Предсмертный вопль прелестницы короток.

Принц протягивает руку девушке, помогая ей быстро подняться на ноги и наблюдая, как благодарность наполняет ее взгляд.

— Стой здесь! — говорит он Pope, а сам выдергивает свой меч из тела с отрубленной ногой и несется назад по коридору к парадной.

Там все закончилось…

Наступившую тишину прерывает стон Стамуса. Он мужественный следопыт и просто так стонать не станет. Стамус сидит у стены весь в крови — вражьей и своей собственной.

— Брат наш, держись! — восклицает подоспевший Арумус, прикрывая ужасную рану рукой.

Но ран много. Все их не прикрыть…

— Ты истинный Воин Света! — Арумус склоняет голову. Он закрывает глаза товарища. Умер…

Парадная залита багровым, усеяна трупами.

Манус помогает раненому Маскерусу. Тот в крови, но, похоже, раны его не смертельны.

В центре парадной на одной из прелестниц замер Торстус. Мертвые пальцы оборотня под следопытом вонзили длинные когти в его шею и плечо, клыки впились с другой стороны. Обезображенное ужасной гримасой, побледневшее лицо девицы так и замерло в своем последнем укусе: Торстус перед смертью успел вспороть живот обидчицы, забрав ее с собой. Огромные глаза твари смотрят прямо на Рурта, но ничего больше не видят. Принц же в них видит бессмысленный, не погасший еще гнев.

Туанец мгновенно подскакивает к следопыту, переворачивает его на спину, предварительно избавив от проклятых объятий прелестницы.

— Торстус мертв… — Он склоняет голову. — Ты — Воин Света, брат мой!

— Нужно проверить все! Возможно, найдем Па-бруса! — раздается за спиной голос. — Или его тело…

Для начала осмотрели спальню хозяев. Там, кроме мертвого мужчины, больше нет никого. В остальных комнатах так же пусто. Только в гостевой спальне всхлипывает завернувшаяся с головой в одеяло хозяйка, ее решают пока не трогать. Принц хватает за руку Рору, увлекая за собой, и все оставшиеся в живых покидают дом через зловещую парадную и прихожую — на крыльцо.

— Это еще не конец, — по пути говорит Рурт, — королевы среди убитых нет. Будьте наготове!

Среди горы трупов на месте схватки не было тела той самой, которая когда-то хотела приласкать Рурта убийственной лаской. Прозрачная накидка, окаймленная золотой нитью, не осталась на полу парадной вместе со своей хозяйкой Пейриндой Лучшей.

Королева попросту не участвовала в драке и вообще не показалась. Значит, опасность все еще велика. И Пейринда наверняка не осталась одна!

Где же Набрус? Может, все-таки он схватился с ней? Как предводитель с предводителем…

На улице не оказалось никого. Осторожно обошли весь двор. Начинало светать.

— Набрус! — выкрикнул Арумус.

Ответа не последовало. Они не услышали ни голоса предводителя, ни признаков схватки, только животные в сарае редкими звуками пугали ночную тишину. В соседних окнах горел свет: дикие вопли прелестниц этой ночью были слышны всем жителям крохотной деревушки. Но выходить люди побоялись.

Решили вернуться в дом, а поиски Набруса возобновить позже, когда полностью рассветет. Большинству нужна была помощь. Рурт все сильнее чувствовал боль в раненом плече и щеке, с потерей крови приходила слабость.

Когда все, кто остался от некогда многочисленного отряда, вернулись в парадную, они застали там…

Предводитель, живой и невредимый, стоял в центре залитой кровью залы.

Вопросительные взгляды не нашли ответов.

— Уходим немедля! — громко, но спокойно сказал он.

— У нас раненые, погибшие… — Голос Арумуса не мог быть спокойным.

— Погибших оставляем! Рвите рубахи, перетягивайте раны, нельзя оставаться здесь ни минуты! По коням!

— Там в комнате живая хозяйка! — воскликнул Рурт.

— Ты предлагаешь взять ее с собой?

Не прошло и четверти часа, а быстрые кони увезли своих всадников далеко от деревни. Набрус разрешил короткую остановку, чтобы обработать и снова перевязать опасные раны.

На востоке встающее из-за гор солнце, словно яркие капли крови, разбросало по склонам багровые блики. Члены отряда только остановили коней и еще не успели с них слезть, когда со стороны деревни слабым отголоском долетел до их ушей знакомый вопль. Вероятно, это были Пейринда и другие оборотни, обнаружившие своих поверженных соплеменниц.

Принц поступил правильно, настояв на том, чтобы Нену отвели к соседям. Прелестницы не станут сейчас же потрошить деревню: они ночные хищники, и на сегодня их время прошло.

Когда утро переходило в день, отряд из шести человек въехал в селение. С ними больше не было Стамуса и Торстуса…

В деревне они планировали снова осмотреть пострадавших в схватке, а также перекусить и пополнить запасы воды.

При первой же возможности Маскерусу обработали раны, но завтракать следопыт не стал. Он медитировал, исцеляя и восстанавливая свой организм. Раны принца, к счастью, оказались неопасными, хотя и болели. Манус посыпал их каким-то порошком, потом приложил к ним ладони и заверил, что это поможет вскоре забыть о боли. Подобным образом он поступил и с рукой девушки, пострадавшей от ее же меча в схватке с прелестницей.

Сам Манус, как и Арумус, отделался несколькими глубокими царапинами, которые следопыты лечили в основном внутренними силами организма. Рора все же настояла на том, чтобы сделать обеззараживающую присыпку. Спорить с девушкой, настроенной весьма решительно, Вспоминающие не стали.

Отряд двинулся дальше на запад. Два несложных перехода, и к вечеру они покидали Утольскую гряду, выходя на равнину и дальше — к границе.

— Руртус, я хочу быть с вами до конца, — сказала девушка, когда они были уже в пути.

— Тебе понравилось общение с ночными красавицами? — спросил принц с иронией в голосе.

— Я серьезно. — Рора ехала рядом, испытывая его настойчивым взглядом. — Ты не такой, как остальные…

— Это к делу не относится. А если ты о том, чтобы остаться с нами, то скажу тебе, милая девушка: сегодняшнее приключение — это цветочки по сравнению с тем, что еще может нас ждать впереди.

В его словах утолианка прочитала намек на будущие победы, но без женщин рядом. Рору не устраивал такой расклад.

— Ты делаешь ударение на том, что я девушка, — констатировала она. — Но я — сильная! Видел, как я отрубила мерзавке ногу?

— Видел. А после этого чуть не лишилась собственной головы, — усмехнулся Рурт. — Вот бы любезностями обменялись.

— У-у, какой же ты!

Недовольное восклицание Роры еще больше позабавило принца. Но улыбка быстро исчезла с его пораненного лица — заныла щека.

— Если без шуток, то я действительно считаю, что это очень опасно и тебе не стоит напрашиваться в нашу компанию, — сказал он уже серьезно.

— Опасно? — спросила она многозначительно. — А скажи мне, Руртус, не опасно остаться без любимого мужа, в котором души не чаешь и с которым мечтаешь провести всю свою оставшуюся жизнь?

— Я тебя понимаю, Рора, но…

— Какое может быть «но»? От этого человека я мечтала иметь детей, посвятить себя только ему и малышкам, похожим на него! Без него от жизни осталась только половина!..

— Твоя жизнь осталась твоей.

— Твое-е-ей, — с обидой передразнила она принца. — Скажи, Руртус, ты можешь фехтовать без меча?

Принц молчал.

— А ходить прилюдно без одежды? Он снова не ответил.

— А обедать без еды? Рурт был невозмутим.

— Так вот и я не могу жить без любимого человека!

Утолианка посмотрела на него, ожидая реакции на последние слова. То был взгляд девушки, обиженной судьбой, потерявшейся, лишившейся смысла жизни, когда по стечению обстоятельств ее муж оказался в том месте, где оказалась смерть.

— А-а-а, куда тебе понять! Ты же железный у нас — воин! Гора мускулов и такая же гора спокойствия! Для вас чувства — это лишнее, то, что расслабляет, мешает побеждать… — Она чуть не пустила слезу, но сдержалась, рванула вперед, отдавая свои прекрасные волосы порыву теплого встречного ветра.