Через час вдали показались автомобильные фары. Катя побежала навстречу. Водитель, пожилой, но крепкий мужичок, долго молчал, но когда старенькая «Волга» выбралась с проселочной дороги на шоссе, все-таки не удержался и спросил:

– Как же это тебя, дочка, угораздило забраться в такую даль? Может, случилось что с тобой? Может не домой тебя, а в полицию? Ты говори, не бойся…

– Да нет, спасибо вам, – Катя и сама уже думала о том, не обратиться ли ей в полицию по поводу того, что с ней случилось, однако, обдумав все «за» и «против», она решительно отмела эти мысли, поняв, что в этом случае она не сможет пробраться сегодня ночью в больницу к Петру.

– Понимаете, я просто заблудилась…

– А-а-а… Ну-ну…, – недоверчиво протянул таксист.

– Нет, честно, все в порядке, – Катя так и не нашлась, как ей объяснить свой потрепанный внешний вид и то, каким образом она очутилась в этом Богом забытом месте. Она отвернулась, уставилась в окошко и просидела так почти до самого дома.

Они уже подъехали к ее подъезду, когда таксист еще раз спросил Катю:

– Понимаешь, дочка, уж больно странно ты выглядишь. Одежда изодрана, сама вся в какой-то грязи… Рука вон, в крови… С тобой точно ничего не произошло? Мы, таксисты, обязаны докладывать в полицию, если с нашими клиентами что-то случается…

«Прицепился, как банный лист», – разозлилась Катя и вдруг придумала:

– Говорю же – все в порядке. Просто сегодня мы с моим женихом поехали на пикник. На природу. В Круглую рощу. Ну и поссорились. Я сама виновата – вывела его из себя, да еще и послала его куда подальше. Ну, а он взял и уехал. А я по тропинке пошла вроде бы к шоссе, к автобусной остановке, но заблудилась. Вышла из Круглой рощи с противоположной стороны. Попала в заброшенную деревню, провалилась в какой-то погреб… Пока выбиралась – стемнело. Ну и вызвала такси. Такой вот пикник получился… Не пикник, а триллер какой-то… «Кошмар в заброшенной деревне»…

– Теперь все ясно! – обрадовался таксист, – а я думаю, может, напали на тебя, ограбили… Сама знаешь, какие дела творились в последние дни в нашем городе.

Катя заплатила таксисту по тарифу, добавила ему немного на чай, и поднялась в свою квартиру. На часах было половина двенадцатого, когда она вошла в дверь.

«Упасть бы сейчас, и спать трое суток. Но нельзя…»

За час Катя успела отмыться под душем, заклеить пластырем истертую крышкой от рубильника правую ладонь, выпить крепкий чай и проглотить пару бутербродов. Она облачилась в спортивный костюм, кроссовки, а все, что она купила сегодня в ЦГНУМ-е и аптеке, сложила в спортивную сумку. Ровно в двенадцать ее телефон зазвенел.

– Это я, – деланно низким голосом проговорила в трубку Ира, – стою с правого торца твоего дома, выходи.

Катя вышла из дома, завернула за угол и запрыгнула в машину.

– Что с ладонью? – спросила Ира, заметив повязку на Катиной руке.

– Да все в порядке, схватилась за горячую сковородку… случайно.

– Понятно… Влюбленная и очень рассеянная девушка…

В половину первого ночи Катя и Ира объехали больницу и с выключенными фарами остановились у задних ворот.

– Если что – сразу же уезжай, – Катя взяла с заднего сидения спортивную сумку и вылезла из машины. Ира открыла стекло и проговорила:

– Ага! Сейчас! Уеду, как бы не так! Ты давай осторожней там. Если что – зови на помощь… Я бейсбольную биту с собой захватила… И газовый баллончик… И электрошокер…

Ира подозрительно оглянулась по сторонам. В переулке было очень темно и безлюдно. Дождавшись, когда Катя, протиснувшись между прутьями ворот, исчезла в темноте больничного двора, Ира развернулась и поставила машину в самое темное место переулка, за деревьями. Не заглушая двигателя, она натянула по самые глаза серую вязаную шапочку и, включив радио на самую малую громкость, уставилась в темноту, чутко отслеживая каждое движение.

Тем временем, Катя быстро пересекла больничный двор и подбежала к задней двери. На счастье, дверь оказалась незапертой. Стараясь не шуметь, Катя открыла ее и вошла внутрь.

Она аккуратно закрыла дверь изнутри, обернулась и похолодела – прямо перед ней на стуле сидел охранник. Он сидел и смотрел прямо ей в глаза.

– Стой стрелять буду… Стой, стой, стой… Застрелю, собака… Стой…, – вдруг тихо проговорил охранник и тяжело вздохнул.

Катя поставила сумку, машинально подняла руки вверх и застыла. Так они смотрели друг на друга около минуты.

– Стой, стой, стой, стой, стой… Стрелять буду, стрелять буду, стрелять бу…, – снова тихо забубнил охранник, после чего вдруг зачмокал губами и однократно захрапел.

Катя медленно опустила руки – с радостным изумлением она поняла, что этот человек спит с открытыми глазами. О такой способности некоторых людей она слышала и раньше, но вживую еще никогда не видела. Удивленно покачав головой, она облегченно выдохнула, подхватила сумку и на цыпочках направилась к лестнице.

– Стой, стой, стой, стой, стой… Застрелю, собака… Стой, стой, сто…, – донесся до нее затухающий голос.

Минуя дверь, ведущую в приемный покой, она заглянула в маленькое окошко. Дежурная медсестра, та самая, которую Катя видела позавчера, мирно дремала, лежа на поставленных в один ряд стульях.

«Похоже, на первом этаже этой больницы все спят…», – констатировала она, – «посмотрим, что творится на втором…».

В коридорах и на лестнице царил полумрак. Горели лишь ночные светильники, еле-еле освещая Кате дорогу. Поднявшись на второй этаж, она открыла сумку и достала из нее медицинскую маску.

Она надела маску, натянула на голову темно-синюю спортивную шапочку, а на руки – тонкие кожаные перчатки. Снова полезла в сумку. Достала черный пистолет, зачем-то взвела игрушечный курок. Успокаивая себя, глубоко вздохнула, выдохнула и открыла дверь в реанимационное отделение.

В знакомом ей коридоре тоже было темновато. Чуть поодаль Катя увидела дежурную медсестру, положившую голову на стол, из-за чего ее длинный колпак уперся в стену.

«И «повариха» спит! Ничего себе «хороший уход за больными»! Вот так «медсестры знают свое дело»! – удивилась Катя. Она подкралась поближе и толкнула медсестру в плечо дулом пистолета:

– Давай, вставай, – сделав низкий голос, просипела она, и добавила, – это ограбление… Ну, или что-то типа того…

Медсестра замычала во сне, дернулась и, увидев Катю, вскочила на ноги.

– Убива…, – начала кричать она, но Катя сунула ей под нос пистолет и прошипела:

– Молчать! Иначе точно убью! В ординаторскую, живо!

Медсестра замолчала, быстро-быстро покивала головой, отчего ее колпак съехал в сторону и назад, став похожим на залихватски заломленную папаху, и поспешила в сторону ординаторской.

Через пять минут дежурный врач – молодой ординатор, и медсестра уже сидели рядышком на маленьком диванчике, а их руки были крепко связаны за спинами новенькой бельевой веревкой, купленной Катей сегодня в ЦГНУМ-е. Напуганные пленники внимательно слушали своего миниатюрного грабителя, одетого в женский спортивный костюм и замаскировавшегося медицинской маской и спортивной шапочкой.

– Сидеть тихо! – строго говорила им Катя все тем же деланно низким голосом, помахивая пистолетом и деловито прохаживаясь перед ними взад-вперед, – ваши телефоны я пока заберу с собой, и закрою вас на ключ. На сколько – не знаю. Примерно на час-полтора, не больше. Потом, когда я три раза стукну в дверь, вы еще минут пятнадцать посидите, и можете развязывать друг другу руки и выходить. Ключи и телефоны я положу под дверью, дотянетесь карандашом. Раньше не выходить! Застрелю! Все понятно?

Она прищурилась и направила пистолет на пленников. Врач и медсестра одновременно утвердительно покивали головами. Колпак медсестры склонился еще сильнее.

– Орать не будете? А то рты скотчем заклею!

Те синхронно помотали головами вправо-влево. Сильно накрахмаленный колпак, наконец-то, не выдержал, и упал, с тихим стуком скатившись на пол…

Катя вышла из ординаторской, закрыла дверь ключом, положила телефоны и ключ чуть поодаль, и направилась в палату, где вчера она увидела Петра.