— Папа, я хочу не только классно играть. Я хочу и выглядеть классно.

— Вот, значит, почему ты предпочитаешь эти «блеклые» шмотки?

— Пап, не дави на меня, будь другом. Обещаю, больше не сорвусь. Согласен, я нынче маленько увлекся и напортачил, но это еще не повод сдаваться, и не хочу я учиться резьбе по дереву, земледелию, воровству или еще какому-нибудь традиционному ремеслу.

— Ладно. Ты обещал, я запомнил. Но все это была присказка, сказка впереди.

— Сказка? — Банкан оторопело заморгал.

— Надо что-нибудь предпринять, чтобы мать не содрала с тебя шкуру заживо. Топай за мной.

Приготовившись к самому худшему, Банкан побрел за отцом.

За ужином он был угрюм и необщителен. Но едва ли можно объяснить это головомойкой, которая предшествовала мойке кухни. В подобном расположении духа Банкан пребывал почти весь последний год.

Джон-Том, сочувствуя сыну, попытался смягчить гнев жены — дескать, мальчик не очень-то и виноват, все дело в переходном возрасте. Но Талея, выросшая совсем в другой обстановке и другом обществе, возразила, что в ее клане подобные недуги обычно лечили острым ножом.

Банкан хотел что-то сказать, но благоразумно прикусил язык. Лишь позже, когда мать выпустила львиную долю пара, он отодвинул тарелку с недоеденной змеиной колбасой и овощным гарниром.

— Мам, можно, я возьму твой меч, или мне просто отравиться, когда зубы почищу?

— Проклятье! Хоть бы пяток минут пожить без твоего дурацкого стеба!

— Ну, а что еще я могу сказать, а, мам? Извини. Я же не нарочно. Неужели, думаешь, я из вредности задумал превратить печку в саламандру? — Он помолчал несколько секунд, глядя на отца. — Просто я мечтаю стать таким, как папа. Пережить интересные приключения, совершить великие дела, заслужить славу героя. Выручать прекрасных девиц, побеждать зло и спасать мир. Неужели я хочу слишком многого?

— Сынок, позволь я тебе кое-что объясню. — Джон-Том отрезал кусок колбасы, сунул в рот и произнес, задумчиво жуя и размахивая вилкой: — Да, как-то раз я помог спасти мир, что было, то было. И скажу со всей прямотой, это занятие не из тех, которым стоит посвящать целую жизнь. Уж не говоря о том, что оно плохо сказывается на нервной системе.

— Вообще-то, милый, мне казалось, что ты спас мир дважды.

Талея поставила на стол миску, полную дымящегося кисло-сладкого картофеля, и блюдо с зеленью.

Джон-Том нахмурился:

— А по-моему, только единожды.

— Нет, дорогой, — твердо возразила жена. — Как минимум два раза.

— Да неужели? Как бы то ни было, — он снова повернулся к сыну, — судьба привела меня на этот путь, и он далеко не такой славный, каким представляется тебе. Нет, Банкан. Солидная, спокойная, безопасная магическая практика — вот что тебе нужно. Обеспечивать клиентам преуспевание с помощью бизнес-заклинаний, пластхирургическими чарами улучшать их внешность. Это всеми любимая и почитаемая профессия, и она гарантирует, помимо всего прочего, достойную жизнь.

— Пап, я не хочу в ремесленники, — запротестовал Банкан. — Я хочу геройских подвигов и великих свершений. Я хочу повидать другие страны и миры.

— Великие свершения лучше начинать с того, что я предлагаю. Для других ты еще молод и неопытен. Да и мир сейчас не нуждается в спасателях. Уж я-то знаю. Регулярно просматриваю папку «Q». Только в память о старых временах, — скороговоркой успокоил он Талею.

Банкан решил уступить.

— Так ты хочешь сказать, — спросил он отца, — что больше не будет великих свершений?

— В ближайшем будущем — нет. По крайней мере, в нашей части света. Броненосные не высовываются с тех самых пор, как мы с Клотагорбом надрали хитиновые задницы и прогнали жуков за Врата Джо-Трума. Других вояк, сравнимых с Броненосным народом по силе и агрессивности, так и не появилось. Кругом мир, и я не понимаю, Банкан, что плохого в бизнесе? Только не подумай, что я на тебя давлю. Но поверь житейскому опыту человека, которому восемнадцать лет понадобилось, чтобы справиться с плохим голосом: сейчас ты лезешь в воду, не зная броду. Если б не дуара, давно пошел бы ко дну. Нужно долго и упорно работать над голосовыми связками, до тех пор пока они не притрутся к магии. Я сначала тоже упорно не придавал этому значения, и чего добился? Только шишек понаставил. Кое-что, — мрачно заключил Джон-Том, — неподвластно даже самым могучим силам.

— Клотагорбу все подвластно, — пробормотал Банкан, — если это касается его шкуры.

Талея отвесила ему затрещину.

— Не смей так говорить о крестном дяде. Даже если он черепах. Клотагорб здорово пособил нам с отцом, а мог бы попросту сделать от ворот поворот, и был бы прав, если подумать, сколько мы ему доставили хлопот.

— Придется всерьез заняться учебой и тренировкой, — непререкаемым тоном заявил Джон-Том. — А то какой от тебя прок, если понадобится выручать мир?

— Как насчет подготовки на марше? — с надеждой поинтересовался сын.

— Не самая лучшая мысль, особенно если речь идет о борьбе с силами зла или выходцами из Запределья, — возразил отец. — Понимаю, к чему ты клонишь. Но то — совсем другое дело. Я оказался здесь против своей воли и был обречен действовать методом проб и ошибок. Всего лишь старался выжить. И если бы не Клотагорб...

— Это правда, — подтвердила Талея. — Позволь, я расскажу. Когда я познакомилась с твоим будущим отцом, он был безнадежным нытиком, никудышным слюнтяем...

— Эй, эй! — возмутился Джон-Том.

Банкан отодвинулся вместе со стулом от стола.

— Я понимаю, вы оба хотите как лучше, и обещаю хорошенько все обдумать. Но, пап, ты ведь добился того, о чем мечтал. Обошел весь этот мир, да еще вдобавок свой собственный. А я ни разу не бывал дальше Линчбени. Не выезжал из Колоколесья.

Он встал и направился к лестнице.

— Куда ты так торопишься? — крикнул ему вслед отец.

— И змею не доел, — упрекнула мать.

После обеда Джон-Том помог Талее вымыть посуду.

— Все обойдется, — пообещал он. — Это просто переходный возраст.

— Только и знаешь, что твердить... — Она протянула ему перепачканную демонической кровью миску. — В твоем мире молодежь тоже так резвится в переходном возрасте? Лично я думаю, большинство его проблем можно решить с помощью крепкой палки.

— Там, откуда я пришел, это не метод. Есть более цивилизованные средства вроде психологии.

— И дети растут, как сорная трава? — Она укоризненно покачала головой. — Ты испортишь ребенка.

Джон-Том посмотрел на лестницу.

— Не согласен. По-моему, наш разговор не прошел для него даром. Он мальчик сообразительный и играет сносно.

— Да, вот только пение яйца выеденного не стоит. Ты рядом с ним — настоящий соловей.

Талея вручила мужу большое блюдо.

Он поставил блюдо в мойку и обнял жену мокрыми мыльными руками.

— А вот за это, Талея, ты мне еще заплатишь.

В ее глазах что-то мелькнуло.

— Знал бы ты, сколько раз я это слышала. У меня во-от такой список долгов.

На какое-то время они забыли о своем несносном чаде.

Позже, когда они лежали в кухне на полу, Джон-Том поразмыслил о будущем сына и не на шутку встревожился. На то имелось множество причин. Как ни крути, прилежным учеником Банкана не назовешь. Его «неуды» изрядно отравляли жизнь отцу, который в своем мире прошел хорошую школу правоведения. Но Джон-Том понимал: дело тут не в бездарности мальчика. Просто интересы Банкана лежат в другой сфере.

Талея же не была в этом уверена:

— Джон-Том, нашему сыну никогда не стать адвокатом или врачом. Может, и есть у него особые наклонности, но только к магии, а больше ни к чему.

— Но надо же освоить хотя бы азы, — возразил он. — Например, основы зоологии для нормальных деловых отношений. Надо разбираться, насколько нужды гориллы отличаются от нужд шимпанзе.

Талея обняла мужа за шею, положила голову ему на грудь.

— Зря ты так волнуешься. Банкан с кем угодно поладит. В школе у него уйма друзей.

— Ладить и понимать — разные вещи.