В конце концов, где еще можно подняться по внутренней поверхности жидкой трубы, поплавать над лодкой и товарищами, затем вырваться из водяной хватки, камнем рухнуть вниз и поднять тучу брызг за кормой?

Когда наконец выдры вернулись на борт, Банкан слабым голосом предложил спеть какую-нибудь чаропесенку, чтобы освободиться от пут Сприлашуна. Выдры охотно импровизировали и голосили, но это ни на йоту не улучшило ситуации. Вероятно, отчасти потому, что Банкан часто прерывал попытки и стремглав несся к планширу.

— Банк, и че б тебе не снять тряпье и не искупнуться вместе с нами? — предложил Сквилл. — Сразу поможет, зуб даю.

— Я не такой хороший пловец, как вы. — Казалось, в поле его зрения мельтешат целых шесть выдр. — И вам это известно.

— Да не трусь, Банклу, мы за тобой присмотрим, — пообещала Ниина. — Не утонешь. И ваще это ж лучше, чем сидеть и пялиться, как клепаная речка крутится и вертится, поднимается и опускается, кувыркается и вьется...

Банкан зажал рот ладонью и засеменил к борту.

— Ну вот, видишь, че ты наделала? — упрекнул Ниину брат.

— Кто, я? — Ниина раскинула лапы, встопорщила усы. — А при чем тут я? Он и в Колоколесье по блеванию был чемпион.

— Ну, и неча ему в этом помогать. Неча твердить про речки-ны выверты. Будто он сам не видит, как она крутится, поднимается, кувыркается...

Граджелут, будучи не в силах пропустить мимо ушей болтовню выдр, потащился к своему молодому товарищу по несчастью — разделить его унижение.

У Сприлашуна в заначке было еще вдоволь сюрпризов. Водяной штопор вырвался из-под земли и запустил путников в синее небо, но в следующий миг они вновь погрузились в туннель. Казалось, он уже стал родным домом. Второй прыжок в небеса они перенесли спокойнее. Ближе к концу ужасной ночи река все чаще показывала их внешнему миру.

К исходу третьего дня психопатического плавания туннель вдруг оборвался. Остались позади земные недра и тьма-тьмущая змеевиков, колен и меандров. Лодка дрейфовала с терпимой скоростью на поверхности широкого потока, и тот, похоже, собрался вознаградить путешественников за все мучения приятной речной прогулкой. По берегам росли деревья и кусты цвета «электрик», а на мелководье покачивались водоросли, похожие на нечесаные зеленые кудри. Плавание продолжалось, и со временем появились признаки жилья и ферм.

Банкан с достойным похвалы хладнокровием выслушал это известие. Он был слишком слаб, чтобы подняться с койки, выйти из каюты и увидеть все своими глазами. Граджелут, похоже, выздоравливал гораздо быстрее, и это отнюдь не поднимало упавшую до нуля самооценку Банкана.

Пока страждущие восстанавливали силы, выдры не давали лодке приткнуться к берегу, а еще занимались текущим ремонтом и чисткой. Сквилл, кроме того, обзавелся привычкой сидеть на верхушке мачты и высматривать мели, а то и засаду на берегу.

Хотя любое упоминание о пище вызывало у Банкана дрожь, он все же пытался есть. В муках проглотив первые куски, он с удивлением обнаружил улучшение и в самочувствии, и в облике. В дальнейшем подношения Ниины съедались если не с энтузиазмом, то с благодарностью. Дивясь самому себе, Банкан вскоре исцелился полностью и начал работать наравне со всеми.

Однажды Ниина сидела рядом с Банканом, заступившим на вахту.

— Не понимаю, чувак, как можа заболеть, только глядя на воду. Пускай она выдрючивается, и выкручивается, и заворачивается, и...

Банкан приложил палец к ее губам.

— Человек не только от этого заболеть может. Иногда хватает одних слов.

— Ой, прости, я не знала.

— Ничего, все в порядке. — Он улыбнулся. — Только впредь давай без этого, ладно?

Она смущенно кивнула.

— Красивая страна, — произнес ленивец. — Я думаю, скоро мы найдем местечко, где можно пристать к берегу. — Он поглядел на небо. — Между прочим, река, похоже, изменила направление. Мы почти весь день плыли на восток, и если в скором времени не найдем способа снова повернуть к северу, то будем вынуждены оставить судно и далее следовать сушей.

Над головами пролетело несколько ночных птиц, до путешественников донеслись обрывки их разговора. Птицы заметили лодку, но не' спустились поболтать с ее пассажирами.

Сприлашун знай себе тек на восход. Им встречались довольно приличные жилища, лодочки с людьми. Вскоре появились и большие суда. Их разноплеменные экипажи вылавливали из глубин все, что годилось в пищу.

Проплывая мимо какого-то суденышка, Граджелут подошел к правому борту и крикнул:

— Эй, на шаланде! Мы несколько дней провели на реке, нужно пополнить запасы провизии. Найдется ли городок ниже по течению, где нам в этом посодействуют?

Два рыбака в яркой одежде — енот и мускусная крыса — обменялись удивленно-насмешливыми взглядами, затем крыса ответила:

— Друзья, не знаю, откуда вы явились, если не слышали о Камриоке, но там вы найдете все, чего душа пожелает.

— Это далеко? — Банкан кричал, так как судно осталось позади.

Енот, одной рукой удерживая невод, другой указал вниз по течению.

— При вашей скорости — через полдня.

И оказался совершенно точен в своем предсказании.

Камриока была большим городом, настоящей речной метрополией. Постройки скучились вокруг красивой глубоководной бухты. Вдоль пристаней, молов и пляжей теснились сотни одно-и двухэтажных зданий. В центре города, за крепостной стеной, высились дома в шесть, а то и семь этажей.

После Гигрии одно удовольствие было смотреть на беспорядочную архитектуру, на раскрашенные в самые разные цвета стены и крыши. Запахи, уловленные носами путников в процессе поиска свободного причала, были вполне земными и соблазнительными. Иными словами, в Камриоке царило типичное и успокоительное зловоние.

Банкан вдруг поймал себя на мысли: о чем сейчас думают его родители? Защитная чаропеснь не позволяет Джон-Тому проследить путь сына с помощью магии. Если Банкан все сделал правильно, даже Клотагорб не способен проникнуть сквозь плотную завесу тайны.

Он заставил себя сосредоточиться на шумных пахучих пристанях. Морская болезнь отняла много сил, но сейчас не время поддаваться ностальгии. Банкан расправил плечи. Ладно, пускай одноклассники вволю посмеются над ним, когда он вернется. «Конечно, если вернусь», — напомнил он себе.

Граджелут энергично махал лапой в сторону свободной маленькой пристани.

— Направьте лодку вон туда.

Банкан парусное дело знал из рук вон плохо, но старался, и лодка наконец стукнулась бортом о деревянные сваи. В шумной, суетливой толпе никто не обратил на них внимания, и это лишний раз говорило о космополитизме Камриоки. Пока ленивец швартовал суденышко, к нему обратился Сквилл:

— Слышь, шеф, не оставить ли тут кого-нибудь — посудину стеречь?

Торговец, затягивая последний узел, обдумал предложение.

— На мой взгляд, опасаться нечего. Отсюда до города слишком далеко, вряд ли случайный бродяга решится на кражу. — Он указал на потрепанное суденышко. — Да и кому понадобится наша жалкая лодка, когда кругом столько красивых судов?

Сквилл согласно кивнул и уставился на город. За долгие дни странствия по реке он отвык от кипучей портовой жизни.

— Не похоже на Гигрию, — заметил юноша.

— Эт точно. — Сквилл кивнул. — Похоже на приличный городишко, вот так.

— Если мы собираемся двигаться отсюда на северо-запад, как быть с сухопутным транспортом? — осведомился Банкан.

— Продадим лодку, — ответил Граджелут. — К тому же я сохранил кошелек. — Он похлопал по набитому деньгами мешочку за пазухой. — Что-нибудь найдем.

— Только не кибитку клепаную, — простонала Ниина.

— Увы, мои финансы не позволяют нанять стаю орлов, чтобы несли нас по небу, — натянуто ответил купец. — Вас бы это, наверное, устроило?

— Пожалуй, что нет.

Ниина покорно вздохнула, и путники пошли в город.

Первоначальное впечатление о Камриоке как богатом и процветающем порте окрепло от облика и поведения прохожего, у которого они спросили дорогу. Полноватый седеющий сурок был облачен в дорогие, щедро расшитые золотом и отороченные мягкой кожей шелка. Банкану понравился его наряд, а Ниина откровенно завидовала.