— Надеюсь, — сказала Нора вместо слов прощания, — в Ноттингеме ты будешь вести себя более благоразумно, чем здесь.

— Именно это и я собираюсь делать, — сказала ей Люси.

Она повернулась и спустилась на улицу, где сообщила кучеру, что готова отправиться на постоялый двор, а оттуда отбыть из Лондона. Сундуки были уже погружены. Слуга, открывая дверцу, посмотрел на нее маслеными глазками. Его взгляд говорил, что, останься он наедине с молодой женщиной с подобной репутацией, неизвестно, что бы было. Миссис Эмет уже сидела внутри и вязала. Она похлопала по сиденью рядом.

— Да, приключений было предостаточно, — сказала она задумчиво.

Люси услышала, как ее кто-то окликнул.

Она обернулась и увидела, что к ней идет Джонас Моррисон. Он раскраснелся и запыхался.

— Слава богу, с вами все в порядке, — сказал он, задыхаясь. — Конечно, я не сомневался. Как могло быть иначе? Вы ведь Люси Деррик, которая может все. И все равно я беспокоился.

Его слова не произвели на нее впечатления. Люси почувствовала, что в ней вновь закипает гнев, но любопытство пересилило, к тому же ей была нужна передышка от обрушившихся на нее неприятностей. Мог ли этот человек, который верил, что влюблен в нее, дать то, что ей было нужно?

— Мистер Моррисон, — сказала она бодрым голосом, — что случилось?

— Началась революция, — ответил он. — У меня плохие новости о премьер-министре, предводителе моего ордена, Спенсере Персивале. Его убили.

Люси вновь пригласили в дом, только потому, что она была знакома с джентльменом, который принес такую страшную новость.

— Ничего удивительного, что женщина, подобная мисс Деррик, знает всех на свете джентльменов, — сказал мистер Гилли дочери, и та улыбнулась, оценив его юмор. Было видно, они понимали друг друга с полуслова.

— В премьер-министра стреляли. Он мертв. Больше нам ничего не известно, но, предположительно, это дело рук луддитов. В городе уже начались волнения. Все члены правительства вынуждены теперь скрываться. Никто не знает, кто может стать следующей жертвой. Мы опасаемся, что это первый шаг к массовым убийствам, как во время революции в Париже. Мои люди, — он многозначительно глянул на Люси, давая понять, что речь идет о розенкрейцерах, — делают все, чтобы успокоить народ. Молю бога, чтобы это принесло плоды.

— Уверен, можно принять какие-то меры, — сказал мистер Гилли. — Разве принц-регент или армия не сможет подавить восстание?

— Солдаты патрулируют улицы и пресекают волнения. Убийца задержан, принимаются все меры, чтобы выяснить его имя и мотивы, но, пока мы не будем знать больше, могу только посоветовать подумать о своей безопасности. Насколько я понимаю, у вас есть собственный экипаж, сэр.

— Разумеется, — сказал мистер Гилли.

— Тогда вы должны немедленно уехать в Ноттингем и увезти свою дочь и мисс Деррик.

— Разумеется, я возьму с собой дочь. Что касается молодой леди, ей придется выбираться самостоятельно.

Мистер Моррисон посмотрел на него с изумлением:

— Прошу прощения, сэр. Вы собираетесь бросить свою гостью, юную леди, на произвол судьбы в минуту кризиса? Я полагал, что вы джентльмен.

Мистер Гилли поднялся на ноги:

— Прошу прощения, сэр, но кто вы, собственно, такой, чтобы я подчинялся вашим приказам или слушал ваши оскорбления?

— Мое имя Джонас Моррисон, — сказал тот и поклонился.

У мистера Гилли округлились глаза.

— Джонас Моррисон! Тот самый герой, который…

Мистер Моррисон предостерегающе поднял руку:

— Сэр, ваша должность в Адмиралтействе делает вас посвященным в определенные секреты, но они не подлежат разглашению.

Люси с удивлением наблюдала за этим разговором. Сначала миссис Квинс убежала в панике, услышав имя Джонаса Моррисона, теперь мистер Гилли не может скрыть своего изумления. Кем на самом деле был этот человек и что он такого сделал, что вызывал подобную реакцию? Ясно, что не просто подлец, которому нравится соблазнять невинных девушек, хотя именно им он и был.

— Вы совершенно правы, — пошел на попятную мистер Гилли. — Такая честь познакомиться с вами. Учитывая ваше положение, я должен быть с вами откровенен. Вы позволите несколько слов наедине?

Они отошли в дальний угол комнаты и стали о чем-то переговариваться приглушенными голосами. Потом вернулись, и мистер Моррисон обратился к Люси:

— Мисс Деррик, с прискорбием вынужден сообщить, что ваш хозяин не является джентльменом, как вы считали. Он берет на себя смелость судить о вещах, которых не понимает. Если ваш долг призвал вас неожиданно отправиться в путешествие, даже в сопровождении такого известного распутника, как Байрон, я высоко ценю жертву, которую вы принесли. И не допускаю даже на секунду мысли о вашем неподобающем поведении. — Он поклонился ей.

Несмотря на то что такая его уверенность, безусловно, была вызвана заклятием, которое она на него наложила, Люси все равно тронула его нежданная доброта.

— Благодарю вас, сэр.

— Мужчины готовы простить женщине все, что угодно, если есть надежда получить соответствующую награду, — сказал мистер Гилли дочери.

Нора взяла отца под руку.

— Папа, оставим их одних на минуту, пусть поговорят, — сказала она и повела отца из комнаты.

Когда они остались одни, Люси спросила мистера Моррисона:

— Где вы были? Пока вы бог знает где пропадали и бог знает чем занимались, я попала в плен сначала к леди Харриет, потом к мистеру Олсону. Мне пришлось стрелять из пистолета в одного из ревенантов. Вот, собственно, где была я.

Она не сказала, что тайно проникла в дом леди Харриет и украла три страницы из «Немой книги». Люси вновь охватил гнев, хотя в глубине души она понимала, что сердиться на мистера Моррисона нет причин. Тем не менее она на него злилась. Он должен был ее любить (не важно, что она сама вызвала в нем это чувство), а он бросил ее в трудную минуту. Это было нелогично, но Люси хотела обрести убежище в этой своей нелогичности.

— О господи! — вскричал он, не скрывая душевной муки. — Люси, я ничего не знал. Если бы знал, я бы землю перевернул, чтобы прийти вам на помощь. Я сделал для вас все, что мог, поверьте. И сделаю все, что в моих силах.

Когда Люси услышала, что он сделал для нее все, что мог, ее охватила новая волна гнева.

— К счастью, я была не одна. Лорд Байрон мне помог.

У мистера Моррисона были такие глаза, будто его ударили по лицу.

— В том, что вы его использовали, нет ничего плохого, но рано или поздно он воспользуется вами.

— Он этого не сделал. Он спас меня, и не раз, за эти два дня.

Она отвернулась к окну, напустив на себя равнодушный вид, но тотчас снова повернулась к мистеру Моррисону. Ей хотелось на него смотреть. Хотелось быть с ним рядом, очень близко. Люси в страхе отступила назад. Неужели он использовал какое-то приворотное средство?

А потом она поняла. Дело было не в нем. Ее влекло что-то, что было при нем, что-то странно знакомое, чудесное и пьянящее. Люси приблизилась, пытаясь понять, что это, почувствовать вкус, который уже когда-то пробовала, давно.

У него были страницы книги. Она это знала. Она чувствовала их. Люси подошла еще ближе.

— Где вы были? — спросила она снова.

— Я ни о чем не знал. Я только что вернулся из Кардиффа.

Название города навеяло на нее грусть. Ее сестра Эмили вернулась из поездки туда с друзьями всего за несколько недель до смерти. Люси отбросила воспоминания.

— Зачем вы ездили в Уэльс?

— Искать страницы книги. Я их нашел. Две.

— Вот как? — произнесла Люси делано равнодушным тоном. — И где же они?

— При мне. Я должен был передать их мистеру Персивалю, но потом услышал новость и не знал, где найти для них безопасное место, ведь в любую минуту в любой части города может начаться пожар.

Нужна была магия, сильная и неотразимая, но у Люси не было времени искать травы и ингредиенты, не было времени готовить заклинания. Нужно было предпринять что-то незамедлительно.