— Всё устроено таким образом, что со всем этим справится и ребёнок. Единственная трудность, что короба первого уровня надо поднять над бродильными чанами — на второй уровень. Пока подымаем их вручную с помощью воротов. Но и здесь не сегодня, так завтра мы решим эту проблему. Автоматизируем, используем гидроэнергию пруда, как только он окончательно наполнится. Собственно, он для того и создавался.

Повернувшись к ней, Изабелла перевела вопросительный взгляд с коробов на Машу и неожиданно поинтересовалась:

— Никак не пойму. Почему я здесь не вижу подземные зернохранилища? Почему у вас нет больших подвалов? Это же прекрасное место для хранения. Никакой пожар не страшен, не то, что в этих деревянных сараях. Почему здесь нет каменных строений, одно дерево. Это же опасно. Сгореть всё может.

Изабелла, остановившись в воротах амбара, вопросительно посмотрела на несколько озадаченную её вопросом Машу.

— Изабелла! — Маша, остановившись рядом с ней, недоумённо на неё посмотрела и с едва заметной смешинкой в голосе уточнила. — В нашем географическом регионе зерно не хранят в подвалах. В подвале, как ни вентилируй, а всё равно сыро. Всё-таки климат в этих краях не засушливый, и дождливых дней здесь гораздо больше, чем солнечных. Здесь под землёй, если что и можно хранить, то исключительно бочки с зельем вот этим. — Маша повернулась к штабелю со сложенными возле ворот амбара уже запечатанными бочками с готовой продукцией и постучала костяшками пальцев по крайнему в ряду бочонку. — Там, конечно, можно установить бродильные чаны. Даже наверняка, — хмыкнула она, на миг задумавшись. — Но уж никак не зернохранилище. Вот для них, — кивнула она на штабель, расположенный прямо под открытым небом, — неплохо было бы конечно расстараться, да отстроить несколько подвалов поглубже.

— Да уж больно всё что ты говоришь дорого. Может быть, как-нибудь потом. По крайней мере, после того как завод начнёт приносить прибыль. И не забывай, что у нас здесь климат более влажный, чем в ваших краях. У нас в подвалах сыро и зерно может заплесневеть.

— А пожар? — скептически глянула на неё Изабелла.

— Со временем переделаем, — холодно отезала Маша. — Но пока…, Маша с сожалением развела руками в стороны. — Увы.

— Так что технические проблемы хоть и есть, но решаются. Гораздо хуже другое, — неожиданно погрустнев, тяжело вздохнула она. — С самого начала у нас возник конфликт с поставщиками. Не заладились, так сказать, отношения. Вот они на нас с тех пор волком и смотрят.

— И что, большие проблемы? — вяло поинтересовалась баронесса, лишь бы поддержать разговор. Проблемы с личным отношением к местному населению её не интересовали ни в малейшей степени.

Выйдя вслед за Машей на улицу, они спустились по пандусу вниз к широко распахнутым воротам первого уровня. Присев на удобно стоящую в закутке возле ворот широкую изящную скамейку, с высокой прямой спинкой и резными подлокотниками, они обе с облегчением вытянули вперёд гудящие от усталости ноги.

Невольно щурясь после сумрачного цеха, они с удовольствием сидели, отдыхая и греясь в лучах яркого полуденного солнца, надолго замолчав и молча рассматривая заводской двор со снующими по нему рабочими.

— Когда только начинали строиться, у нас с поставщиками была предварительная договорённость, что они выступают соучредителями этого завода, — неожиданно тихо, без вступления начала Маша. — Но они нарушили все договорённости по началу работ. Абсолютно все. Запили, загуляли. То свадьбы пошли косяком, то похороны, то вообще непонятно какие праздники, типа "Дня взятия Бастилии". Вот и пришлось их послать на Кудыкину гору, а на освободившееся место принять в соучредители Городского Голову. Чтобы не срывать сроки начала работ.

Вот и вышло, что если бы раньше они получали от завода процент с прибыли от произведённой продукции, то сейчас они простые поставщики. Мы им гарантируем сбыт их зерна и не более того. Теперь они на нас смотрят волком и не могут простить потерянных доходов. Так и гадят по мелочи.

— Так замените, — хмыкнула баронесса, — всего делов то.

— Некем. Всего делов то, — сердито бросила Маша, тоскливо обведя взглядом пустой заводской двор, как будто на нём могли появиться новые поставщики.

Своего то зерна у нас нет и не скоро будет. А от потребного для нормальной работы завода объёма, дай Бог если только треть где-то на стороне наскребём, остальное же поставки местных хуторян. Тех самых с которыми мы вдрызг разругались. Конечно, постепенно картина меняется. Когда завод строили, повырубали большие площади лесов. Древесину пустили частью на крепость, частью пережгли на древесный уголь, частью она ещё лежит в штабелях, ждёт своего часа. Дорогу в город тянем, мосты, переправы строим. Вырубку постепенно расчищаем, готовим под пашню. Так что, думаю к будущей весне у нас будет пахотных площадей не менее чем на половину требуемого объёма зерна. По крайней мере, зерно, собранное с наших земель, позволит нам поддерживать более, менее непрерывный цикл производства.

Но всё равно, — Маша с сожалением развела руками. — Чем больше обрабатываемые площади, тем больше и проблем с ними. Теперь земля есть, но за неё надо ещё и с городом рассчитаться, потому как не рассчитали и оказались в тридцативёрстной зоне прилегающих к городу земель. Придётся за неё теперь платить, чтоб перевести в собственность. Голова обещался помочь, — тяжело вздохнула Маша.

Представляю себе во что ещё нам выльется помощь одного из самых пронырливых людей города, — мрачно буркнула она.

Да и не кончатся на этом все наши проблемы. Ведь надо найти ещё и тех, кто стал бы её обрабатывать на наших условиях. А это самое сложное. Нет людей. Так что, нам в ближайшие пять, а то и больше лет, при всём нашем желании не произвести столько зерна, сколько за год может переработать один этот завод. Даже если будет готовая пашня.

А таких винокуренных заводиков у нас ещё в проекте несколько предусмотрено. И везде та же самая безрадостная картина. Правда, уже без проблем с землёй, учли предыдущий печальный опыт.

Нам, — грустно заметила Маша, — для нормальной работы зерна катастрофически не хватает. И если мы с нашими поставщиками ещё и окончательно рассоримся, то завод встанет совсем.

И, тем не менее, как мы ни прогибаемся под поставщиков, завод фактически стоит. Можно, конечно, обманывать себя, закрывать на это глаза, придумывая разные причины, отговорки, но факт имеет место быть, — неожиданно с тяжёлым вздохом, тихо добавила она.

— Так может, ты расскажешь поподробнее, что у вас здесь происходит? — внимательно посмотрев на неё, тихо спросила баронесса. — Если ничего и не посоветую, так хоть выговоришься.

— Видишь ли, Изабелла, — медленно проговорила Маша, посмотрев баронессе прямо в глаза. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я буду обращаться к тебе по имени?

— Не буду, — кивнула головой Изабелла. — Раз уж нам приходится тесно общаться, то лучше и обращаться друг с другом по имени.

— Хорошо, — согласно кивнула Маша. — Тогда, слушай.

— Основных условий нашего договора с поставщиками всего лишь три. Остальные вполне рядовая мелочь.

— Первое, самое главное условие, это невозможность использования поставленного сырья до момента его полной оплаты. По принципу, заплатил — пользуйся. Не можешь вовремя заплатить — плати штраф за срыв оплаты. Второе, это десятидневный срок оплаты выполненной поставки зерна.

— Третье — это уже с нашей стороны, так сказать им в пику. Оплата поставленного зерна только в случае его полной поставки. Уж больно здесь народ оказался необязательный. То понос у них, то золотуха, то ещё что. Вот мы и настояли включить этот пункт.

И поначалу, особенно первое время сразу после сбора урожая всё шло просто великолепно. Мы сразу завезли первую партию оборудования, построили первые сараи, хуторяне тот же час привезли первые партии зерна и дело завертелось.

А потом, начались трудности. Первой всплыла проблема со сроками и пошло…