар“ – множественное число).

Обе развернулись ко мне так стремительно, что их шелковые одежды взметнулись, словно от дуновения сквозняка.

– Мах кай гамо? (Кто ты такой?)

– Адо найкано. (Один из гостей.)

Ощущение угрозы – оно возникло и сгустилось мгновенно, как бывало в Лесу.

– Манайме сафтамут (извините, что помешал), – добавил я на сескаде и попятился к выходу, едва не налетая на других гостей.

Остановился лишь после того, как понял, что никто за мной не гонится. Снял и спрятал в карман маску рыщака – моего лица они не видели, не узнают. Итак, в Весеннем дворце находятся по меньшей мере три кесу… Я снова пошел бродить по залам, присматриваясь к гостям и прислушиваясь к голосам. Нет, их не трое. Больше. И все вооружены – никакая это не алюминиевая бутафория, настоящие кесейские мечи и кинжалы. Кто помог им пробраться во дворец? И зачем? Да, я прожил с ними бок о бок три с лишним года, но я их не идеализирую, знаю о нападениях на окраинные острова и на караваны (правда, в последние несколько лет они караваны не трогали, только брали дань), знаю, на что они способны. Если они собираются устроить здесь резню – весь дворец будет залит кровью, и спасутся лишь те, кому очень-очень повезет.

Скоро я понял, что меня ищут. Церемония в Тронном зале завершилась, вот-вот должен был начаться бал, а я метался по мраморным коридорам и анфиладам залов, спасаясь от гибких хищных бестий с якобы карнавальными мечами. Я хотел жить, хотел удрать от них, и при этом они меня по-прежнему возбуждали!

Во дворце я ориентировался плохо, но они, на мое, счастье, тоже. Мне удалось ускользнуть, прорваться в те ярко освещенные помещения, где несметное множество народа ожидало, когда Весенний Властитель пригласит на танец свою первую избранницу и тем самым откроет бал.

Играла музыка. Я поднялся на галерею и прислонился к стене поблизости от стражников с парадными алебардами. Весь взмок, пока бегал, даже волосы влажные. Рядом со мной болезненно толстый человек в маске бульдога и клетчатом плаще пресыщенным тоном знатока рассуждал о том, что танцы в духоте вредны для здоровья, куда полезней веселиться на свежем воздухе. С другой стороны Райская Птица и Русалка обсуждали чужие костюмы (обыкновенные, немного резковатые женские голоса).

Внизу появился Властитель в рубашке из серебряной парчи, белых брюках и сверкающей короне, длинного плаща на нем уже не было. Оглядев толпу, он подошел к приглянувшейся даме, элегантно поклонился и подал руку.

Народ воодушевленно заорал, зааплодировал, и я тоже невольно издал возглас. Первой избранницей Властителя стала наша с Сандрой общая знакомая с кривым кесейским мечом на поясе!

Я понял, что произойдет дальше, и повернулся к стражникам.

– Сейчас будет покушение. Это не девушка, это настоящая кесу. Она убьет Властителя, и тогда другие кесу, замаскированные под женщин в масках, начнут убивать всех подряд. Остановите бал!

– Выпил-то много? – добродушно осведомился стражник.

– Среди гостей полно кесу, я это знаю точно…

Я осекся и подался к выходу, потому что заметил в галерее движение: ко мне с двух сторон подбирались преследовательницы.

Гремела музыка, Властитель кружился со своей партнершей в стремительном и в то же время плавном танце.

„Хороша у тебя интуиция, если ты до сих пор не понял, что танцуешь со своей убийцей, – подумал я, выскакивая в коридор. – Так что напрасно Дэнис беспокоится, а коньки для Сандры – это просто совпадение…“

Они настигли меня в зале с колоннами из полосатого мраморного оникса. Две Кесу, Медузник и Ящерица. Я пришел на праздник без оружия, а они были вооружены. Ну, что мне стоило тоже захватить нож, обернув его фольгой, словно он игрушечный!

Одна приставила острый, как бритва, кесейский клинок к моему горлу, другая к низу живота. Хоть бы кто-нибудь нас увидел… А ведь если увидят – решат, что мы дурака валяем, и уйдут, чтобы не мешать чужой игре! Еще две кесу завернули мне руки за спину, заткнули рот, набросили на голову чей-то плащ.

Меня куда-то поволокли, потом швырнули на пол. Разговор на сескаде:

– Надо спросить, что с ним делать.

– Может быть, его можно съесть?

– А мне его жалко, – засмеялась третья. – Он говорит на нашем языке!