Еще раз прошу – выполните мою просьбу! От вас сейчас зависит судьба целого города!
Меня не ищите – в эту минуту я уже уезжаю из Н-бурга навсегда.
Прощайте.]
Ошеломленная тем, что она только что прочитала, Вероника как ужаленная вскочила со стула и, держа пугающую записку в руке, выбежала на улицу.
Петр увидел, что из дверей фотостудии выскочила встревоженная Вероника. Придерживая одной рукой дверь, она принялась всматриваться по сторонам.
Петр понял, что она уже прочитала его записку.
– Теперь все зависит от тебя…, – прошептал он, наблюдая за испуганной Вероникой из своего укрытия, – надеюсь, сестричка, или кем ты там мне приходишься, на твое благоразумие.
Не увидев на улице странного незнакомца, умеющего разговаривать разными голосами, Вероника вернулась в фотостудию. Она села на свой стул и призадумалась, поставив локти на стол и полностью закрыв лицо ладонями.
«Странный тип… О том, что именно я изобразила на этом фотоколлаже, еще никто не знает. Даже Нина – ей я хотела показать свою работу только сегодня. Каким образом этот человек узнал все подробности моего проекта?! Не понимаю… Не мог же он прочитать мои мысли… Кстати, что это он там понаписал о влиянии темных сил, которые я должна была почувствовать уже сегодня?..»
И тут Вероника вспомнила сегодняшнее утро – свою страшную слабость, мигрень, кровь в раковине, клочья волос на расческе… Тот грузовик, который чуть не превратил ее в лепешку…
Она убрала ладони с лица, тряхнула головой и приняла решение…
* * *
Чтобы понять, поверила ли Вероника его предупреждению, Петру нужно было дождаться завтрашнего вечера. Ведь именно тогда на Центральной улице должен был появиться роковой рекламный щит. Петр решил, что завтра в шесть часов вечера он пройдет мимо «Аэлиты» и если щита на столбе не будет, то это будет означать только одно – его хитроумный план сработал и в спасительной миссии поставлена жирная точка.
Ну а если Вероника все-таки не поверила ему, и щит на улице появится, то на этот случай у него был другой план. Более трудоемкий, но не менее эффективный. Все очень просто – глубокой ночью он заберется на столб, перепилит ножовкой трубы, а когда щит упадет на тротуар, зальет изображение рогатого существа черной краской. А если вывеска на следующий день опять появится на столбе, то он снова проведет с ним такую же нехитрую процедуру.
«И я буду его скидывать до того момента, пока они не поймут – этот щит ни под каким предлогом не будет висеть ни на этом столбе, ни где-либо еще!», – обдумывал Петр свои будущие действия, – «буду жить в Н-бурге до тех пор, пока, наконец, не расправлюсь с этим дурацким щитом… Заодно познакомлюсь с Катей…»
Обстановка в городе, тем временем, продолжала накаляться. В школах передрались почти все ученики, даже отличники, заставив учителей достать самые длинные и гибкие линейки, и как следует отстегать зачинщиков. В темных переулках то и дело раздавались крики о помощи ограбленных или просто так избитых граждан. В магазинах самые честные кассирши обсчитывали покупателей на такие суммы, что те не выдерживали подобной наглости и начинали таскать кассирш за волосы, невзирая на бравых охранников, которые с удовольствием лупили их по спинам своими резиновыми дубинками…
Телефон дежурной части полиции разрывался от постоянных звонков. Многие пострадавшие так и не смогли дозвониться до полиции из-за того, что там было постоянно занято. Несмотря на то, что все н-бургские полицейские работали сейчас в три смены, почти не появляясь дома, из-за огромного количества происшествий их все равно катастрофически не хватало…
В Н-бург окончательно вселилась нечистая сила… Город постепенно погружался в хаос…
После посещения фотостудии Петр ушел в гостиницу и снова провалялся на кровати до вечера. Стресс от ожидания – что же все-таки предпримет Вероника, поверит ли она ему, или подумает, что он сумасшедший, связывал Петра по рукам и ногам. У него даже не было желания просто пройтись по городу.
Однако ближе к половине шестого он все-таки заставил себя встать, взбодрить себя сотней отжиманий, принять прохладный душ и выйти на улицу.
Проходя по холлу, он услышал голос Аллы Степановны:
– Кто ж это такая? Что еще за Майя? – услышал он недоуменный голос Аллы Степановны, – вы не слышали?! Кто это, вообще? Что за девица? И кому она помешала?
Петр догадался, что все эти вопросы были обращены именно к нему и подошел к стойке:
– Вы о ком?
– Да вон, смотрите, в новостях показывают каких-то демонстрантов. Уже несколько часов стоят на площади. Требуют, чтобы какая-то Майя убиралась домой. Правильно я перевела надписи на их транспарантах?
Петр взглянул в телевизор. Он увидел, что корреспондент пытается взять интервью у группы людей, в руках которых виднелись плакаты с кривыми надписями «MAYA GO HOME»
– Вы правильно перевели, но кто такая Майя я не знаю. Осмелюсь предположить, что речь идет не какой-то Майе, а о древнем народе майя, но жил он не в Н-бурге, а в горах Южной Америки. И уже очень давно этого народа нет. Их цивилизация исчезла. И я не понимаю, каких именно майя хотят отправить домой эти странные люди.
– А! Я вспомнила! В одной газете про них читала. Это же они обещали конец света в следующем году?
– Точно. Вернее, не обещали, а просто закончили свой календарь на 2012-м году. Чего же они хотят, эти люди с транспарантами? Какие требования выдвигают? Может быть, не хотят конца света? Так никто, вроде бы, не хочет… А может быть, они не тех майя имеют в виду? Каких-нибудь других? Хоть что-нибудь известно?
– Ничего не известно. Пикетчики молчат как рыбы… Вообще ничего не говорят. Словно немые. Может быть, они что-то знают? Того, что не знаем мы? Что-нибудь страшное?..
В этот момент маленький, верткий корреспондент все-таки подобрался поближе к одному из демонстрантов, в руках которого был самый большой плакат.
– Что вы хотите сказать своей акцией? При чем здесь майя? – корреспондент поднялся на цыпочки и нагло сунул свой микрофон прямо в неподвижное лицо митингующего.
Тот молча повернулся к нему спиной. Корреспондент не унимался. Он махнул оператору, увлекая его за собой, а сам обежал человека с плакатом по кругу и снова попытался взять у него интервью, истерично выкрикивая вопрос за вопросом:
– Какое движение вы представляете? Что вам сделали майя? И где вы их вообще видели в нашем городе? Кто вы такие? Откуда вы взялись? Вы что-то знаете? Почему же тогда молчите, если что-то знаете?..
Демонстрант не выдержал. Продолжая молчать, он махнул своим соратникам рукой, и в следующее мгновение на корреспондента напали несколько человек.
– Убегай! – визгливо крикнул корреспондент оператору, падая на землю под крепкими ударами молчаливых демонстрантов. Кто-то несколько раз ударил тяжелым ботинком по валяющемуся на земле микрофону, пытаясь его раздавить, и картинка на экране стала немой.
На экране телевизора все замелькало и запрыгало. Судя по всему, оператор не послушался корреспондента, и побежал не в сторону от драки, а прямо в ее гущу. Три человека кинулись ему навстречу. Последнее, что увидели Петр и Алла Степановна, было то, как один из этих троих размахнулся деревянным черенком от транспаранта и направил его в сторону оператора. Камера упала на асфальт, но, однократно мигнув, продолжала снимать. В кадре было видно, как лежащему на земле корреспонденту с помощью вовремя подоспевшего оператора все-таки удалось подняться на ноги. Отбиваясь от пикетчиков, они стремглав помчались вдоль улицы и сумели оторваться от своих преследователей уже очень далеко от того места, где осталась их камера.
Через минуту на экране беззвучно появились два высоких рыжих ботинка на шнуровке. Один ботинок отлетел назад, а затем резко приблизился к камере. Экран на секунду стал черным, а потом в нем появилась студия, и явно напуганная, неестественно улыбающаяся ведущая проговорила:
