— Ну, в общем-то, я сказал всё, что хотел, — ящер неторопливо встал и направился сторону двери. — И учтите, барон, — медленно проговорил он, задержавшись ненадолго у двери и развернувшись обратно в сторону барона. — Я, конечно, плохо разбираюсь в тонкостях человеческих отношений, но громкие вопли типа: "Я ему не жена!", хорошо могу различить даже я со своим тугим слухом. Полагаю, вам не хочется однажды узнать, что ваши бывшие друзья, неожиданно превратились в ваших нынешних врагов. А мы, ящеры, как вы, надеюсь, знаете, не прощаем обмана. Ни от друзей, ни от недругов.

— В общем, — усмехнулся ящер, — что хотел, я всё сказал.

Затем, внимательно посмотрев ещё раз на барона, он перевёл взгляд своих пронзительных глаз на Изабеллу и, не спуская его с застывшей каменной статуей баронессы, распахнул дверь.

— Слушай ты, ящер, — тихий, звенящий от напряжения девичий голос, неожиданно раздавшийся в землянке, на миг задержал его в дверях. — Ты сказал, что у вас есть много других дел, кроме того, чтоб охранять меня. А это, я так понимаю, следует расценивать, как отказ от выполнения взятых вами на себя обязательств.

— Ну, — Ли Дуг, повернувшись обратно к баронессе, с любопытством на неё посмотрел, — можно считать и так.

— Не будем друг другу лгать, баронесса, — холодно усмехнулся он. — Вы не жена господина Сидора, а он вам не муж. Поэтому, если вы нуждаетесь в услугах охраны, то вам следует за них заплатить, только и всего. И вперёд, как это обычно и делается. За прошедшее время, тоже следует заплатить, — ещё более холодно усмехнулся он.

— Ну что ж.

Изабелла, с кривой гримасой на лице, мрачно смотрела на стоящего перед ней ящера и, зло глядя на него, заметила.

— Я заплачу. А потом, чтобы духу твоего поганого здесь больше не было. Ни тебя лично, ни твоих вонючих рептилий.

— И запомни, ящерица! Никто не смеет мне угрожать, или указывать, с кем мне жить, и как себя вести. Я и раньше успешно справлялась со своей защитой. Сама! Справлюсь и теперь, без вашей помощи. И мне совершенно не требуются охранники с завышенным уровнем претензий, типа, это я буду делать, а этого я не буду делать. И тебе следует вспомнить, что я лично от вас никакой охраны не требовала и даже не просила. И поэтому все претензии ко мне можешь забрать себе обратно и засунуть туда, откуда у тебя ноги растут. Тебе всё понятно, зубоголовая прозелень?

— Ну вот, теперь и я сказала всё, что хотела.

Раскрасневшаяся от гнева баронесса так и не сдвинулась с того места на котором сидела и, вперив в застывшего в дверях ящера гневный взгляд, тяжело дышала, мучительно стараясь справиться со своим гневом и окончательно не сорваться.

Ящер, за время монолога баронессы так и не произнёсший ни единого слова, молча смотрел на баронессу, а потом, насмешливо хмыкнув, развернулся и вышел, тихо буркнув напоследок:

— Вот же попалась парочка. Ох, и намаемся же мы с обоими.

Бледный, как сама смерть Советник тихо выдохнул из груди воздух, которым он боялся даже дышать последние несколько минут, и медленно прошёл к сидящей за столом баронессе.

Демонстративно покряхтев якобы старческими костями, он устроился за столом напротив неё и с любопытством взглянул на сидящую напротив, красную от гнева баронессу.

— Узнаю кровь Вехторов, — хмыкнул он едва слышно. — Наконец-то. А то я, в последнее время, стал как-то забывать, что это такое.

— А он прав, однако, — кивнул он в сторону закрывшейся двери. — Намается он с тобой.

— Их никто сюда не тянул, так что нечего им хныкать. Ишь, скотина, чем заинтересовался. Жена я ему или не жена. Да, какое его собачье дело, — так и не успокоившаяся баронесса, вскочила со скамьи и, нервически ломая руки, забегала по комнате.

— Барон, — неожиданно остановилась она напротив. — Когда мы отсюда уедем?

Во взгляде баронессы читалось неописуемое чувство накопившейся усталости и безысходности и, одновременно, готовность пойти на любые трудности, лишь бы вернуться обратно домой.

— Я так больше не могу. То, что меня пытались в очередной раз убить, для меня не новость. Ну, убьют и убьют. В конце концов, смерть, это тоже часть жизни. Днём раньше, днём позже, какая разница, — устало и равнодушно махнула она рукой.

— Нет, баронесса, — Советник мгновенно напрягся, стряхивая накатившую после разговора с ящером какую-то расслабленность и схватив её за руку, остановил мечущуюся по комнате баронессу.

— Нет, баронесса, — повторил он. — Вам нельзя умирать. Вы последняя из прямых наследников баронов де Вехтор. И вы должны сохранить свой род. И я не позволю вам умереть.

— Как? — устало посмотрела на него баронесса, опускаясь рядом с ним на скамейку. — Мы застряли в этом Богом забытом городе. По крайней мере, до следующей весны, точно. И в качестве кого? Приживалов! Мы дворяне древнего и уважаемого рода. Мы имеем баснословное состояние, а влачим жалкое существование в какой-то жалкой полуземлянке, какого-то богом забытого городка на краю человеческих земель. И ради чего? Ради каких-то мифических прав на какие-то земли, на которые мне, по большому счёту, наплевать. Мне надо, чтобы меня просто не трогали, а мне приходится делать вид, что я валяюсь в постели с каким-то уборщиком, лишь бы кто-то не заметил, что у нас фиктивный брак.

— Как видите, ящеры прекрасно во всём разобрались.

— Ни в чём они не разобрались, — грустно улыбнулся барон. — Просто у них закружилась голова от возможностей, открывшимся для них в этом городе. Не забывайте, баронесса, что раньше они влачили жалкое полуголодное существование на краю змель Подгорного княжества, и фактически не могли использовать ни свои знания, ни умения. А тут им предоставлено полное раздолье. Их рвут на части. Они здесь нарасхват. У них каждый специалист на счету, вот они и озаботились тем, чтобы скинуть с себя подобное обременение и сосредоточиться на заработках. Отсюда же и требование оплаты услуг по охране, чего раньше не было.

— А уехать сейчас мы не можем, — обречённо вздохнул он. — Я бы и сам с радостью отсюда убрался, но… Путь по реке перекрыт амазонками. А у нас, баронесса, не слишком тёплые с ними отношения, чтоб они безпрепятственно пропустили нас к себе обратно. И ещё, по поводу ящеров, — барон ненадолго задумался, слегка нахмурив брови. Затем продолжил: — Думаю, они подойдут сегодня же вечером с этим счётом. Они явно торопятся. Видимо, у них образовался какой-то срочный заказ, на котором им надо сосредоточить все свои силы. Вот они, и пытаются избавиться от вашей охраны, баронесса. Ну, и заодно заработать. Ведь они же сказали, что не надеются на возвращение господина Сидора. Вот и торопятся урвать всё, что только можно. Кто знает, как к ним будут относиться потом, в случае весьма вероятной смерти данного господина.

— Мерзость! — тихо проговорила баронесса, брезгливо поморщившись и отведя взгляд в сторону.

Стараясь не глядеть в глаза барона, она тихо прошептала:

— Какая же это мерзость, барон! Не успел человек уехать, а они уже торопятся освободиться от обязательств перед ним.

— Поверьте, баронесса, у них есть для этого веские основания, — тихо проговорил Советник. — В те места, куда так необдуманно подались господа Сидор с Димоном, никто в трезвом уме старается не соваться. Даже местная Старшина, не самые худшие воины, к слову сказать, старается лишний раз не появляться в этой части Приморья. Даже имперские легионы боятся лишний раз туда сунуться.

— А ещё точнее будет сказать, — тихо заметил барон, — что они не верят в своё будущее здесь без господ Сидора с Димоном. А в их возвращение они верят ещё меньше. Так что, баронесса, Вам стоит только немного подождать, не подвергая себя опасности путешествия по опасно враждебной реке, и вы скоро станете вдовой. Тогда и разводиться не потребуется.

— Барон! — баронесса гордо подняла свою склонённую голову и гневно посмотрела на него. — Мне не нравятся подобные разговоры. И не нравится подобное поведение. Ни вас, ни ящеров. Как бы я не относилась к этому человеку, что бы между нами не происходило, но юридически он является моим мужем. И относиться к нему подобным образом я вам не позволю. Это унижает не только его, но и меня, как его жену. Это бросает тень на нашу фамилию. И я подобного никому не позволю. Ни вам, ни ящерам, ни кому либо ещё. Запомните барон это раз и навсегда. Иначе… Иначе я вас заставлю, — негромко, но жёстко произнесла она.