Дэнис, видимо, вспомнил об этих листовках, и я тоже.

– Спокойно. Сейчас посмотрю, что там.

Я шагнул к шкафу и распахнул дверцу (слабенькое сопротивление, словно кто-то попытался удержать ее изнутри), приготовившись отскочить или ударить – по обстоятельствам.

На меня смотрела из темной ниши пара сердитых блестящих глаз. Вздохнув, я убрал нож в ножны.

– Что ты здесь делаешь?!

– Только маме не говори, – буркнула Сандра.

Дэнис обессилено откинулся на подушку, лицо у него было такое же белое, как наволочка (Ева не только вкусно готовит, она еще и все наше постельное белье перестирала).

– Теперь видишь, зачем нужно тренироваться? – я решил воспользоваться происшествием в дидактических целях. – Если бы это была не Сандра, а личинка шмыргалей или многоножка-мясоед, тебя спасла бы от укуса только быстрая реакция и способность нанести удар точно в цель.

– Ага, правильно! – поддержала Сандра, выбираясь из шкафа и расправляя свои смявшиеся бантики, белые в красный горошек. – Научишь меня, ладно?

– Сначала скажи, как ты сюда попала?

– Ну… я пришла потихоньку, пока он спал, и залезла в шкаф. Я же там никому не мешала.

– Что тебе там понадобилось?

– Ничего… Просто так…

В конце концов она созналась, сверля меня обвиняющим взглядом – словно это меня изловили в чужом шкафу! – что ей бывает интересно наблюдать исподтишка за жизнью других людей, это вроде кино или театра.

– Лучше книжки читай, – посоветовал я.

– У меня их две, сказки братьев Гримм и „Приключения Лунного кота“, я уже на много раз перечитала.

– Идем, я дам тебе новые.

Библиотеку за эти пять лет я собрал большую, там есть и взрослая литература, и детская. Кроме того, что я для нее нашел, Сандра выпросила книгу о дельтапланах, ей понравилась картинка на обложке.

Эта маленькая нахалка заставила нас пообещать, что жаловаться маме с папой мы не будем, а взамен дала честное слово, что не заберется больше на нижнюю полку стенного шкафа в комнате у Дэниса.

– Я чуть не ударил тебя ножом, – напомнил я после того, как помог ей отнести книги на первый этаж. – Ты поняла, что поступила нехорошо, и больше так делать нельзя?

– Поняла, – серьезно кивнула Сандра. – Если сидишь в засаде, надо сидеть тихо-тихо, чтобы тебя никто не застукал.

Что-то я сомневаюсь, что она все поняла правильно.

Вир меня все-таки любит.

Мы полтора часа просидели в маленьком кафе на втором этаже Марленского пассажа, смотрели сквозь стеклянную перегородку на снующих по лестнице покупателей и вспоминали подробности фехтовального турнира претендентов на Весенний трон, причем ни разу не поссорились. Потом пошли к ней в мансарду, там это и случилось.

Комната походила на аквариум, наполненный вместо воды солнечным светом. Гладкая светлая кожа и русые волосы Вир медово золотились. Занавесок у нее нет, но нас и не мог бы никто увидеть – ее дом на улице Ожидания самый высокий.

Я не должен сравнивать ее с Хэтэсси, это будет нечестно по отношению к обеим. Хэтэсси, конечно, более опытная, изощренная и смелая… Зато Вир я люблю, и мы с ней одной крови.

Претендентов-финалистов осталось трое – Максимилиан Келлард, Валеас Мерсмон и Бертольд Ногельшан, и Вир сказала, что перестанет всех уважать, если выберут не Келларда. Он офицер лесной пехоты, один из героев бесконечной войны с кесу. Похоже, я начинаю ревновать. Весна – сезон флиртов, и Весеннему Властителю по традиции полагается флиртовать напропалую со всеми девушками и женщинами, это вроде как неписаный закон.

Традиции – традициями, но если у Вир с ним что-нибудь будет, мне это совсем не понравится.

Сумасшедший рейс. Мы решили во что бы то ни стало обернуться до Коронации, и вдобавок пассажиров на обратном пути было вдвое больше обычного – все они тоже хотели попасть на Коронацию.

Сроки выборов уже прошли, но до возвращения на Кордею мы не могли узнать, кто стал Властителем. Хорошо жителям Земли Изначальной – у них есть радиосвязь, и можно передавать сообщения на какие угодно расстояния. А у нас их радиоприборы не работают, так же как на Изначальной не работают обереги вроде тех, что защищают наши дома от пожаров или машины от случайных поломок. Почему – никто не знает. И телеграф между архипелагами не протянешь: несколько раз пробовали, но обязательно найдется какая-нибудь лесная зараза, которая порвет или перегрызет кабель.

Лишь бы не Максимилиан Келлард! Не хочу, чтобы за моей девушкой волочился Весенний Властитель, и чтобы она благосклонно принимала знаки его внимания. Она говорит о нем с таким восхищением… Пусть будет Мерсмон или Ногельшан – эти двое не особенно ей понравились.

Видели гигантского пустотелого червя-путешественника, они как раз в это время выходят из спячки. Каравану пришлось остановиться, чтобы пропустить его. Похоже, он был бешеный. Ломился сквозь чащу, оглашая окрестности низким трубным ревом и оставляя на сломанных и вывороченных с корнем деревьях ошметки своей шкуры, похожие на каменные сколки. Просека после него такая, словно прошла таран-машина. Возможно, это сбежал один из прирученных и выдрессированных червей – бывший зверопоезд. В конце концов он выбьется из сил и издохнет, если только не почует под снегом соленое болото – источник пищи.

Шум затих вдали, и мы двинулись дальше, опасаясь, что опять с ним столкнемся. Когда начали сгущаться сумерки, послышался грохот, и мы вначале решили: снова эта бешеная скотина, кругами ходит! Но это был не червь-путешественник, а такое, что меньше всего ожидаешь увидеть в Лесу – фейерверк.

Розовые, зеленые, малиновые, синие, золотые мерцающие шары взмывали в темное сиреневое небо над верхушками деревьев и взрывались, рассыпаясь на звезды. И еще с той стороны доносились крики, пение, визг.

Будь тут другой караван, мы бы об этом знали. Может, лесная пехота веселится? Но голоса были женские. Какая-нибудь экспедиция смешанного состава? Так мы сперва и подумали, но это оказались не люди, а кесу, и у них вовсю шла гулянка.

Караван отвернул в сторону, выставив на снег два ящика с конфетами и сгущенкой – у нас всегда есть с собой запас подарков для улаживания случайных недоразумений. Кесу, которые подошли забрать приношения, были настроены не враждебно, хотя выглядели возбужденными. В свете фар сверкали ожерелья поверх дубленых курток, лица раскрашены в разные цвета – у них точно был какой-то праздник. Одна из них крикнула на сескаде: „Яльех, та-вигуна эсса онкиу!“ – и рассмеялась звенящим смехом.

„Люди, это наша весна!“ Что она хотела этим сказать?

Еще несколько раз мы видели распускающиеся над Лесом огненные цветы фейерверка, но, зная, кто это развлекается, старались держаться подальше. Все гадали, что кесу празднуют – наступление весны? значит, их календарь совпадает с нашим? – и где они взяли пиротехнику.

У меня вертелся на языке ответ на второй вопрос: да у нас же и взяли, и провернул эту сделку господин Слейгриц из Совета Директоров! – но я счел за лучшее промолчать.

Зато заключил с ребятами пари – кто сядет на Весенний трон: три ставки сделал на Мерсмона, победившего в фехтовальном турнире, и две на Ногельшана. Не вижу смысла в пари, так что с моей стороны это был чистейший конформизм, а то начальство сплошь и рядом ставит меня в пример: не пью, дебошей не устраиваю, образцовый работник, из-за этого бывает, что на меня посматривают косо.

Мы выехали из Леса к береговым воротам на восточной окраине Танхалы после полудня. Над воротами растянуто лазурное полотнище с двумя серебряно-зелеными буквами – инициалами Весеннего Властителя. Лишь бы не МК… Мое обычное место – в кабине таран-машины, рядом с водителем, и зрение у меня острое, так что я первый разглядел, что там за буквы: ВМ.

Вот так-то, не видеть тебе, Максимилиан Келлард, моей девушки! Я ухмыльнулся. Водитель и штурман решили, что я радуюсь выигрышу.