Спустя месяц в условиях, когда голоса недовольных звучали все громче и появились свидетельства того, что у Джонсона возникают проблемы внутри его же партии, президент сделал важный шаг. Двадцать девятого сентября, во время выступления в Сан-Антонио, он публично повторил доктрину, лежавшую в основе миссии Обрака — Марковича, заявив, что «мы и наши южновьетнамские союзники полностью готовы вступить в переговоры хоть сегодня вечером… Соединенные Штаты готовы прекратить все… бомбардировки Северного Вьетнама, если это немедленно приведет к продуктивным дискуссиям». США, «разумеется, предполагали», что пока идут переговоры, северовьетнамцы не будут использовать в своих целях прекращение бомбардировок. Ханой решительно отклонил это предложение, назвав его «фальшивым миром» и «явным обманом». Работавший в Ханое и служивший северовьетнамцам в качестве информационного канала, прокоммунистически настроенный австралийский журналист Уилфред Бэрчетт сообщал о «глубоком скептицизме» в отношении прибывавших из Вашингтона государственных и частных доверенных лиц, пытавшихся нащупать контакты. «Я не знаю ни одного лидера, который бы поверил, что президент Джонсон искренен, когда заявляет, что он действительно хочет покончить с войной на условиях, оставляющих за вьетнамцами право самим решать собственные проблемы».
Теперь уже Ханой проявил недальновидность, результатом которой стали упущенные возможности. Приняв сделанное публично предложение Джонсона, северовьетнамцы могли бы настаивать на выполнении указанных в нем условий и проверять результаты. Если бы тогда этот запутанный конфликт закончился миром, их страна избежала бы множества пережитых ею страданий. Но бомбардировки свели вьетнамцев с ума и заставили воспринять это предложение как намек на сдачу противником своих позиций. Они же были полны решимости держаться дальше, до тех пор, пока сами не смогут вести переговоры с позиции силы.
В те дни, когда происходили эти события, антивоенное движение в Соединенных Штатах превратилось из проявления инакомыслия в политическую проблему. Появился кандидат в президенты, который противодействовал Джонсону внутри его собственной партии. Организаторы антивоенных выступлений понимали, что если их движение не станет политическим, оно не сможет добиться значительного прогресса, и активно искали способ это сделать. Хотя люди из окружения Роберта Кеннеди призывали его выдвинуть свою кандидатуру, сам он к этому не стремился. Седьмого октября сенатор Юджин Маккарти из Миннесоты, один из многих независимых политических деятелей, являвшихся выходцами из этого региона, заполнил политический вакуум, выдвинув свою кандидатуру. Его с энтузиазмом поддержала группа политиков, выступавших против войны. Радикалы, умеренные — словом, все те, кто, независимо от своих политических убеждений, хотел положить конец этой войне, встали на его сторону. Студенты из многих колледжей помогали ему вести предвыборную кампанию. Вплоть до первых предварительных выборов Джонсон и «старые профессионалы», которые относились к сторонникам Маккарти с презрением, считая их толпой дилетантов, не принимали этот вызов всерьез. На самом деле это было начало конца. Спустя месяц в резкой редакционной статье журнал «Сатердей ивнинг пост», выразитель интересов среднего класса Америки, раскрыл суть американской интервенции: «Война во Вьетнаме — это ошибка Джонсона, и властью, которую дает его должность, он сделал это национальной ошибкой».
Когда в конце января 1968 года во Вьетнаме началось масштабное новогоднее наступление, в Америке противники войны и президента стали стремительно объединять силы. В отличие от прежней тактики Вьетконга, который вел войну главным образом в сельской местности, теперь Север нанес массированный и скоординированный удар по более чем сотне малых и больших городов Южного Вьетнама, где прежде повстанцы себя никак не проявляли. Теперь они совершали безжалостные нападения, в ходе которых удалось даже проникнуть на территорию посольства США в Сайгоне. Американские телезрители видели уличные бои, артиллерийский огонь и гибель соотечественников внутри отгороженных от внешнего мира пространств. Это производило на них ужасающее впечатление. В течение нескольких лет Вьетконг удерживал в своих руках древнюю столицу страны Хюэ, и перед тем, как город освободили, в нем произошли массовые убийства тысяч мирных жителей. Бои продолжались целый месяц, и многие города оказались в настоящей осаде, причем было совершенно непонятно, какая из сторон, в конечном счете, одержит верх. Но то обстоятельство, что подобная наступательная сила может быть мобилизована врагом, который, как считалось, уже погибает, опровергло все самонадеянные оценки, резко подорвало доверие к Уэстморленду и ошеломило как американское общество, так и американское правительство.
Возможно, замысел наступления состоял в том, чтобы спровоцировать восстание, захватить важный плацдарм или продемонстрировать силу перед тем, как вступить в переговоры. Хотя сокрушить Юг так и не удалось, а за наступление Вьетконгу и северянам пришлось заплатить большими потерями, которые оценивались от 30 до 45 тысяч человек, оно, безусловно, произвело сильное впечатление. В Соединенных Штатах все испытывали чувство неотвратимо приближавшейся беды, которое обострялось благодаря ставшему расхожим следующему высказыванию о войне: «Настала необходимость разрушить город для того, чтобы его спасти». Впервые произнесший эти слова американский майор имел в виду, что город надо стереть с лица земли для того, чтобы разбить наголову засевшие в нем силы Вьетконга, но оказалось, что его фраза символизирует способы применения американской военной мощи — разрушаем объект, который нужно защищать, чтобы уберечь его от коммунистов. Когда бои подходили к концу, «Уолл-стрит джорнэл» трезво заметила: «Мы считаем, американскому народу следует быть готовым к тому, чтобы признать, если он еще этого не сделал, возможность того, что все наши усилия во Вьетнаме обречены на провал».
Уэстморленд сразу же потребовал в экстренном порядке перебросить по воздуху 10 500 военнослужащих, а вслед за этим обратился с просьбой (которую поддержали генерал Уилер и Объединенный комитет начальников штабов) об отправке дополнительных сил численностью 206 тысяч человек; это значительно превысило бы установленную Джонсоном в июле максимальную численность войск во Вьетнаме. На этом этапе войны численность подразделений во Вьетнаме уже приближалась к 600 тысячам человек. Президент столкнулся с перспективой масштабного наращивания сил, которое, несомненно, вызвало бы недовольство в Соединенных Штатах, как раз в тот момент, когда надо было делать выбор между дальнейшей эскалацией войны и невоенным решением проблемы. В условиях приближавшихся выборов перспектива согласиться с просьбой Уэстморленда вселяла ужас. Все еще находившийся в плену убеждения, что главное — это военное превосходство, Джонсон не был готов вступить в переговоры или вывести войска из страны на любых условиях, которые могли быть истолкованы как «невыгодные».
Чтобы выяснить, во что обойдется и к чему приведет мобилизация еще 200 тысяч человек, президент создал специальную комиссию под руководством Кларка Клиффорда, кандидатуру которого предложил министр обороны. Когда задали вопрос, поможет ли это пополнение выйти из тупика и приблизить победу, Объединенный комитет не смог дать никаких гарантий. Хотя специальная комиссия пыталась не выходить за рамки поставленных перед нею задач, приходилось снова и снова возвращаться к «фундаментальным проблемам», а именно: дома — призыв резервистов, отсрочки от призыва, увеличение срока службы, а возможно, и повторные призывы и отправка во Вьетнам, дополнительные миллиарды расходов, повышенные налоги, контроль за ценами и заработной платой; на фронте — неоспоримый факт, что в 1967 году на Юг проникли 90 тысяч северян, текущая ситуация втрое или вчетверо хуже, чем была в прошлом году, враг может в любой момент вывести США из войны, бомбардировки, очевидно, не способны его остановить, и никакой уровень истощения вооруженных сил не стал для него «неприемлемым». В ходе яростных, а кое-где и самоубийственных атак новогоднего наступления противник без колебаний жертвовал жизнями солдат; в некоторых случаях количество убитых и раненых в подразделениях северовьетнамской армии достигало 50 процентов. Так какой же уровень истощения своих войск они могли бы посчитать «неприемлемым»?
