23 декабря 1934 г. Артузов отправил Егорову очередную разведывательную информацию о положении в Германии. В этом документе говорилось, что в конце ноября Разведупр получил от ИНО ОГПУ сообщение о том, что в высших нацистских кругах крепнет убеждение о необходимости начала внешней войны. Внутренняя война с штурмовиками к этому времени была успешно завершена, и до самого разгрома Германии они уже не занимали того ведущего положения, которое имели в 1933–1934 гг. Но к концу 1934 г. против войны выступали военный министр Бломберг и начальник генштаба генерал Фрич. За войну уже весной 1935 г. выступали генерал Рейхенау и Геринг. Причем предполагалось выставить заслон против Франции и нанести основной удар на восток в двух направлениях: на Балканы со втягиванием Италии и при нейтралитете Польши или против СССР одновременно с Японией. При этом намечался десант в Прибалтике с поддержкой со стороны Финляндии и втягивание в войну Польши на стороне Германии. В сообщении также говорилось, что Рейхенау и Геринг считают армию готовой к войне к марту — маю 1935 г.

Сейчас, по прошествии стольких лет, зная все немецкие документы того периода, трудно поверить, что рейхсвер с 21 дивизией (последние из них должны были быть сформированы как раз весной 1935 г.) и слабыми военно-воздушными силами ринется в восточную авантюру. Но информация была получена и по существующим правилам должна была быть проверена, что и было незамедлительно сделано. Как отмечалось в донесении Егорову: «Проверка этих сведений была поручена нашему серьезному агенту…» Соответствующие запросы были немедленно посланы в Берлин. Агент Разведупра действительно располагал солидными возможностями, и его отчет был доложен Егорову:

«Сегодняшнее руководство рейхсвера (Бломберг — Рейхенау) вполне восприняло внешнеполитическую установку Гитлера — Розенберга и необходимость войны с СССР, и в этом направлении идет подготовка рейхсвера. Рейхсвером разрабатывается только северо-восточный вариант войны, то есть совместно с Польшей и Финляндией, с германским десантом в Прибалтике. Существует полная договоренность с генштабами Финляндии и Польши в том направлении, чтобы начать войну после того, как японцы нападут на СССР. Рейхсвер считает, что Франция по внутриполитическим мотивам останется нейтральной. Что касается вопроса, когда Германия будет готова к войне, то это не играет существенной роли. Вполне готовой ни одна армия никогда не бывает. Существуют, правда, разногласия в вопросе о том, когда армия будет окончательно готовой. Сухопутные генералы считают, что армия будет готова лишь через три года (недостаток тяжелой артиллерии и боеприпасов), а Геринг и авиационное начальство считают, что можно начать войну при выгодной общественно-политической ситуации для Германии. И в этом случае, то есть при военном столкновении между СССР и Японией, отпадут разногласия между Герингом и Фричем относительно готовности армии, так как последний (Фрич) в случае войны на Дальнем Востоке тоже за войну против СССР».

Таким образом, это, очевидно, был один из первых вариантов плана рейхсвера по возможному военному конфликту на востоке. О том, что такие планы в германском генштабе разрабатываются, разведка, конечно, знала, но точной и конкретной информации, очевидно, еще не было. Автору приходится высказывать подобное предположение, так как далеко не вся разведывательная информация рассекречена и наверняка в секретных архивах находятся многие документы военной разведки, недоступные исследователям.

А в Разведупр продолжала поступать разведывательная информация из Германии. 2 ноября 1934 г. Берзин направил Ворошилову донесение с разведывательной информацией о мобилизационном развертывании рейхсвера. По сведениям из достоверного источника, министерство рейхсвера решило в случае объявления войны довести вооруженные силы до 84 дивизий (252 пехотных полка). Предполагалось, что каждый из 252 батальонов армии мирного времени 1935 года (21 дивизия) будет развернут в полк с добавлением батальона штурмовиков и батальона трудовой повинности. Но источник был осторожен в своих оценках и в заключении донесения отметил: «Выльется ли мобилизационное развертывание рейхсвера в эти формы — с уверенностью сказать пока еще нельзя, так как недостаточно выяснена проблема оснащения техникой такой многочисленной армии». Все эти расчеты и планы были характерны для рейхсвера 1934 года. Когда в марте 35-го был принят закон о всеобщей воинской повинности, рейхсвер переименовали в вермахт, и официально было объявлено о его численности в 12 корпусов и 36 пехотных дивизий. Тогда же все планы 1934 г. были сданы в архив, и начался новый этап планирования мобилизационного развертывания исходя из других цифровых показателей.

Таков краткий итог разведывательной информации за 1933–1934 гг., полученной из Германии. Этот обзор составлен только по рассекреченным документам и, конечно, не является полным. Но и он дает представление о том, что агентура военной разведки действовала в этой стране достаточно активно, снабжая Москву нужной информацией. При этом следует отметить, что агентура имела источники информации достаточно высокого уровня. Так, например, 12 ноября 1934 г. Артузов представил Меженинову донесение германского источника о его беседе с начальником управления армии генералом Фричем о внутреннем и внешнем положении Германии. Источник писал в Москву: «Замечу, кстати, что оценку положения, совершенно аналогичную данной начальником управления, я слышал и от многих влиятельных лиц в министерстве иностранных дел». Или еще пример: 26 ноября 1934 г. Берзин представил Ворошилову донесение агентурного источника из Германии о направлении внешней и внутренней политики. Этот источник писал в Москву: «Благодаря представившемуся случаю удалось говорить с начальником штаба 5-го дивизионного округа (Штутгарт) о военно-политических и политических установках, которые в министерстве рейхсвера считаются основными положениями». Вот такие возможности были у германских информаторов.

В начале 30-х годов агентурная сеть военной разведки, наброшенная почти на всю Европу, работала достаточно эффективно. Провалы 1925–1926 годов, вызванные неопытностью и болезнью роста, были в прошлом. Но, может быть, самоуспокоенность руководства разведки, замкнутость этой организации и отсутствие жесткого контроля за действиями агентуры привели к большим неприятностям, которые повлияли на деятельность военной разведки в последующие годы. Конечно, ни одна разведка не может похвастаться только победами. Провалы были и будут у любой разведки. Об этом Берзин писал еще в 1930 году в одном из своих докладов: «Разведка — игра со многими неизвестными, неудачи в ней неизбежны». Но на этот раз в Разведупре дело было серьезным.

Неприятности начались с короткого сообщения в газете «Правда». На первой странице, где помещались наиболее интересные иностранные новости, под характерным для партийного официоза заголовком «Антисоветская кампания французских черносотенцев» появилось короткое сообщение из Парижа о том, что французская печать после нескольких месяцев молчания пытается использовать дело о шпионской организации, раскрытой осенью 1933 года во Франции, для антисоветской кампании. Газета заявила, что «с этой целью большинство газет помещает вымышленные сообщения о том, что шпионская организация действовала якобы в пользу Советского Союза…». Короткое сообщение вряд ли привлекло внимание рядовых читателей, которым в том году хватало своих забот. Но на партийном Олимпе, где, конечно, обладали большей информацией, чем та, что помещалась в газете, засуетились. «Правда» ограничилась разовым сообщением и больше к этой теме не возвращалась. Но на страницах европейских газет кампания о советском шпионаже расширялась, обрастая все новыми и новыми подробностями, не очень приятными для советского руководства. Шум был поднят солидный, и надо было как-то сбить накал газетных публикаций.