— Чертовски любезно. Только покажи, где они, а мы с Маджем сделаем остальное. Незачем тебе лезть в чужую драку и рисковать своей жизнью.

— Я? Мне жить-то незачем, — печально ответил Перестраховщик. — Два года тому назад по болоту пронесся великий шторм. Огромная волна накатила с самого моря прямиком на деревню. Большая часть наших знала, что она идет; забрались на деревья, потом спустились и починили дома. — Он внезапно охрип. — Моя подружка и двое детенышей собирали устриц. Не поспели назад, а я не поспел предупредить их. Устриц смыло, жену и детишек смыло...

Голос енота прервался, он шумно сглотнул. В хижине наступила мертвая тишина.

— Так вот что заставляет тебя помочь нам? — наконец пробормотал Мадж.

— Вот почему я понимаю твои чувства. Моих любимых отнял шторм, твою — пираты. Со штормом ничего не поделаешь, но с пиратами можно. Так не волнуйтесь же за старика Перестраховщика, слышите вы?

— Мы слышим.

Джон-Том обдумывал его слова. Можно ли верить еноту и полностью на него положиться? Быть может, история гибели семьи была придумана, чтобы втереться в доверие? Маджу в голову пришло то же самое.

— Без обид, приятель, но откуда нам знать, что эта трагедия не была у тебя заготовлена заранее? Откуда нам знать, что ты не планируешь продать пиратам кой-чего помимо корюшки и корицы?

— Пожалуйста, ищите их сами.

Перестраховщик сделал шаг к двери, но Мадж его остановил.

— Полегче, шеф. Посуди сам, что мы должны думать?

Енот заколебался, переводя взгляд с выдра на человека.

— Ладно. На сей раз забуду, что вы говорили этакое. Скажете снова — ищи-свищи меня.

Он вывел их задами. Деревня затихла, отсыпаясь после вчерашнего кутежа.

— Теперь быстрей вперед. Я слыхал про вашу лодку.

— Что за спешка? Уклончивые ответы вовсе не означают, что нам хотят помешать.

— Как знать, как знать. Болотный народец таков — сегодня задает тебе пир горой, завтра закапывает тебя в ил. Лис и прочие наживаются на пиратах на славу, а вы забираетесь в ихний лагерь, крадете добычу и ставите под угрозу такое житье. Так что лучше без шума.

— Точь-в-точь мои мысли. — Мадж отвел с дороги ветку; спружинив, та врезалась Джон-Тому в живот. Звон мошкары перекрыли сдавленные проклятия.

— Забавная лодка, — заметил Перестраховщик, когда они добрались до зодиака. — Вот бы поглядеть на зверя, с которого сняли такую шкуру.

— Это не шкура, а искусственный материал. — Джон-Том тревожно оглянулся на деревушку. Никаких признаков погони. — Его выпустили на полиэтиленовой фабрике.

— Должно быть, чертовски красивые большие листья. —

Енот показал вниз по течению. — Плывем этой дорогой в океан, после разворачиваемся, и обратно через тайный пролив. Пробуем подобраться с другой стороны, иначе они наверняка увидят нас.

— Можешь держать пари на свою задницу, что так, — кивнул Мадж. — Их главарь чертовски подозрителен.

— Что ты сказал? Вы знакомы с этой бандой?

— Нам случалось поболтать с ними, — Мадж быстро греб вниз по реке. — У их капитана с нами счеты, так что мы быстренько и тихонько хватаем мою даму и тем же способом делаем ноги.

— О-хо-хо. Дело оборачивается интересно.

— Поверь Маджу на слово: знакомиться с этим ублюдком не стоит.

— Ладно. Сам я с ними дела почти не имел. Большей частью лис — он идет и договаривается. А вы откуда их знаете, ась?

Джон-Том и Мадж по очереди изложили проводнику историю своего знакомства с Сашимом и остальными членами экипажа Корробока. К концу рассказа показалось солнце, неуверенно выглянувшее над макушками деревьев. Между лианами и мшистыми стволами пробивались золотые снопы света. Друзья на веслах пересекли глубокую бухту и подплыли к песчаному берегу.

— Хорошее место для большого корабля, но мы зайдем с тыла. Ищем доброе укрытие для этого кожаного суденышка, проходим через лес, берем твою даму, а потом бежим что есть духу обратной дорогой. Ежели повезет, они навряд ли нас увидят.

Джон-Том, нахмурясь, оглядел небо.

— Придется дожидаться сумерек.

— Нет проблем. — Енот устраивался на дне лодки. — Спать здесь хорошо.

— Это под носом-то у пиратов?

— Не тревожьтесь. Они никогда не заходят в болото — держатся открытой воды и корабля. Потому и покупают еду у нас, а не добывают сами.

— А что, если они заберут Виджи и уплывут?

— Слишком много тревожишься, человек. Говоришь, они едва отбились от вас. Значит, теперь им надо передохнуть и зализать ихние раны.

— А как насчет тебя, кореш? Тебя не хватятся дома?

— Ежели и хватятся, то через две недели, пожалуй. Народ подолгу охотится и рыбачит в заводях, никто не тревожится. Вас, пожалуй, хватились, но, клянусь, они решили, что вам надоело и вы отвалили с утра пораньше. Пожалуй, лис и прочие имеют подозрения, пожалуй, они не прочь потолковать еще, но наверняка рады вашему уходу. Теперь вы больше не ихняя головная боль.

Они уверены, что вы не знаете дорогу к пиратам, так что быстрехонько забыли про вас.

К немалому удивлению Джон-Тома, он спокойно проспал весь день — усталость брала свое. Пробудившись, он увидел, что солнце уже опускается за море. Чувствуя себя хорошо отдохнувшим, он начал обдумывать, как потолковее взяться за рискованную задачу спасения Виджи.

Привязав лодку к большой дуплистой коряге, они замаскировали ее пальмовыми листьями и мхом, а затем направились в лес. Джон-Тому, как всегда, пришлось то и дело уворачиваться от ветвей и переступать через корни — хорошо еще, что до пиратского лагеря было рукой подать.

Понять это было можно заранее: по окрестностям разносились пьяный смех, выкрики, пошлые шуточки. Перестраховщик дал знак остановиться, поскольку они вышли к опушке.

Пираты избрали для якорной стоянки идеальное место: мангровые и кипарисовые заросли уступали место небольшому песчаному пляжу. Течение вымыло здесь маленькую бухту, и в нее вдавался грубо сработанный ветхий причал, у которого приткнулся кеч. На берегу возвышался большой одноэтажный барак, смахивающий на старый склад. Должно быть, давным-давно какой-нибудь полный надежд предприниматель попытался развести в этих краях плантации. Но неуступчивое болото победило, и он уехал, бросив постройки, а пираты впоследствии использовали их.

Несколько бандитов расположились совсем недалеко от опушки, все — сильно пьяные. Кто стоя, кто лежа, они сгрудились вокруг одинокого дерева, раскачивая что-то свисающее с ветки. Джон-Том едва сумел удержать рванувшегося вперед Маджа.

Запястья и лодыжки Виджи были связаны вместе одной веревкой, голова ее висела над самой землей. Кляпа во рту не было — по мнению мучителей, это придавало игре особую прелесть. Раскачиваясь туда-сюда от толчков пиратов, она все пыталась выдрать зубами клок мяса у кого-нибудь из них, а те с хохотом уворачивались, перебрасываясь шуточками. Двое держали длинные весла — чтобы уберечь пальцы, а заодно придать развлечению остроту. Пляж оглашали крепкие шлепки деревянных лопастей по шерсти.

— Дерьмовые вонючие ублюдки!

Джон-Том не снимал руки с дрожащего плеча друга.

— Спокойно, Мадж. Мы отдыхали весь день, они — нет. При таком темпе все скоро отключатся, тогда-то мы их и накроем. Не смотри туда.

— Я должен смотреть, приятель. Мне надо запомнить несколько рож.

Джон-Том верно оценил состояние пиратов. Через полчаса последний из них, еще державшийся на ногах, дернулся, уклоняясь от раскачивающейся Виджи, и рухнул на землю. Притаившиеся в засаде друзья выждали еще минут десять, чтобы убедиться, что головорезы в полнейшем отрубе. Потом подал голос Перестраховщик:

— Надо скоренько забрать ее, уж будьте покойны!

— Верно. — Джон-Том встал и начал продираться через кусты на опушке. — И помни, Мадж: без нужды не убивать.

Енот хмуро взглянул на человека, потом перевел взгляд на выдра.

— Он всегда такое несет?

— Не обращай внимания, просто он сам не знает, что говорит. Бедный педик пал жертвой искаженных понятий об этике.