— Честно говоря, по-моему, я стал очень сильный, — сиплю я. Горло вдруг стало суше песчаной дюны. — Ты меня замечательно натренировала. Я в отличной форме, просто лучше не бывает, готов драться с кем угодно…
Эко медленно протягивает ко мне правую руку. Теплые пальцы скользят по уступам мышц живота — вниз, вниз…
— Молодой самец вида гомо сапиенс, каким бы он ни был сильным и тренированным, обладает одним слабым местом — сексуальным влечением, — говорит она, глядя мне в глаза. — Особенно пока он моложе двадцати лет, потому что тогда гормональный фон очень высок, а контролировать свои порывы еще трудно.
— Спасибо за заботу… — пытаюсь я ее перебить.
— Особенно это касается юношей-девственников, — продолжает Эко. — Недостаток опыта порождает фантазии и заблуждения. Это слабость, которой очень легко воспользоваться.
Я вспоминаю Райли в нью-йоркской квартире, Джинни в поезде. Может быть, Эко и права, но…
Она делает еще шаг. Наши тела соприкасаются.
— Джек, когда я впервые тебя увидела, то понимала, сколько всего нам надо сделать и как у нас мало времени. Дружба нам только помешала бы. Я заставляла себя быть суровой и требовательной. Даже жестокой.
— Ты молодец, — с трудом выговариваю я.
— Но я научилась тебя уважать, — шепчет Эко. — Ты напал на акулу, чтобы спасти меня. Время на исходе.
Она подается вперед. Мы прижимаемся друг к другу. Танцуем медленный танец, хотя на самом деле не двигаемся. Или двигаемся. Тихонечко покачиваемся.
— Сексуальность ничем не отличается от других сторон жизни, — мурлычет Эко. — От борьбы, от подводного плавания. Она может стать и силой, и слабостью, приносить страх или наслаждение. Просто нужен хороший наставник…
Я ничего не успеваю подумать. Отталкиваю ее. Самому не верится, что я это сделал. Ведь на самом деле она мне нравится. И я ее хочу.
Но не так. Я готов был многому научиться у Эко — но не этому. Что бы она ни говорила, это не борьба и не плавание. Не желаю устраивать школу молодого бойца из таинства мужской инициации.
И не надо забывать о Пи-Джей, как бы далеко она ни была. Я все время о ней думаю. И обо всем, что она для меня символизирует.
Дело не в том, что это должна быть Пи-Джей. Просто я хочу, чтобы в первый раз это было с любимой девушкой. Которую я сам выберу. И когда я сам решу.
— Прости меня, — говорю я Эко. — Ты тут ни при чем.
Она глядит на меня. Не то чтобы обиженно. Но вроде того.
— Я кажусь тебе непривлекательной?
— Ну что ты? Ты очень симпатичная. Честно. Со многих сторон. Ты замечательный человек. Девушка. Женщина.
— Но я не устраиваю тебя как сексуальная партнерша?
— Нет, — отвечаю. — Извини, не устраиваешь. Будем друзьями.
Эко отворачивается от меня и идет к шкафу. Надевает голубой шелковый халат. Когда она оборачивается, то улыбается. Хихикает. И вдруг заливается хохотом.
Ой, мама. Женщины — опаснейшие создания, особенно когда их не понимаешь.
— Я что-то упустил? — спрашиваю. — Что такого смешного?..
— Просто большинство мужчин находят меня неотразимой, — отвечает она.
Уязвленная гордость? Гляжу на Эко. Сильное, мускулистое тело, но фигура тумбочкой. Умница — но скрытная, мрачная, с садистскими наклонностями.
— Ничуть не сомневаюсь.
— Наверное, дело в том, какой я тебе кажусь, — мягко предполагает Эко. — Это боевая маскировка. Как ты уже, наверное, понял, мы в будущем располагаем множеством ментальных техник. Телепатия. Телекинез. И умение менять облик.
— Менять облик? — Мне становится интересно. — И ты это умеешь? Так научи меня скорее!
— Это могут только женщины и только после нескольких лет обучения, — говорит Эко. — Смотри, Джек. Вот как я выгляжу на самом деле.
35
Я такое уже видел. Райли в ее комнате на Сентрал-парк-уэст. Только на этот раз девушка превращается не в горма. Тумбочка сжимается посередине и становится песочными часами. И я не понимаю, то ли Эко действительно меняется, то ли я просто смотрю на нее другими глазами.
Ноги становятся длиннее. Бедра круче. Пышный тугой бюст едва не выскакивает из голубого халата. Роскошные иссиня-черные волосы падают ниже талии. Невероятно прелестное лицо, твердое и одновременно нежное, чувственное и одновременно тонкое. Губы алые и шелковистые, словно лепестки розы. Веселые, манящие черные глаза.
Куда там конкурсам красоты. Куда там каталогам модных купальников. Похоже, Эко красивее всех красавиц, которые только попадались мне на глаза.
— Видишь? — улыбается она. — Ну что же, Джек, спокойной ночи. Сладких снов. — Она протягивает руку, чтобы я пожал ее на прощание.
Что-то мне подсказывает, что после такого сны будут слишком уж сладкими.
— Погоди, — бормочу я в ответ. — Ты права. Мне предстоит дело настолько важное, что я не имею права рисковать. Нам с тобой нужно исключить всякую слабину, заполнить все пробелы…
Эко улыбается.
— Нет, Джек, — говорит она. — Если ты сейчас передумаешь, я решу, что все дело в моем подлинном облике, а на самом деле ты человек куда более глубокий. Так что, как ты и говорил, будем друзьями.
И кивком указывает мне на дверь. Я никуда не иду. А смотрю на ее циновку.
— Я думал, ты будешь мне помогать, — напоминаю я ей с легким укором. — На кону судьба всего мира. И потом, разве можно отказать маяку надежды?
— В этой сфере — да, — смеется Эко. — Прости, маячок…
Меня что, отвергли? Или она кокетничает? Пытаюсь придумать какую-нибудь игривую фразу…
И вдруг ее улыбка гаснет.
— Что это было?
— Я ничего не слышал.
Она замирает. Все чувства обострены.
— Вот.
Слышу вдали какой-то глухой стук. Снова ничего.
— Просто ветер. Наверное, что-то повалил. Если тебе страшно, давай я посижу с тобой…
— Это они!
Шуткам конец. Песочные часы мгновенно превращаются обратно в тумбочку.
— Точно?!
Не успевает Эко ответить, как дверь ее спальни рывком открывается, на пороге возникает семифутовый детина и целится в меня из пистолета. Эко пригибается и подсекает меня под коленки, чтобы вывести из-под лазерного луча. Стена спальни загорается.
Не успеваю я вскочить, как детина снова в меня целится. Бьюсь на полу, словно подлещик, цепляюсь за жизнь.
Детина думает только обо мне. Хочет выстрелить наверняка. Забывает об Эко.
Это он зря.
Она взлетает в воздух и сшибает ему голову с плеч. Буквально. Ударяет его, вложив весь свой вес. Нога врезается под подбородок, словно пушечное ядро. На миг мне кажется, что Эко его обезглавила.
Тут я вижу, что это была не голова. Детина — получеловек-полуробот. Голова по-прежнему присоединена к телу проводами. Глаза сверкают, как у того дылды в ресторанчике в Хедли-на-Гудзоне. Может, это он и есть. Тот высокий дяденька. Вычеркиваем дяденьку. Киборг! Эти глаза сверкают не для того, чтобы меня пометить. Это короткое замыкание!
На лестнице слышны шаги. Эко тащит меня на площадку. Два нетопыря. Одного она хватает за горло. Другого я спускаю с лестницы.
Но внизу их еще много, этих темных фигур. Не таких проворных, зато могучих. Сверкающие зубы, глаза-стробоскопы, длинные змеиные жала.
— Вниз никак. Наверх, — командует Эко.
Повинуюсь. Уже на третьем этаже соображаю, что Эко осталась внизу.
Она осталась внизу, чтобы их задержать. Леонид при Фермопилах. Вызывает огонь на себя.
Гляжу вниз. Эко — в середине площадки, перекрывает ее собой. Чтобы добраться до меня, нужно сначала справиться с Эко. Задача не из легких. Никогда не видел, чтобы человек дрался настолько яростно и отчаянно и при этом настолько мастерски. Враги атакуют ее со всех сторон, а она их так и раскидывает.
Кидаюсь обратно, и Эко кричит:
— Нет! Беги!
Это вам не обалделая от вашей наглости акула. Это целая армия кровожадных тварей. Эко жертвует собой ради моего спасения. Выбора нет, Джек. Если ты спустишься вниз, погибнете вы оба.
