Но ведь этот яд в ее руках, она должна сама дать ей эту гибель! «Я лишь исполню ее просьбу!» — нашептывал ей ее эгоизм.

В то время как цыганка в нерешительности стояла посреди комнаты, стараясь совладать с вихрем различных мыслей, волновавших ее, Жильберта легко коснулась ее руки.

Этот немой вопрос вывел ее из раздумья. Последние укоры совести умолкли, и она холодно обратилась к Жильберте:

— Да, вы правы!

Подойдя к шкафу, она выбрала из ящика янтарное ожерелье и, подавая его молодой девушке, проговорила с легким волнением:

— Это — янтарные бусы; вот эта бусинка рядом с маленьким серебряным амулетом по виду такая же, как остальные, но…

— Давай! Она пропитана ядом, да? — поспешно проговорила Жильберта, протягивая руку.

— Нет, это яд! Эта бусинка в воде совершенно растворится, и смерть наступит моментально, без всяких мучений.

— Спасибо, Зилла. Ты поняла меня. Если я должна умереть, не твоя вина в этом! Что ж, уж судьба моя такова! Если Мануэль вернется к тебе… будьте счастливы, но… иногда вспоминайте обо мне. Ведь к мертвым нельзя ревновать!

Эти грустные слова, произнесенные с легкой дрожью в голосе, невольно вызвали слезы на огромных блестящих глазах цыганки. Она поняла весь ужас своего поступка, и раскаяние забушевало в ее душе.

— Отдайте! Отдайте мне мои бусы! — крикнула она с отчаянием, порываясь к молодой девушке.

— Нет, Зилла! Отдав их тебе, я не отреклась бы от своей мысли, а только подвергла бы себя более мучительной и продолжительной смерти. Прощай, Зилла!

— Нет-нет, вы не уйдете! — проговорила цыганка, бросаясь к молодой девушке.

— О, вы лучше меня, вы достойнее любви! — пробормотала она, опускаясь на колени перед молодой девушкой и хватая ее нежные, маленькие ручки. — Не имея возможности соединиться с Мануэлем, вы решаетесь умереть А я? Я думаю лишь о мести! Простите меня и живите! Скажите, когда назначена ваша свадьба? — спросила вдруг она, вставая.

— Через две недели.

— Где господин Сирано? Он здесь, в Париже?

— Не думаю. Но к чему эти вопросы?

— К тому, что я должна исправить свои проступки Меня тяготит моя подлая роль, разыгрываемая мною до сих пор, я хочу сбросить эту маску и я спасу вас, верну вам Мануэля!

— Что говорите вы?

— Но ведь я же, я — причина вашей гибели! Вы слышали, вероятно, о книге, в которой записано происхождение Мануэля?

— Да.

— Эту книгу ни Сирано, ни Роланд не могли получить она у меня. Она в моей власти!

— Но ваш брат, Зилла…

— Мне нечего бояться брата: он далеко теперь; наконец, что мог он сделать после того, как я бы во всем призналась публично и показала эту книгу? Лишь эгоистическая жажда личного счастья удерживала меня от этого признания. Но теперь я во всем признаюсь!

— Вам не поверят, господин Лямот слишком восстановлен против Мануэля.

— Я покажу эту книгу.

— Подумают, что это подделка. Нет, Зилла, не нам, слабым женщинам, бороться с судьями. Для этого нужна сильная мужская рука.

— Лишь один человек мог бы помочь нам, но вы говорите, что его нет в Париже?

— Вы намекаете на Бержерака?

— Да.

— Но, может быть, он вернулся? — проговорила Жильберта. — Вильгельм! — крикнула она, раскрывая дверь. — Сходи на квартиру господина Бержерака и узнай, вернулся ли он. Но только, Бога ради, скорее и осторожнее Я буду тебя ждать.

Расстояние, отделявшее «Дом Циклопа» от квартиры Сирано, было невелико. В то время как Вильгельм вихрем мчался исполнить поручение своей госпожи, обе женщины продолжали разговор. Зилла с затаенной тоской следила за оживившейся Жильбертой, но, приняв свое окончательное решение, старалась подавить и уничтожить все свои нехорошие мысли.

Жильберта угадывала эту борьбу и не смела огорчать цыганку разговорами о прошлом, хотя ей неудержимо хотелось узнать, насколько был замешан Роланд в той комедии, которая была разыграна у него на последнем вечере.

— Господина Бержерака нет в Париже, и никто не знает дня его возвращения, — доложил вернувшийся слуга.

— Что ж делать! Как видно, не суждено, — грустно проговорила Жильберта.

— Завтра я сама схожу к нему. Авось, мне больше посчастливится! — ободряла ее цыганка.

— Но ведь вы так слабы! Хватит ли у вас сил?

— Ничего, я переборю свою слабость. Довольно я уже насиделась взаперти.

— Получу ли я от вас какую-нибудь весточку?

— Да, вы ее получите от господина Бержерака, когда я повидаюсь с ним. А теперь исполните мою просьбу Отдайте мне мое колье! — добавила Зилла тише.

— Нет, Зилла, надежды наши могут быть разбиты, и на всякий случай я хочу иметь оружие в руках.

— Я предчувствую удачу. Уверяю вас, мы победим!

— В таком случае вам нечего бояться за меня.

— Уверяю вас, вам не придется воспользоваться моим даром.

— Как знать? — задумчиво проговорила Жильберта и, еще раз решительно отказавшись возвратить колье, распрощалась с цыганкой.

Вернувшись домой и еще раз попросив слугу о молчании, в котором она и так была уверена, молодая девушка вошла к себе в спальню и заснула крепким здоровым сном.

Зилла провела тяжелую бессонную ночь. Слишком сильное душевное потрясение надломило ее еще не вполне окрепшие силы. Утром, лишь только солнце осветило окно, она встала и принялась ходить по комнате. Ее слабые еще члены слегка дрожали. Однако, несмотря на изнеможение, она оделась, взяла спрятанную Бен-Жоелем книгу и медленно сошла вниз. При виде ее старуха вскрикнула от изумления:

— Вы хотите куда-то идти, Зилла?

— Да.

— Но ведь вы белы, как мел, вы от первого шага свалитесь!

— Не беспокойтесь.

— Как хотите, дело ваше, — пробормотала старуха, пожимая плечами.

Свежий воздух благотворно подействовал на молодую девушку Медленно направляясь к квартире Сирано, она уже издали заметила хозяина гостиницы, оживленно болтавшего со служанкой Сирано.

Гостиница имела обычный утренний вид. В этот ранний час еще не было ни одного посетителя и столы были еще чисты, скамьи и стулья стояли на своих местах, а оловянные кружки в симметричном порядке разместились в поставце. Одним словом, не было того обычного беспорядка, свойственного всем гостиницам. А вместе с тем наши путешественники, иначе говоря, Бержерак, Кастильян и Марот, измученные долгим утомительным путем, уже успели вернуться. Все они еще не проснулись.

Оживленная беседа хозяина гостиницы и служанки Сирано, замеченная Зиллой, как раз касалась Марот, которую велено было поместить в комнате недоумевающей Сусанны.

Узнав о приезде Сирано, Зилла, не скрывая своего радостного волнения, быстро спросила болтливого содержателя гостиницы:

— Можно мне сейчас увидеться с ним?

— А вот пойду узнаю. Теперь уже девять часов, и господин Сирано, хоть бы он полночи не спал, всегда встает в это время, — ответил тот и, попросив девушку войти, поспешно отправился наверх.

Служанка удалилась, и Зилла осталась одна. Вскоре сверху послышался веселый голос хозяина:

— Пожалуйте!

Поспешно встав, Зилла направилась вверх по лестнице.

Сирано сидел за столом и что-то быстро писал.

— А, это вы, моя красавица! — проговорил он при виде цыганки. — Приятная встреча! Я, признаться, уже не надеялся увидеться с вами так дружелюбно!

— Я пришла сюда по важному делу. Можете ли выслушать меня, господин Сирано? — проговорила цыганка, не обращая внимания на насмешливый тон Бержерака.

— Я весь превращен в слух! Быть может, вы хотите узнать какие-нибудь сведения о вашем достопочтенном братце?

— О Бен-Жоеле?

— Да. Если я не привез его с собой в Париж, то, уверяю вас, это не моя вина, несмотря на все мои старания, он убежал от меня. Но будьте уверены, что не сегодня-завтра я расквитаюсь с ним за все его проделки.

— Я пришла говорить не о моем брате, а о Мануэле, — с нетерпением прервала его цыганка.

— А, Мануэль! Бедный мальчик! С каким удовольствием прижал бы я его к своей груди! — грустно заметил поэт.