Мне хотелось бы поблагодарить тех, кто внес свой вклад в эту книгу: профессора Уильяма Уилкокса, ответственного редактора архива Бенджамина Франклина в Йельском университете, за критическое прочтение четвертой главы; Ричарда Дадмена, бывшего шефа бюро «Сент-Луис пост диспатч» в Вашингтоне и автора книги «Сорок дней с врагом» (записи о пребывании в плену в Камбодже), за прочтение пятой главы; профессора Нельсона Минника из Американского Католического университета за прочтение третьей главы. Прочтение не подразумевает согласия, особенно в последнем случае. Ответственность за все истолкования и мнения несу я одна.

За консультирование и разнообразную помощь я благодарна: профессору исторического факультета Гарвардского университета Бернарду Бейлину; доктору Питеру Данну, автору исследования по возвращению французских войск во Вьетнам в 1945 году; Джеффри Рейсу за то, что он познакомил меня с истинным смыслом термина «когнитивный диссонанс»; полковнику Гарри Саммерсу из Армейского военного колледжа; Дженис Креслинс из библиотеки Совета по международным отношениям, а также всем людям, упомянутым в библиографии к пятой главе, — они были так добры, что уделили время для бесед со мной.

Я в долгу перед профессором факультета античной литературы Гарвардского университета Эмили Вермюэль, перед Джоан Сасслер из музея Льюиса-Уолпола в Фармингтоне, штат Коннектикут, и ее коллегой Марком Пактеромиз Национальной портретной галереи в Вашингтоне; перед отделом репродукций и иллюстраций, а также греко-римским отделом Музея искусств Метрополитен в Нью-Йорке; перед отделом репродукций и фотографий Библиотеки Конгресса США; перед Чарльзом Грином из Музея карикатур, Кэтрин Прентисс из Совета газет и комиксов; перед Эстер Грин из «Эй Эм Хит энд компани» в Лондоне за ее работу в Национальной портретной галерее (в Лондоне) и Британском музее. Своим воплощением в печатном виде моя рукопись обязана Мэри Макгвайр из издательства «Альфред Нопф», которая не сбилась с пути в потоке разобщенных материалов и укрепила слабые места. Особая благодарность Робин Соммер за самоотверженный и эффективный контроль над точностью корректуры.

Также я благодарна своему мужу, доктору Лестеру Р. Такману, за предложение упомянуть Ровоама и за то, что он отыскал материалы о древней продолжительной войне ассирийцев; моей дочери и зятю, Люси и Дэвиду Айзенбергам, и моей дочери Эльме Такман за прочтение рукописи и полезные замечания; моему агенту Тимоти Селдсу из агентства «Рассел энд Волкенинг» за уделенное время и оказанную помощь всегда, когда была необходимость; и моему редактору и издателю Роберту Готтлибу за критические замечания и за то, что он терпеливо выслушивал по телефону сетования и причитания автора.

Барбара Такман

На протяжении всей истории человечества, независимо от времени и места, правители всегда преследовали скорее политические цели, нежели личные интересы. По сравнению почти со всеми прочими сферами своей деятельности человек, можно сказать, хуже всего проявил себя в правлении. Мудрость, которую можно определить как вынесение суждений на основе опыта, здравого смысла и доступной информации, в этой области работает хуже и разочаровывает больше, чем должна бы. Почему люди, занимающие высшие посты, столь часто действуют вопреки разуму и личному мнению, которое является верным? Почему столь часто подводит нас сам процесс мышления в правильном направлении?

Начать хотя бы с того, почему правители Трои согласились ввезти подозрительного деревянного коня в свои стены, несмотря на множество причин ожидать от ахейцев подвоха? Почему сменявшие один другого министры Георга III настаивали на политике принуждения, а не умиротворения американских колоний, несмотря на доводы многих советников — мол, из этого может получиться больше вреда, чем пользы? Почему Карл XII и Наполеон, а после Гитлер пытались завоевать Россию, несмотря на неудачи предшественников? Почему Монтесума, имевший в своем распоряжении лютую неудержимую армию и город с населением в 300 тысяч человек, пассивно сдался нескольким сотням чужеземных завоевателей даже после того, как стало ясно, что они простые смертные, а не боги? Почему Чан Кайши отказывался прислушаться к здравому смыслу и не задумывался о реформах до тех пор, пока однажды утром не увидел, что страна ускользнула от него? Почему государства-импортеры нефти конкурируют друг с другом за доступные запасы, хотя единый фронт по отношению к экспортерам помог бы им контролировать ситуацию? Почему в последнее время британские профсоюзы разыгрывают глупые спектакли и периодически парализуют страну, видимо полагая, что они — сами по себе и к остальному обществу не имеют никакого отношения? Почему американский бизнес настаивает на «расширении», тем временем активно истощая основные ресурсы, необходимые для жизни на нашей планете, — почву, воду и чистый воздух? (Профсоюзы и бизнес не являются непосредственно правлением в политическом смысле, однако они оказывают влияние на ситуации управления.)

В любой области, кроме правления, человек достиг невероятного: в наши дни он изобрел аппараты для полетов от Земли до Луны; в прошлом укротил ветер и электричество, поднял с земли камни и превратил их в устремленные к небу соборы, соткал шелк из коконов, сотворил музыкальные инструменты, заставил двигатель работать от пара, остановил развитие болезней либо излечил от них, заставил отступить Северное море и создал на его месте сушу, классифицировал все формы жизни, проник в тайны космоса. «Прочие науки продвинулись далеко вперед, — признавал наш второй президент Джон Адамс, — однако наука управления не сдвинулась с места, сегодня она работает почти так же, как три или четыре тысячи лет назад».

Плохое правление существует в четырех формах, которые часто сочетаются. Это 1) тирания или гнет (подобных примеров в истории слишком много и они слишком хорошо известны, чтобы их приводить); 2) чрезмерные амбиции, такие как предпринятая Афинами попытка завоевать Сицилию в Пелопоннесской войне; попытка Филиппа II покорить Англию с помощью Великой Армады; задуманный «высшей расой» и дважды предпринятый Германией захват Европы; претензии Японии на господство в Азии; 3) некомпетентность или своенравие. Эта книга повествует о последнем в различных конкретных проявлениях, а именно — в осуществлении той или иной политики вопреки личным интересам при участии избирателей или государства. Личный интерес — это все, что способствует благоденствию или выгоде тех, кем правят, тогда как безумие — это политика, которая при данных условиях приводит к обратным результатам.

Чтобы политику можно было назвать безумной, она должна отвечать трем условиям.

Во-первых, ее должны признать нецелесообразной уже современники, а не только потомки. Это важно, потому что политика определяется продолжительностью. «Нет ничего более несправедливого, — сказал как-то английский историк, — чем судить людей прошлого представлениями настоящего. Что бы ни говорили о морали, политическая мудрость — это определенно временное явление». Чтобы не судить современными ценностями, мы должны помнить о времени и исследовать только те эпизоды, которым недостало благоразумия, по мнению их современников.

Во-вторых, должен существовать альтернативный ход действий. Чтобы отделить проблему от личности, третий критерий должен быть таким: такой политики обязана придерживаться группа людей, а не индивидуальный правитель, и эта политика должна просуществовать дольше срока правления одного человека. Плохое правление одного монарха или тирана встречается слишком часто, и оно слишком индивидуально, чтобы заслуживать общего исследования. Коллективное правление или смена правителей в одном и том же кабинете, как в случае римских пап эпохи Возрождения, поднимает более значимую проблему. (Троянский конь, если не вдаваться в подробности, — исключение для того времени, а Ровоам — исключение для людей той поры; но каждый является настолько классическим и ранним примером дошедшей до нас истории правления, что показывает, насколько глубоко укоренился феномен безумия.)